Стихотворения. Поэмы. Проза - Генрих Гейне

Перевод Е. Книпович

Положи мне руку на сердце, друг,Ты слышишь в комнатке громкий стук?Там мастер хитрый и злой сидитИ день и ночь мой гроб мастерит.

Стучит и колотит всю ночь напролет,Давно этот стук мне уснуть не дает.Ах, мастер, скорей, скорей бы уснуть, —Я так устал, пора отдохнуть.

«Колыбель моей печали…»

Перевод В. Коломийцева

Колыбель моей печали,Склеп моих спокойных снов,Город грез, в чужие далиУхожу я, — будь здоров!

Ах, прощай, прощай, священныйДом ее, дверей порогИ заветный, незабвенныйПервой встречи уголок!

Если б нас, о дорогая,Не свела судьба тогда,Тихо жил бы я, не знаяМук сердечных никогда!

Это сердце не дерзалоО любви тебе шептать:Только там, где ты дышала,Там хотелось мне дышать.

Но меня нежданно гонитСтрогий, горький твой упрек!Сердце раненое стонет,Ум смятенный изнемог.

И, усталый и унылый,Я, как странник, вдаль идуБез надежд, — пока могилыНа чужбине не найду.

«Подожди, моряк суровый…»

Перевод Л. Мея

Подожди, моряк суровый:В гавань я иду с гобой,Лишь с Европой дай проститьсяИ с подругой дорогой.

Ключ кровавый, брызни, брызниИз груди и из очей!Записать мои мученьяДолжен кровью я своей.

Вижу, ты теперь боишьсяКрови, милая! Постой!Сколько лет с кровавым сердцемЯ стоял перед тобой?

Ты знакома с ветхой притчейПро коварную змею —Ту, что яблоком сгубилаПрародителей в раю?

Этот плод — всех зол причина:Ева в мир внесла с ним смерть,Эрис — пламя в Трою,{7} ты жеВместе с пламенем — и смерть!

«Горы, замки в Рейн искристый…»

Перевод В. Звягинцевой

Горы, замки в Рейн искристыйСловно в зеркало глядят,И летит кораблик быстрыйПрямо в солнечный закат.

Я любуюсь по дорогеЗолотистых волн игрой;Улеглись мои тревоги,Что от всех таю порой.

Ласковый поток приветен,Блеском взор заворожен,Но я знаю, что под этимСмерть и ночь скрывает он.

Свет снаружи, в сердце бездна.Ах, поток, ты образ той,Чья улыбка так любезна,Взгляд сияет добротой.

«Поначалу мне казался…»

Перевод А. Энгельке

Поначалу мне казалсяНестерпимым этот мрак;Все ж я вытерпел, не сдался,Но не спрашивайте как.

Романсы

Бедный Петер

Перевод В. Левика

Танцует с Гретой Ганс удалой,И весел, и шутит он смело.А Петер, грустный и немой,Стоит, бледнее мела.

Ганс Грету ведет под венец, и блестятНа них дорогие наряды.А Петер — в блузе. Глядит на обрядИ ногти грызет с досады.

И молвит Петер, едва не в слезах,Следя за счастливой четою:«Не будь я благоразумен, — ах!Давно б я покончил с собою».

«Кипит тоска в моей грудиИ днем и ночью темной.И не уйти! И нет пути!Скитаюсь, как бездомный.

Иду за Гретой, Грету жду,Чтоб ей сказать хоть слово.Но только к Грете подойду,Как убегаю снова.

Я в горы ухожу один,И там я стыд мой прячу,И долго вниз гляжу с вершин,Гляжу я вниз и плачу».

Печальный, бледный и больной,Проходит Петер стороной,И люди молвят, глядя вслед:«Смотри, лица на бедном нет!»

И шепчет девушка другой:«Уж не из гроба ль встал такой?»Ах, что ты, милая, поверь,Он в гроб ложится лишь теперь.

Его подружка прогнала,И лучше гроба нет угла,Чтоб запалиться навсегдаИ сдать до Страшного суда.

Песня колодника

Перевод П. Быкова

Как сглазила бабушка Лизу, решилНарод ее сжечь в наказанье;Судья, хоть и много потратил чернил,У бабки не вырвал сознанья.

И бросили бабку в котел, и со днаПроклятья послышались стоны;Когда ж черный дым повалил, то онаИсчезла с ним в виде вороны.

Бабуся пернатая, черная, знай —Я в башне томлюсь в заключенье:Ты к внучку слети поскорей и подайВ решетку мне сыру, печенья.

Бабуся пернатая, черная, тутТы можешь вполне постараться:Пусть тетки твои глаз моих не клюют,Как в петле я буду качаться.

Гренадеры

Перевод М. Михайлова

Во Францию два гренадераИз русского плена брели,И оба душой приуныли,Дойдя до Немецкой земли.

Придется им — слышат — увидетьВ позоре родную страну…И храброе войско разбито,И сам император в плену!

Печальные слушая вести,Один из них вымолвил: «Брат!Болит мое скорбное сердце,И старые раны горят!»

Другой отвечает: «Товарищ!И мне умереть бы пора;Но дома жена, малолетки:У них ни кола ни двора.

Да что мне? просить Христа радиПущу и детей и жену…Иная на сердце забота:В плену император! в плену!

Исполни завет мой: коль здесь яОкончу солдатские дни,Возьми мое тело, товарищ,Во Францию! там схорони!

Ты орден на ленточке краснойПоложишь на сердце мое,И шпагой меня опояшешь,И в руки мне вложишь ружье.

И смирно и чутко я будуЛежать, как на страже, в гробу…Заслышу я конское ржанье,И пушечный гром, и трубу.

То Он над могилою едет!Знамена победно шумят…Тут выйдет к тебе, император,Из гроба твой верный солдат!»

Гонец

Перевод. С. Маршака

Гонец, скачи во весь опорЧерез леса, поля,Пока не въедешь ты во дворДункана-короля.

Спроси в конюшне у людей,Кого король-отецИз двух прекрасных дочерейГотовит под венец.

Коль темный локон под фатой,Ко мне стрелой лети.А если локон золотой,Не торопись в пути.

В канатной лавке раздобудьВеревку для меняИ поезжай в обратный путь,Не горяча коня.

Дон Рамиро

Перевод Р. Минкус

«Донья Клара! Донья Клара!Я твоим подвластен чарам!Обречен тобой на гибель,Обречен без состраданья.

Донья Клара! Донья Клара!Сладок жизни дар прекрасный!А внизу, в могиле темной,Сыро, холодно и страшно…

Донья Клара! Завтра в церквиПеред богом дон ФернандоНазовет тебя супругой.Пригласишь меня на свадьбу?»

«Дон Рамиро! Дон Рамиро!Горьки мне слова упрека,Горше звезд предначертанья,Обманувшего надежды.

Дон Рамиро! Дон Рамиро!Отрешись от мрачной думы.Много девушек на свете,Нам же рок сулил разлуку.

Дон Рамиро, ты бесстрашноПобеждал в сраженье мавров,Победи себя, Рамиро,Приходи ко мне на свадьбу».

«Донья Клара! Донья Клара!Я приду. Даю в том слово!Танцевать с тобою стану.Буду завтра. Доброй ночи!»

«Доброй ночи». В доме смолкло.Под окном стоял Рамиро.Он стоял окаменевшийИ потом во мраке скрылся.

После долгого упорстваУступает ночь рассвету.Словно сад, цветами полный,Раскрывается Толедо.

И ложится отблеск солнцаНа дворцы, на мрамор зданий,В вышине сияют церквиЗолотыми куполами.

Словно гул пчелиных ульевКолоколен перезвоны.И молитвенное пеньеВоссылают люди к богу.

Но смотри, смотри! ОттудаМимо рынка, из часовни,Растекаясь и волнуясь,Полились людские толпы.

Блеском праздничных нарядовСвита яркая сверкает,В светлый голос колокольныйГром врывается органа.

И толпа благоговейноМолодых сопровождает,Окружает восхищенноДонью Клару и Фернандо.

Все глаза следят за ними,Все уста поют им славу:«Слава дочери Кастильи!Рыцарю Кастильи слава!»

У ворот дворца ФернандоВал людской остановился:Будут праздновать там свадьбуПо обычаям старинным.

И с веселым ликованьемИгры трапезу сменяют,Между тем как незаметноМгла спускается ночная.

И уже в просторном залеГости сходятся для танцев,Их роскошные одеждыВ блеске факелов сверкают.

На почетном месте в креслаНовобрачные садятся.Нежно шепчутся друг с другомДонья Клара и Фернандо.

И танцующих весельеРазливается по залу,И трубят победно трубы,В такт вторгаются литавры.

«Ты зачем упорно смотришьВ отдаленный угол зала,О властительница сердца?» —Рыцарь спрашивает Клару.

«Там стоит фигура в черном,Ты не видишь, дон Фернандо?»И смеется тихо рыцарь:«Тень в углу тебя пугает».

Но все ближе тень подходит:То не тень, а рыцарь в черном.И, Рамиро в нем узнавши,Клара кланяется робко.

А меж тем в разгаре танцы,В диком вихре мчатся пары,Пол от пляски безудержнойГлухо стонет, сотрясаясь.

«Я охотно, дон Рамиро,Танцевать с тобою стану,Но в плаще темнее ночиТы не должен был являться».

На любимую РамироСмотрит пристально и странно,Охватив ее, он шепчет:«Ты звала меня на свадьбу!»

И они вдвоем несутсяВ бурной путанице танца,И трубят победно трубы,В такт вторгаются литавры!

«Ты лицом бледнее снега!» —С дрожью тайной шепчет Клара.«Ты звала меня на свадьбу!» —Глухо рыцарь отвечает.

И поток людской теснее,И огни мигают ярче,И трубят победно трубы,В такт вторгаются литавры!

«Словно лед твои ладони!» —Шепчет Клара, содрогаясь.«Ты звала меня на свадьбу!»И поток несет их дальше.

«Ах, оставь меня, Рамиро!Смертный яд — твое дыханье!»И в ответ ей так же мрачно:«Ты звала меня на свадьбу!»

Пол дымится раскаленный,И неистовствуют скрипки,И во власти чар волшебныхИсступлённо все кружится.

«Ах, оставь меня, Рамиро!» —Снова слышен стон невнятный.И опять в ответ Рамиро:«Ты звала меня на свадьбу!»

«Так уйди ж, во имя бога!» —Произносит Клара с силой.И едва сказала это,Как исчезнул дон Рамиро.

А она, глаза сомкнувши,Ощутила смертный холодИ, беспамятством объята,Погрузилась в царство ночи.

Но уже туман редеет,И раскрыла Клара вежды, —И закрыть их снова хочет,Пораженная виденьем.

С той поры, как бал открылся,С нареченным сидя рядом,Не вставала с места Клара;И тревожится Фернандо:

«Отчего ты побледнела?Отчего глядишь так мрачно?»«А Рамиро?» — шепчет Клара,Тайным скованная страхом.

И с ответом рыцарь медлит,На чело легли морщины:«Не буди кровавой вести, —В полдень умер дон Рамиро».

Валтасар