Стихотворения. Поэмы. Проза - Генрих Гейне

Валтасар

Перевод М. Михайлова

{8}

Полночный час уж наступал;Весь Вавилон во мраке спал.

Дворец один сиял в огнях.И шум не молк в его стенах.

Чертог царя горел как жар:В нем пировал царь Валтасар, —

И чаши обходили кругСиявших златом царских слуг.

Шел говор: смел в хмелю холоп,Разглаживался царский лоб, —

И сам он жадно пил вино.Огнем вливалось в кровь оно.

Хвастливый дух в нем рос. Он пилИ дерзко божество хулил.

И чем наглей была хула,Тем громче рабская хвала.

Сверкнувши взором, царь зоветРаба и в храм Иеговы шлет,

И раб несет к ногам царяЗлатую утварь с алтаря.

И царь схватил святой сосуд.«Вина!» Вино до края льют.

Его до дна он осушилИ с пеной у рта возгласил:

«Во прах, Иегова, твой алтарь!Я в Вавилоне бог и царь!»

Лишь с уст сорвался дерзкий клик,Вдруг трепет в грудь царя проник.

Кругом угас немолчный смех,И страх и холод обнял всех.

В глуби чертога на стенеРука явилась — вся в огне…

И пишет, пишет. Под перстомСлова текут живым огнем.

Взор у царя и туп и дик,Дрожат колени, бледен лик.

И нем, недвижим пышный кругБлестящих златом царских слуг.

Призвали магов; но не могНикто прочесть горящих строк.

В ту ночь, как теплилась заря,Рабы зарезали царя.

Миннезингеры

Перевод В. Микушевича

Не поход, не подвиг бранный,Не поминки и не пир,Предстоит нам нынче странный,Фантастический турнир.

Горячей коня любогоНаша дикая мечта.Меч — отточенное слово.Стих надежнее щита.

И сегодня нам с балконаОчень много знатных дамУлыбнется благосклонно,Только нет желанной там.

Невредимым на аренеПоявляется боец.В сердце ранен от рожденья,Умирать идет певец.

Истекает сердце кровьюКраше всех других сердец,И прославленный любовьюПобеждает наконец.

Раненый рыцарь

Перевод В. Зоргенфрея

Мне повесть старинная снится,Печальна она и грустна:Любовью измучен рыцарь,Но милая неверна.

И должен он поневолеПрезреньем любимой платитьИ муку собственной болиКак низкий позор ощутить.

Он мог бы к бранной потехеПризвать весь рыцарский стан:Пускай облечется в доспехи,Кто в милой видит изъян!

И всех бы мог он заставитьМолчать — но не чувство свое;И в сердце пришлось бы направить,В свое же сердце копье.

Плавание

Перевод М. Мушниковой

Стоял я, к мачте прислонясь,Плеск волн меня печалил.Отчизна милая, прощай!Корабль мой отчалил.

Вот дом любимой промелькнул,На окнах блики света.Уж все глаза я проглядел, —Никто не шлет привета.

Не лейтесь, слезы, из очей,Чтоб жизнь казалась ясной!О сердце, ты не разорвисьОт горечи ужасной!

Песенка о раскаянье

Перевод В. Рождественского

Граф Ульрих едет в лесу густом,Смеются тихо клены,Он видит: девушка с милым лицомТаится в листве зеленой.

И думает он: «Как знаю яЭтот облик — цветущий, веселый!Он так неотступно дразнит меняВ толпе и в охотничьих долах.

Как розы, дышат ее устаИ свежестью и любовью,Но речь их лукава, и пуста,И отдана суесловью.

И можно сравнить этот милый ротС прекрасным розовым садом,Где змей ядовитых семья живет,Цветы отравляя ядом.

На свежих щеках, что ярче дня,Мне ямочек видно дрожанье,Но это — бездна, куда меняБезумно влекло желанье.

Волна ее локонов так пышнаИ нежно на плечи ложится,Но это — сеть, что сплел сатана,Чтоб мне с душою проститься.

В глазах ее нежная радость живет,Волны голубая прохлада,Я думал — буду у райских ворот,А встретил преддверие ада».

Граф Ульрих едет в лесу густом,А клены шумят по дороге,И призрак другой — с омраченным лицомГлядит в тоске и тревоге.

PI думает всадник: «То мать моя,Она беззаветно любила,Но делом и словом печалил яВсю жизнь ее до могилы.

О, если б мне слезы ее осушитьГорем своим и любовью,О, если бы щеки ее оживитьИз сердца взятой кровью!»

И едет он дальше в густые леса,Вокруг начинает смеркаться,И в зарослях странные голосаПод ветром стали шептаться.

И слушает Ульрих свои же слова,В лесу повторенные эхом.То полнится шепчущая листваЧириканьем птичьим и смехом.

Граф Ульрих прекрасную песню поет,Раскаяньем песнь зовется.Когда он ее до конца доведет,То сызнова песнь начнется.

Песня о дукатах

Перевод Л. Гинзбурга

Золотые вы дукаты,Где ж вы скрылись без возврата?

Уж не к золотым ли рыбкамВы случайно завернули —В море с берега нырнули?

Иль средь золотых цветочковВ поле, вымытом росою,Заблистали вы красою?

Может, золотые птички,Беззаботно балагуря,С вами носятся в лазури?

Или золотые звезды,Улыбаясь с небосвода,С вами водят хороводы?

Ах, дукаты золотые!Не найду я вас нигде —Ни в лазурных небесах,

Ни в долинах, ни в лесах,Ни на суше, ни в воде, —Лишь в глубинах сундукаМоего ростовщика!

Разговор в Падерборнской степи

Перевод В. Левика

Слышишь, пенье скрипок льется,Контрабас гудит ворчливый?Видишь, в легкой пляске вьетсяРой красавиц шаловливый?

«Друг любезный, что с тобою?Ты глухой или незрячий?Стадо вижу я свиное,Визг я слышу поросячий».

Слышишь, рог раздался в чаще,Это мчатся звероловы!Вот один копьем блестящимГонит вепря из дубровы.

«Друг мой, право, спятить надо,Чтобы спутать рог с волынкой!Там, гоня свиное стадо,Свинопас идет с дубинкой».

Слышишь, хор гремит над нами, —Мудрость божью прославляя,Плещут радостно крыламиХерувимы в кущах рая.

«Херувимы? В кущах рая?Это гуси пред тобою,Их мальчишка, распевая,Гонит палкой к водопою».

Слышишь, колокол в селенье?Звон воскресный, звон чудесный!Вот к молебну, в умиленье,Весь народ спешит окрестный.

«Разве то звонят во храме,Разве, друг мой, это люди?То коровы с бубенцамиНе спеша бредут к запруде».

Видишь, к нам летит по лугуКто-то в праздничном уборе.Узнаешь мою подругу?Сколько счастья в нежном взоре!

«Ты вгляделся бы сначала,То лесничиха седаяС костылем проковыляла,Спотыкаясь и хромая».

Ну, тогда еще спрошу я,Можешь высмеять поэта:То, что здесь, в груди, ношу я,Молви, друг, обман ли это?

Напутствие