Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов

1933 май 23

«В сумерки…»

В сумерки

красные умерки

в свой лепет

вплетают

трепет.

Шорохи в парке

слышнее.

Старые Парки

смешнее

дряхлыми шепчут

губами,

склоняясь над своими

станками.

Ширится сердце

от песен,

обычный приют

ему тесен.

Бродит в кустах

Услада.

Тихая веет

прохлада.

Если

с аллеи свернуть,

выйдешь

на Млечный путь,

следить

за движеньем планет,

мечтать

о прекрасной Данет.

1933 май-июнь

Явление девы

По тёплым лужам босикомОна гуляла вечерком,Своей невинностью прельщалаИ многим счастье обещала.Собой воздушна и легка,Поймала майского жука,Шутя в ладонь его зажалаИ, как невольника, держала.Изнемогая от бессилья,Жук распустил лениво крылья.Ей непокорство было мило,Она жука летать пустила.Сияла влажная луна,В её лучи погружена,Смеялась весело она.Одежды лёгкие в пылиК земле пришелицу влекли.Она давно взлететь хотелаИ трепетало её тело,Как будто, брошено в просторВослед жуку, что мерил дали,Что крылья в воздухе простёр,Которые его держали.Топтались тени по цветам.Всё сказкою казалось там.И были нежными напевыВо славу неизвестной Девы,Что летним, знойным вечеркомГуляла в парке босиком.

Я помню ночью это было,Она мне сердце отравилаУчастьем нежным. В парке холод,Но я согрет и духом молод.– Ужели я влюблён – твержу,Сырой туман в тоске глотая.Ночных теней поднялась стая,За их полётом я слежу.Там под луною ликованье,Сошла она в луче луны.Спешит на близкое свиданьеПродлить пленительные сны.У сердца маленькие жалобы,Оно отравлено тоской,Всегда любить оно желало бы,Навек утративши покой.Вослед за ней спешить могу лиТеней весёлый топот слыша?Туман сырел. И ветры дули,Кусты цветущие колыша.– Иди сюда – сказала Дева.И понял я слова привета.Смеялись справа, смеялись слеваНочные тени, скрываясь где-то.Я помню – ночью это было,Она сказала: – Я не забыла…В луче качалась, в лицо смеялась,А время мчалось, поспешно мчалось.

Девы с Юношами в паркеПляшут весело под липами,Дико смотрят перестарки,Вторя их веселью хрипами.Юный, быстро между парамиСовершает круг намеченный,Всех удерживает чарами,Улыбаясь Деве встреченной.Она идёт к нему кокетливо,С одежды пыль лесов снимая,И говорит ему приветливо:– К тебе стремилася сама я.Мой путь к земле в лучах светил,Хочу, чтоб ты мне путь светил.Я память ваших предков чту,На то особый день быть может.Желаешь, я тебе прочтуПо звёздной книге, что тревожитЛюдей с младенческих годов.И он ответил: – Я готов!Стучали Юноши ногами,Подняв с дорожек пыль столбом.– О, как давно я бредил Вами,Что ж, говорите о любом…Раз, горесть радости почуя,Всё непременно знать хочу я…Она молчит. Не одолетьТого, что властно тяготеет.Уж он спросить её не смеет,Она сама сказала: – Смерть!..

Я не могу найти покоя,Руками сердце зажимая,Давно не знаю: что такое?И прочь бегу, не понимая.Но в беге длительном устав,Придётся где-нибудь свалиться.Мягка постель зелёных трав,И хорошо на воле спится.Деревья шелестят ветвями,Докучных мошек отгоняя.Туманы стелятся, местамиРосу прозрачную роняя.Там гам лесной и запах смолРаспространяет старый ствол.Очнулся я…Шалаш из ветокРукой заботливой сплетён.– Я берегла твой хрупкий сон –Сказала Дева – НапоследокМне стало ясно, будет буря.И замолчала, брови хмуря.Мне было радостно поверитьЕё словам. Я засмеялся– Как правду слов твоих измерить?И кто одежд твоих касался?К тебе одной стремлюсь всегда я,Хочу любить тебя страдая!Едва коснулся милых рукИ радость милую заметил,Она исчезла в лунном свете.Но сердца учащённый стук,И ветви, сорванные ею,Я отрицать никак не смею.

Поднялся Юноша, вздыхая,И прочь пошёл лесной тропою.Уж ночь бледнела, затухая,Теней сгоняя к водопою.И в воду сонного прудаУпала крупная звезда.Глядит: на пне корявом Дева,Сидит тихонько напевая,И отзвук нежного напеваЗвучит, унынье нагоняя.Ей, в равнодушие высоком,Свои ночные чары дея,Луна мигает тусклым оком,Прочь отвести его несмея.– Теперь я точно знаю, где Вы –Сказал он, сев на кочку рядом.Рукой коснувшись платья Девы,Её смутил нескромным взглядом.Она печальна и тиха,Ему в ответ не улыбнулась,И лишь при крике петуха,Покорно в сторону метнулась.Подумав, Юноша заметил:– Предупреждает духов петел,Он скоро снова будет петь.Пора бы вам поторопиться!..– Я не могу никак взлететь –В слезах ответила девица.И руки в ужасе ломая,Поднялась, как лоза прямая.Печально созерцая высь,Свои творила заклинанья,Но тени мимо пронеслись,Её оставив без вниманья.– Теперь я знаю, где остаться,Мне на земле готово место.С тобой должны мы сочетаться,Я буду смертного невеста!..

1933 март

Чужая жизнь

«Поэт пиши на бересте…»

Поэт пиши на берестеПахучим соком земляники,Но птицам не мешай свистеть,У них особые языки.Тебе блестящий дан уделУгадывать стремленья века,Зачем же ты очки наделИ в них не видишь человека?Ужели солнце обожглоГлаза, пылавшие прозреньем?Или причиной ремесло,Тебя обидевшее зреньем?Премудрость книжную познав,Ты превратился в эрудита,И созерцанье свежих травТобой навеки позабыто.Цветы спешат благоухать,Приспело время опыленья,А ты способен тоже датьВ твои минуты вдохновенья?Тебе покоя не даётЗакон числа, закон утраты,И ты не видишь, как народТебя спасает в час расплаты.Поэтов повелось беречь,Когда живут они в прозорах,Когда их взбалмошная речьВоспламеняет словно порох.Они способны начертатьИглой терновника поэмы.И нам без устали читать,Лишь попадись наедине мы.

1933

Разговор в парке

– Скажите, правда вы с луны,И до сих пор не влюблены?

– Я родину давно покинула –(И на плечи платок накинула) –Мне в парке холодно и вязко,Но духов согревает пляска.Для них заманчиво болотоИ вялых листьев позолота.Мы будем прыгать на лугу.Смотрите, как я побегу.

Живее хлопайте в ладоши.Да бросьте там искать калоши,На что нужна вам эта мразь.А, ну, скорей, за мною, в грязь!Я потому и хохочу,Что видеть бодрым вас хочу!

– Давно я думаю, не смог ли?..

– Да вы, наверное, промокли.И для чего в такую стужуВас угораздило сесть в лужу?Вы неуклюжи, как медведь.Нужно под ноги глядеть.

– Ах, извините, ныне яВяну от уныния…

1933 октябрь

«Весь мир юнел и полон гомоном…»

Весь мир юнел и полон гомоном,Парк зеленел и рос побегами.Я показался тебе прикованнымК пути, скрипевшему телегами.

Мне нужно было выси мерить,Я бредил шорохами мая,А потому не мог поверить,Что ты красивая и прямая.

1933 май-сентябрь