Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов

1933 октябрь

«Весь мир юнел и полон гомоном…»

Весь мир юнел и полон гомоном,Парк зеленел и рос побегами.Я показался тебе прикованнымК пути, скрипевшему телегами.

Мне нужно было выси мерить,Я бредил шорохами мая,А потому не мог поверить,Что ты красивая и прямая.

1933 май-сентябрь

Лев-Вотон-Эней[2]

Было протянуточерезЯ – моёбренное телолюбимого.

Рыдаяо днях погребения,мы сиделинад чёрной ямойнашего горяземного.

Мы делилиодежды его,разрываяна мелкиечасти.

Нас тениманилиизведатьзапретныерадостижизни.

Мозгвозгоралпрозрением –ГрядущегоРаспада.

В странеВысокого Домысла,в дни ожиданьяпобеды,мы ликовалиоба.

Вотонловилмотыльковлегкокрылых.

Единое слово моёвызвало к жизнидухов.

От дуновения,в облаке паравыросВотонРазящий…

Жёлтая кровьДраконазаключенав его жилах.Сердце еголежитк Востоку.

Наша странаперепутье.Быть ей полемкровавой битвы.

Все мы носимв грудитеньжелтолицего брата.Нас равно тяготяти Восток,и Запад.

Пойтепобедные гимны!Бейтев голубые барабаны!Зовите,Ангела Смерти!

Он идёт,неся мори голод,через моряи высигор…

В облакахвиделиокровавленные руки,слышалиголосаправедных.

Рыдалижены и дети,глядякак нагиекорчатсяв муках.

У меняна рукахпокоилосьтелоубитогоДруга.

Пиромво время чумыпрогрохоталателегагружёнаятрупами.

Вотонхохотал,проворномотылькамобрываякрылья –

Сегодняон былпобедителем.

Где-то тамкричали:– Банзай!пронзительно,и плавнокачалось солнцена знамёнахжёлтых.

Наклонившиськ лицуубитого,я постиг,что с нимисчезаливсе лучшие помыслымоей маленькойжизни.

И крикнул ячёрного ворона,что клевалглазатрупов.

Покорныйзову живых,он слетелко мнена плечо.

– Принесиживой воды.Погиб ЭнейСветозарный,с ним культураи радостьжизни.

Ворон поднялся,шумя крылами,его плениланелепаяпросьба.

Вотонлюбовалсячёрной ямой,я рыдалнад убитым.

Качалисьот ветрадеревья.К землепригнулисятравы.Глазазастилалислёзы.

Вдруг теньзнакомого воронаскользнулапо зелени.

Флаконс живою водойупална колени.– Пробудись,Эней,от долгого сна,восстаньиз мертвых!

Я плеснулв лицо емуживой водою,он вздохнулоблегчённо.

Глаза,оглядевопустошённые дали,обволоклисяпечалью.

ВокругпростиралисьвладеньяВотона.

Вспыхнулоголубое сиянье,стал Энейкротким,светлым…

– Брат мой,я видел Бога,мне труднос живыми…

Дай приютв твоём теле,я войдунеслышно.

И в поры моипроник он,и стало насвместе –двое,

Двоев единомтеле.

Тогдасказал мнеВотонРазящий:

– Я весьобагрилсякровью,я топталбеззащитныхи слабых,я жёгна путиселенья…

– Мне страшномолчаньемёртвых.Прими меняради бога!

И в поры моипроник он,и стало насвместе – трое,

Троев единомтеле.

Не знал я,что будетдальше.

Весь мирдля меняраскололся.

Я шёл,попирая убитых,путёмторжествующейСмерти.

Солнцев кровикаталось,багровеяк закату.

Голосвозникиз мрака:– Беги отсюда,несчастный!..

И полонсмутной тревогив ужасе…я проснулся.

1933 осень

«Чего ты ждёшь? Ярмо жестоко…»

Чего ты ждёшь? Ярмо жестоко,Но близок час, оно спадёт,Придёт японец из ВостокаИ немец с Запада придёт.

Они сметут до основанья,Что было создано трудомИ в тюрьмы перестроят зданья,В которых мы теперь живём.

Веками будет иго длитсяВраждебных желтолицых рас,И снова будем ждать мы сдвига,Освобождающего нас.

1933

«Опять за мною по пятам…»

Опять за мною по пятамШагает аистоподобный.Он улыбается цветамУлыбкой дружески удобной.

Как все избранники сутул,Он в плащ завёрнутый небрежно,На одуванчики подул,И в парке сразу стало снежно.

– Я вами призван находитьСлова, забытые другими –И властно прогремело – Быть!Под облаками голубыми.

На шум травы, на птичий гам,На торжество земного мираЛожится, радостная нам,Тень Хлебникова Велимира.

1933 декабрь 28

«Поэты живут, через годы…»

Поэты живут, через годыВысокой дружбой сильны.И в зеркале мнимой свободыПричудливо искривлены.

У них усталые лицаХолодные бледные лбыОни умирают от скукиОт мора и от судьбы.

Грядущее в розовом светеВеками рисуют ониИ только малые детиПоэтам бывают сродни.

Мы связаны тонкими узамиВеликий Мыслитель и ДругИ делим с прекрасными МузамиСвой маленький досуг.

1933 декабрь 28

«Ему приятен был семит…»

Ему приятен был семитС горбатым носом и глазами,Горящими двумя углями.

– Ко мне судьба благоволит –Сказал он медленно и внятно –Я вижу мир во всей красе.

И стало Юноше понятно,Что от него отринут всеЕго любившие когда-то.

И, скорбью о друзьях объят,Теперь он смотрит виновато,Когда о Боге говорят.

1933 сентябрь