Школьная осень - Сергей Борисович Рюмин

— Как скажете, дяденька! — ответил я. Прокурорский скривился.

— Мне мамку брать с собой? — продолжил я. — А то мне еще 16-и нет!

Но Ожогин уже сел в машину.

— Возьми, возьми! — посоветовал Шишкин из окна «уазика». — Будет лучше.

— Нашли что-нибудь? — тихо спросил я у него.

Он отрицательно покачал головой и с долей ехидства сообщил:

— Геннадий Степанович книжку какую-то ухватил из библиотеки. Говорит, почитаю, отдам подследственной. А я ему — внесите в протокол, пожалуйста. Сразу обратно положил!

— У тёти Маши библиотека хорошая, — согласился я. Шишкин протянул мне ключ:

— Держи! Похоже, запасной от квартиры. На притолоке лежал. На всякий случай.

Они уехали, и я после этого уже сообразил, что можно было попросить их довезти до спорткомплекса или хотя бы до города, до ближайшей троллейбусной остановки.

Кстати, желтые всполохи из его ауры пропали. Значит, дело было совсем не во мне.

В автобусе я трясся сорок минут. Водитель никуда не спешил, останавливаясь даже на остановках «по требованию», где никто не выходил и не заходил.

Тем не менее, я успел. Переоделся, подхватил сумку, чтобы оставить её у тренерского стола — в кошельке червонец был. Жалко, если пропадёт. Хотя порой вдруг стал себя ловить на мысли, что тот же червонец перестал для меня быть «большими» деньгами.

Сегодня нас, спортсменов-самбистов в зале было ощутимо меньше — 10 человек, ⅔ группы. Смирнов сам провел перекличку, отмечая в журнале отсутствующих. Его помощника Амира тоже не наблюдалось.

— Кирюхин! — вызвал он.

— Я! — из строя вышел самый здоровый из нас самбист, метра два ростом, единственный обладатель второго разряда в группе.

— Проводи разминку! — скомандовал тренер. — Потом разбиваетесь на пары и отрабатываете падения после броска. Ясно?

— Ясно! — ответил здоровяк. Кажется, его звали Леонидом.

Мы побежали по кругу…

Гонял он нас минут сорок, не особо зверствуя. При этом сам бежал впереди строя, наравне со всеми выполняя разминочные упражнения. Тренер пару раз посмотрел в зал на нас и ушел. Пришел он только, когда мы по парам стали отрабатывать падения. Вообще падения отрабатывали каждую тренировку, уделяя этому минут по 10–15. Один проводил прием, второй падал — классически, отбивая с хлопком ладонь об маты.

Бросок через бедро — падение на бок. Хлопок! Бросок через другое бедро — падение на другой бок. Хлопок!

Тренер вернулся не один. Следом за ним пришел длинный жилистый мужик в классическом «динамовском» синем спортивном костюме и «самбовках», которые от «борцовок» отличались наличием тонкой резиновой подошвы. Глаза закрывали модные дымчатые очки явно буржуйского происхождения.

Тренер хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание, крикнул:

— Группа, внимание! Сели у стены. Проводим тренировочные поединки. Первая пара — Кирюхин-Ковалев!

Здоровяк легко вскочил на ноги, вышел в середину круга, нарисованного краской на матах. Я поднялся следом, удивляясь данному решению. Кирюхин под 2 метра ростом, вес — под сто килограммов. И я — 185 сантиметров, 70 килограмм. Да и второй «взрослый» у него против моего второго «юношеского» как-то не очень бились.

Тренер мог бы подобрать более подходящего напарника или Кирюхину, или мне.

Он с «динамовцем» спустились с тренерской в зал, подошли к кругу. Смирнов встал между нами, жестом показал пожать друг другу руки. Потом взмахнул рукой, подавая сигнал к началу схватки.

Кирюхин сразу ухватил меня за рукава куртки, потянул к себе влево и ловко подсек мою правую ногу своей левой. Есть передняя подсечка!

Я упал на правый бок, хлопнул, тут же перекатился и встал на ноги, благо Кирюхин не стал переводить схватку в партер.

Смирнов почему-то недовольно скривился, «динамовец» ухмыльнулся и хмыкнул.

По сигналу тренера мы снова схватились. На этот раз Кирюхин резко потянул меня за правую руку, ухватив за пояс за моей спиной. Развернулся, двинул тазом — и я опять лечу на маты. Бросок через бедро.

«Динамовец» засмеялся. Смирнов не выдержал:

— Ковалев! Ты будешь бороться?

— А что? — пошутил я, вставая. — Можно, да?

— Клоун, блин! — со злостью рявкнул тренер. — Нужно!

Ладно, потанцуем! Я мгновенно прогнал силу вверх-вниз по телу, чуть ли не физически ощущая, как заискрились мои мышцы. Нечто подобное я проделывал со Светкой, только в отношении её я ограничился всего лишь очисткой. Сейчас же я дополнительно «подкачал» свои мускулы «живой» силой.

Кирюхин поощрительно мне улыбнулся, опять ухватил за правый рукав (левша он, что ли?), потянул на себя. Зря он это сделал. Я быстро подшагнул к нему, ухватив его тоже за правую руку, вывернулся-развернулся к нему спиной, пропуская свою ногу между его ног, присел и с силой потянул на себя-вниз. Готово! Здоровяк пролетел у меня над плечом и приложился всей спиной об пол. 12 очков — чистая победа!

Разумеется, всё это произошло в считанные доли секунды, мой партнер даже понять ничего не успел. Магия дала мне не только силу, но и скорость, раза в два превосходящую скорость обычного спортсмена.

Кирюхин, кряхтя и поёживаясь (всё-таки приложился от души, что называется) поднялся, встал в стойку. И тренер, и «динамовец» замерли. При этом «динамовец» аж со стула вскочил и выдал:

— Это как?

Кирюхин повёл плечами, крутанул головой, разминая шею, вытянул вперед руки, пытаясь взять меня в захват.

Я ухватил его за руки под локтями, потянул на себя-вверх, упираясь одной ногой в живот, другой подшагивая к нему вплотную, и покатился на спину, увлекая его за собой. Бросок через голову. Есть! Конечно, он опять ничего не успел ни сообразить, ни сделать и распластался на спине. Магия — наше всё!

— Молодец! — похвалил Смирнов. — Закончили!

— Как технично! — воскликнул «динамовец».

Я помог Кирюхину встать. Мы пожали друг другу руки, сели у стены на пол отдохнуть. Лавочек в борцовском зале не имелось.

— Какого хрена ты дурака валял? — буркнул он. — Ведь надо ж было повыё… повыделываться!

В сердцах он чуть не выругался матом. Откинулся назад, опираясь на стену спиной, закрыл глаза. Я последовал его примеру.

— Ну, ты… Резкий стал, — услышал я его. — Где так настрополился за лето? Я ж помню, какой ты был…

Я открыл глаза повернулся в его сторону. Он так и сидел с закрытыми глазами, разговаривая со мной.

— Брал уроки у своей бабушки, — буркнул тогда я. — Она грузчиком на станции подрабатывала в молодости, мешки ворочала.

Кирюхин