Реминисценции о Павке Корчагине - Андрей Доброходов

бывает…. Иваныч, вот из соседнего дома вышел зимой, тоже до ларька. А после ларька – то заблудился – в сугробе. Пальцы себе вот отморозил, хирургу отчекрыжить пришлось. Сейчас радуется и благоденствует – на пенсию вот по инвалидности вышел. Жена его не нарадуется, души в нем теперь просто не чает. – Умница у меня Иваныч, с виду вроде дурак дураком, а как толково операцию провернул,– говорит. – Другие – то вот без копейки сидят, да и сидеть то им теперь до 65 лет, а то и до 70 годков, поговаривают, где работу сейчас искать – то хрен найдешь, а Иваныч – кормилец мой ненаглядный, мальчик – безпальчик золотой. Сумел таки, хоть и без пальцев, а всем лжерадетелям за народ кукиш показать. Дома – благодать – и маслице растительное есть, и хлебушек и соль. Чего еще русскому человеку надо, а?…

-Знаешь Павка, у Зиммеля в «Эс мусс нихьт иммер кавиар зайн» рецепты на каждой странице. Так и здесь – вот тебе, запомни, может пригодиться – рецепт нищебутерброда: соли – щепотка, хлеба ржаного – ломоть, масла растительного – 30 грамм, кусочек лука репчатого – 40 грамм.

В результате – вкуснотища неописуенная! Не всегда должна быть икра! Комбинированная супердиета папы Карла и Поля Сезанна! Бигмак с чизбургером в подметки не годятся. Да и по стоимости и экономии средств не сравнить. Сезанн, правда, в оливковое маслице хлебушек макал, растительного у него, бедняги, не было. Однако какие картины рисовал. Но тоже, про коммунистов, уже тогда, намекал – взять, к примеру, его мальчика в красном жилете. В красном, не в каком – то там, как у бойскаутов синем, заметь. Чувствовал уже тогда дыхание революции.

–Надо отдать должное в плане экономии местной «Пятёрочке» – колбаса для нищебродов – марки «сиси-писи»– стоит уже 23 рубля за 350 грамм. Батончик колбасой пахнет и по вкусу ничем не отличается от докторской производства урюпинского центрального спецмясожиртреста №1. Вот и покупаешь не по какой- нибудь хитрой акции – купи два, а потом еще купи – а, просто, честно – по стоимости, сколько тебе надо. Батончика – то этой колбаски- сказки на два дня хватает – вот, чудо – то какое, равное хлебам библейским. Другое хитрое дело, что мяса то там нет. А и не надо – спецдиета – народная, во как. Рожки марки «Красная цена»– 12 рублей за упаковку стоят, масло растительно-49 рублей за бутылку, правда, желтоватое, видимо, не совсем лады с перекисным числом – не совсем дочищенное или частично уже окисленное, батон хлеба той же красномарочной цене – 14 рублей. Так что жить можно. С красной ценой и жизнь прекрасна!

–А по праздникам, старуха – то чекушечку Иванычу наливает. Выпьет он, да как запоёт на весь квартал – совсем как последователи протестанта Лютера – народные мотивы и хоралы, аж всем соседям завидно становится: « Эх, мороз – мороз – заморозь меня». Да нынче зимы что – то тёплые стали, где мороз – то застать. Все бы мужики у нас вслед за Иванычем из подъезда побежали бы сугробчик помягче найти, да пальчики, а может и ещё кое- что, наружу выставить. Да, отношение сейчас к хлебу изменилось. Это как у Анатолия Приставкина в «Ночевала тучка золотая» – никогда не забуду, как там бедные голодные мальчишки никак не могли расстаться с батоном хлеба и все вылизывали его по крошкам. Или ещё круче – у Ремарка в «Искре жизни» – иногда и кусочка нечищенной морковки достаточно, чтобы эта самая искра жизни не потухла. У Ремарка, правда, роман о концлагере. Да и у нас порой не лучше. Владимир вспомнил, что и Василию Васильевичу Розанову не хватило в 1919 году всего – то пятка яиц и горсточки муки – а так может быть и жил?

– Да, хлеб как был, так и остался, как в песне с непростыми словами – хлеб всему голова. Хлеб, да – дедушка Мороз – защитники русских людей. Не знал об этом Гитлер и Наполеон – вот и попёрлись, дурни, на рожон, хаха.

–Мороз – то когда ещё нагрянет, а кушать и спать хочется, однако, несмотря ни на что. Ну, если тебе идти некуда, то пойдём ко мне, Павел.

–Да как – то неудобно, Ильич. У тебя семья, дети, наверно, да и грязный я.

–А вот и не угадал – ни семьи, ни детей. Один остался, хотя, правда кол и двор есть. Так что, никому ты, кроме меня, не помешаешь, а мне тоже не помешаешь – отмоем тебя, да и поболтать я люблю. А ближнему помогать надо, а Павел?

–Да, конечно, Ильич – первым делом – рубашку сними и отдай товарищу. Сапоги тоже. Лишь бы ближнему и делу хорошо было. Раньше думай о Родине, а потом о себе! Нам хлеба не надо – работу давай, нам солнца не надо – нам партия светит, на окнах убери герани и настурцию – нам надо только Революцию!

–Да чего ты всё заладил – революция, революция. Тоже мне нашелся французик на баррикадах 1848 года. От лукавого всё это. Всё равно всегда к власти дерьмо прорывается. Закон истории, однако. Контрреволюция у нас в стране, извини – коммунизм свергли, опять буржуины и похотливые масоны к власти пришли – сладкое очарование буржуазии закошмарилось, добро бы у нас было много таких купцов-кладезей мудрости как старик Маякин у Горького в «Фоме Гордееве», глядишь и была бы невыносимая лёгкость бытия, а так трудно только по вечерам, по утрам вообще ужасно – во как! Бегбедер, конечно, вот писал, что оптимизм свойственен тем, кто из социализма. Однако и его – этого оптимизма что – то всё меньше и меньше – на смену приходит унылый скептицизм. Нет более чистой санта фе – святой веры. Нет что-то таких, кто готов полностью пройти по Ломоносовскому пути веры, любви и служения России. Остается одно – только надежда – наш компас земной. А по Альберу Камю – надежда- это успокоение, а нам успокаиваться в нашей жизни нельзя. Всё плохо – а дальше – слушай мой прогноз оптимиста – ещё хуже будет.

–Ну, да ладно – обо всём этом дома поговорим…. – пошли, камерад! Да и побриться бы тебе надо, а то – вон ты, барбудос – Куба любовь моя, какую бородищу развел! Хотя, с другой стороны, как говорили в старину староверы «брадобритие ввело за собой много разврата, поелику