Реминисценции о Павке Корчагине - Андрей Доброходов

Андрей Доброходов

Реминисценции о Павке Корчагине

Этап 1.«Говорят ему все: да будет распят»

Это случилось в городе N.N.

Сторож автостоянки Опаськин, зайдя после смены в супермаркет «Пятерочка», расположенный недалеко от городского старого кладбища, купил себе традиционной дешевой водочки с растительно-пальмовым сырком «Дружба». Владимир любил бродить и размышлять о модусе своего бытия после работы по городу, с сырком и мерзавчиком в кармане, в улиссовском стиле шатающегося по Дублину Блума.

В этот же раз Опаськин почувствовал себя усталым, совсем по метерлинковскому стихотворению – моя душа больна весь день – и, предвкушая радость, согласно еврипидовскому выражению – без вина какая уж любовь, какая радость – собрался отметить наступление вечера согревающим глотком лекарственной для мятущейся души спиртовой жидкости, усевшись на деревянной лавочке, сконструированной каким – то добрым человеком, недалеко от входа на кладбище.

Однако спокойно это ему совершить не удалось. Чья – то, ахматовски восковая сухая, не иначе пытающаяся прицепиться на хвост, рука постучала его по плечу и кто – то за плечом хрипло произнес: «Землячок, огоньку не найдется?».

Опаськин искренне не любил отвлекающих от сути дела моментов.

В наше время торжествующего эгоцентризма и подавленного уныния повседневного озабочения, основываясь на картезиевом опыте универсального сомнения и ясперсовском ужасе бросания себя на самое свое бытие виновным; свободы возлияния усталого человеческого тела и истинной свободы от всего духа; выпуска души из темницы плоти и ясного понимания, что субстанция человека есть экзистенция – наглое вторжение чужака в его интимнейшие фибры бытия и хрупкий внутренний мир, находящийся в радостном состоянии алкогольного взалкания, пришлось Опаськину совершенно не по душе.

–Нет, милейший сударь, закурить не даю и не наливаю, – выразил свою позицию, обернувшись, Опаськин и осекся.

Картина, представившаяся его глазам, была страшна и полностью отражала всю жуть присутствия в этом мире. Длинноволосый и страшный как Кетцалькоатль-Кукулькан, владелец хриплого голоса обладал землистым лицом узника концлагерей, худющими высохшими руками- спичками с длинными, частично обломанными и черными от земли ногтями, при всем при этом светлыми, пылающими неземным светом, бьющим на тысячи километров, очами. Ну, просто – картина чистого сатанизма для интеллигенции…

–Глаза мои встречают тень,– снова вспомнилось Владимиру из Метерлинка.

-Ты кто, мужик?– внезапно заикаясь, спросил незнакомца Опаськин, нарушив, однако, заповедь того же Еврипида, что мудрый должен быть всегда спокоен.

–Я – Павел Корчагин.

–Это какой такой Корчагин?

–Ты в школу ходил, товарищ, не знаю как там тебя по батюшке. «Как закалялась сталь» – читал?

–Аа, как же иначе, тот самый Павка Корчагин, чьи знаменитые дырявые сапоги, которые выше Шекспира, вслед за тапками Обломова, заслонили собой всю революционную Россию. Ну-ну. В школу, эээ, ходил, правда, давно уж это было. А зовут меня Владимир Ильич.

–Эй, ты не шути так, товарищ! Ленин- это для нас святое. Не погань имя вождя всуе.

–Да чего мне поганить-то. Опаськин я – Владимир Ильич. Вовсе не вождь и не собирался им никогда быть. Папа у меня Илья, мама Надежда, вот и назвали с надеждой Володей. Правильное оказалось имя. Если бы батя тоже был Вовкой – то вообще красивое было бы сочетание – Владимир Владимирович, эх!

Опаськин мечтательно взглянул в небо и вздохнул.

Свое гордое имя – Владимир – Опаськину нравилось. Оно прекрасно сочеталось и с другими отчествами – например, Вольфович. А вот с фамилией, он считал, ему не повезло.

Насчет имен, отчеств, фамилий и их сочетаний Опаськин часто думал и анализировал их с помощью нехитрого, изобретённого им, метода ФИ-анализа. За отправную точку он брал, к примеру, сочетание- Владимир Ильич Ленин – архитектор революции. И тогда у него получалось по заглавным буквам красивая фамилия – ВИЛАР.

Лучше бы, считал про себя Владимир, – его звали бы не Опаськин, а красиво, так загадочно и с некоторым швейцарским прононсом – Херр Владимир фон Вилар, эх! Слетал бы в Лугано, потом рванул бы через Сен – Готардский перевал, как Суворов, в Цуг и Женеву!! Национального швейцарского деликатеса – картошки с мясом бы поел, ножик бы щвейцарский с часами купил, стал бы директором парка «Швейцария» в Нижнем, швейцарский бы ресторан в парке – «Фондю Вилар» с Андреем Деллосом на паях бы открыл!!! Ну и что, что некоторые бы невежды путали его фамилию с всероссийским научно-исследовательским институтом лекарственных и ароматических растений – ВИЛАР. В конце – концов, мог бы и ароматические растения в парке разводить – вон в США разрешили же лекарственную марихуану – теперь бизнесмены из России Борис Йордан и Андрей Блох деньги лопатой гребут. Неплохо бы звучала троица учредителей по – новому: Йордан – Блох – Вилар. С точки зрения антисанкций вообще бы прокатило – вроде все не русские, а бабки в Россию. И компанию можно было бы назвать – не «Куралиф», а более мстительно «Курамнасмех» – то есть отомстить за куриные окорочка. «В ответ на ваши ножки Буша, а неугодно ль анаши покушать».

С другой стороны, всё равно – всё что у нас не делаешь, за что не возьмёшься – в итоге как – то курам на смех получается.

Не лучше в рамках ФИ-анализа получалось, увы, со страной. То же самое аналитическое сочетание – ФИО+Архитектор Революции – Опаськин пытался применить к первым, после падения в стране коммунизма, лицам. Выходило как то странно и плохо, например – с Горбачёвым – МИСЕРГАР или еще гораздо хуже и неприличней с Ельциным – ЕБНАР.

Опаськин теперь понимал, почему с аббревиатурой ЕБН с нашей страной, в отличие от коммунистического периода получалось плохо. В международном плане, однако, в этом сочетании букв был все же заложен какой – то, видимо, сакральный финансовый смысл, не случайно банковские счета компаний звались ИБАН. Зваться, однако, к примеру – Владимиром Ебнаром, ему не захотелось бы ни за какие деньги и ибаны. Тут ему вспомнились читаемые в детстве украдкой, как любым ребенком, разноцветные арабские сказки. Наверно, опять же, в силу сакральности, перед фамилиями героев добавлялась приставка ибн, что в принципе было сокращением ибана. Этот вариант звучал как-то благороднее и загадочнее чем В.И. Ебнар и, по арабским сказкам, он должен был бы зваться что – то типа Владимиром Остап Мария Сулейманом ибн Опаськиным.

Ильич знал, что из сочетаний букв давали и имена. Продолжая ту же тему – Владимир Ильич Ленин – ВладИЛен –