Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод - Джеймс Джойс

нее. Был б я клерком назначенцем в Вильямслесменюфактуре я б развесил эти надувульки на каждом косяке в городе. Она делает ее реп у Лэннера дваждыночно. С табаринными тамтамчиками карусельмагги. Выбивает эту качучу в бемоле. Тоб перепёлило тебе сердце уйти.

Х.Ц.Е. представлен

Спой коням теперь, ты приличный человек, со своими козленками и лежи тихо и упокой свою гонора лордность! Придержи его здесь, Языкиль Айронс1, и пусть Господь укрепит тебя! Это наши горячительные спиритсы, ребята, что вызлевает он. Димитриус О'Флагонан2, пробка что исцеляет для Кланкарти! Ты проблотил достаточно с тех пор как Портобелло3 затопить Померой. Вьючь ной Пэт Кой! Вьючь ноя Пэм Иейтс4! Не буйся бремявотчимА!5 Ондрей млеет6. Где мглиссис пеленаего, где вмышельников не поселится ни один, где мистрии льются как из добра, О сонливчик! Да будет пока!

У меня глаз наметан на чудака Бихана7 и старушку Кейт8 и масло, поверь мне. Она не будет делать никаких тут жонгли́вонглей со своими военно сувенирными открытками чтоб помочь построить мне могиал, пьяицы! Я запутаю ваши капкасти. И мы вперед двинем твои часы, сэр, для тебя? Так или не так ли, паезаики? Так что не будешь ты в тупеньке полностью. Ни сбросишь свои остатки. Заднеколес ползет крепко. Я видев твою миссус в холле. Подобно королеэйре. Арра, это- она сама всё в порядке, тоже, ничего не говори! Шлет увертки? Ты сторийный Гарри-парень лонга9 меня Гарри-парня сторийная саломенная вдовщина здравжество хорошей форели. Пожимает руки. Надьявливает сеновилы ее единственная ее пнога- гряже́нная. Наглыс Мурк-то есмь зевая и ухмыляет кошкины часы на Поляйцев шерстяной круглой табуретки подушке наблюдая ее пришивающую мечту вместе, портного дочку, стежкуй до последнего. Или пока ожидая зиму чтоб разжечь очаруевание, завлекая больше гнездунов упасть в дымоход. Плох тот аллавалонч что никиске ничего съедоброго не приносит10. Если б только ты был здесь чтоб объяснить смысл, лучший из мужей, и поговорить с ее племянежницей10* о седобре и злоте. Увлажнятся губы еще раз. Как когда ехал ты с ней на Ярмарку Серебронзия11. Что с поводьями здесь и вожжами там руки у тебя все были заняты так что она так и не поняла была она на суше иль на море или каменьем пронеслась сквозь синеву подобно Крылатской невесте. Была она кокетковой тогда и она переполохна и поныне. Она умеет вторить песне и обожает скандал когда отбой ушел мимо. Любит концертину и парочек проходящих когда имев уж свои сорок кивочков на ужин после канеканнана и ябловко ямочкая и пребывает в своем мерлинском кресле сидержимой, почитыя Вечерний Мир. Увидеть- это изящит, полноростит и щёголит. Новости, новости, все новости. Смерть, леопард, убивает феллаха в Фесе. Ярые сцены в Стормаунте12. Стилла Стар с ее улепеткой в дорежде. Ярмарка Возможия с китайскими едопами и мы слышим эти радужные слухи. Ник Чарли он не звоет ни о всем самимо Гарри парня. Она ищет свой путь, цыпочка хыхочка, изнутри наружу их сериального романа, Л'юбви Сельскар13 и Барвинка, вольно адаптированного в Норвинных Жезн. И будут там пузыриски дуя в соленых склепах в ту ночь как вздохпишет она свою последнюю слезу. Зей Енд. Но до этого целый мир вещё так уж поведется. Пока курс законит время. Ни серебристого тебе пепла или фальшивых кос для этой одной! Льстихивающие свечи вспыхивают. Анны Стейси14 как делишки! Ценнеется на пояс наидворянства, говорит Адамс и Сыновья, приплатные акционнеры. Волосы ее такие ж каштанные как и были. И женвые и вьющиеся. Приляг-ка ты сейчас! Больше не грефиннь15!

Ибо, уть того в честь одного и того же названного субстибрата крючкосвятой лососеведи, есть там уже здоровый руяный баранный малый наовéн в помещении своего притона пуста бордылок, как мне говорится. Заведение Противоконное16, процветая подобно какому лорду-мэйору и буабоабаубому, блохнувшись пиявку (увышь!) чтоб лечь по ветру но подымая ветку бенна ярдоль (Ивойе17!) с бризной стороны (стыда ради!), высотою Брюстерового дымакаки18 и такую широхую низом как Финеас Барнум19; горебатя свою долю на плечах оселось на нем он ж такой крутой упалый, с каремной женой в попадосе что: свет-жукляк и три гни́лых мошеньких назорника, двое ребукашек и одна комарликовая де́блошка20. И ели он проклял и припроклял и был неувиди́мым делая что твои четверундогие видели или был он никогда устанным смотреть что вы осворкователи знаете, слез тучами единстверхно для иронижних свидетелей, и то сгодится сейчас о феерионах и хрупкоонех21. Хоть Эзет22 и выздорил это зефироту23, а Арца24 зазумила то вкруг своих небес навеки. Творец он створил для тварных своих творение. Белого монотоида? Красного театрократа? И все розовые пророки проповедняясь25? Очень много так26. Но как бы то ни было есть то верняк прежде всего, что жирафим Тория27 поручительствует и Мапкик28 заставляет молвиться, Челонцек 'Дешовец Есц29, набулдыемый каким мы его и думали, все же стоящий имеяни, пришел в это цветное веками место где проживаем мы в нашей парокиальной30 неботверди приливя отливени, с камышвырем на корпусе гуари, сего сдвоенно тюрбинного дау, Бейх для Дибблина, этой первой архипелаг посещающей шхуны, виклоузорная31 дево́ска у нее на носу за фигу́рглаву, 'мертвоморска дюгонка выныркапая из своих глубин, и всё попреведуя себя как фиглярец рыбой шерстьдесят лет с тех пор, его шеби под борком, ади и ейд32, становясь сипловласым под своим тюрбаном и превращая тростниковый сахар в целоложный крахмал (Туттут33 б его проблял!) как тот еще, забрюхивая правдогородку он распусхвастает буем когда затупьянен, наш старый обидчик был смирным, простым и кровосекомным34 от природы, что вы можете откалибрировать после прозвищей был подсунут ему, на рече языков, (они свят35 и славители богу!) и, тотализируя его, даже пятипятие что он, здраволишний серьезник, он есть оо и никакой не противоон36 кто и будет в конечном страхе ответстукным за гвалдеж в Эдемборо37.

Комментарии

В гиганском катимом ребусе, тусклые фигуры грохочут мимо, исчезаются в туманные горизонты, и заменяются другими образами, смутными но полусознательно знакомыми. На этой вращающейся сцене, мифологические герои и события самой отдаленной античности занимают те же пространственные и временные планы как и более новые персонажи и современные происшествия. Всё время случается одновременно; Тристрам и Герцог Веллингтон, Отец Адам и Шалтай Болтай сливаются в единственный перцепт. Множественные значения присутствуют в каждой строчке; взаимосвязанные аллюзии на ключевые слова и