Ненужная мама. Сердце на двоих (СИ) - Лесневская Вероника

Вика оперативно укутывает дочку, удивляя меня такой сноровкой, укладывает ее в автолюльку и невесомо проводит пальцами по щечке на прощание.

- Мы могли бы вас подвезти, - неожиданно предлагаю, перехватывая ручку люльки. – Алиска хорошо спит в дороге, успеем до кормления.

- Нет, это лишнее, - сопротивляется Богданова. Ожидаемо. С каждой встречей я все сильнее проникаюсь к ней уважением. Цельная натура, с характером и принципами, хоть и молодая.

- А я бы не отказалась, - нахально вклинивается в разговор Мария, которую я бы вообще не хотел видеть в своей машине. Терпеть не могу навязчивых баб, такие медички из моей частной клиники быстрее пули вылетают. – На улице дождь собирается, - оправдывается, теряясь под грозным взглядом Вики, и неуверенно указывает большим пальцем за свою спину, на окно, за которым ни единой тучи.

Алиска ворочается в своем объемном комбинезоне, морщится и начинает предупреждающе попискивать. Делаю шаг к выходу и толкаю дверь, чтобы впустить свежий воздух в душноватое помещение. Еще хоть минута промедления – и дочка запарится в теплой одежде, тогда скандала не избежать. Нервничаю вместе с ней, будто мы связаны невидимыми нитями.

- Виктория Егоровна, собирайтесь скорее, мы ждем вас в машине, - кидаю безапелляционно, в приказном тоне, и выношу люльку в коридор. Отпускаю дверь, что с грохотом захлопывается за моей спиной, наверняка вызвав праведный гнев нашего педиатра.

Минут через десять я сижу за рулем комфортного хэтчбека при заведенном двигателе. Взгляд мечется то на часы, то на двери поликлиники. Я сам весь на взводе. Алиска кряхтит в автолюльке за водительским креслом, недовольно причмокивает и изредка мяукает. Она впитывает, как губка, мою нервозность – и переживает вместе со мной. Включаю музыку, чтобы отвлечь ее немного, и параллельно пытаюсь успокоиться.

Вбираю носом воздух, наполняя легкие под завязку.

- Потерпи, Лисуля, дождемся твоего педиатра, - медленно выдыхаю, гипнотизируя взглядом крыльцо здания.

Дочка словно понимает меня – и затихает. Оборачиваюсь, чтобы поправить на ней ремешки безопасности, а когда возвращаюсь в исходное положение – вижу, как по ступенькам спускается Вика. Один уголок моих губ непроизвольно дергается вверх, будто вышел из-под контроля, и пытается изобразить на лице некое подобие ухмылки. Наверное, я в этот момент больше похож на парализованного, чем на улыбающегося человека.

Я так отвык от положительных эмоций, но девушка-доктор каждым своим появлением будит их во мне, прорезает мой мрак мягким светом. Даже несмотря на хмурый, строгий прищур, с которым она встречает меня, когда я выхожу из автомобиля.

- Вам не стоило ждать меня. Вы утомляете ребенка и нарушаете его режим, - сурово отчитывает, покосившись на заднее сиденье машины и проверив Алиску. Рабочий день закончился, а она не попрощалась с образом врача, потому что медицина у нее в крови. Халат незримо врос в кожу - это у Богдановых семейное. Я такой же, поэтому хорошо ее понимаю.

- Тогда поторопитесь, - парирую, открывая переднюю пассажирскую дверь, и легким кивком приглашаю Вику сесть в машину.

- Как замечательно, что вы нас подождали, - доносится неприятный голос ее коллеги, чуть ли не скатывающейся по лестнице следом.

Расправив плечи и вытащив из себя нечто, похожее на леди, Мария более сдержанно и грациозно идет к нам, цокая каблуками по асфальту. Однако наглое выражение лица выдает ее истинную сущность. Я слишком долго работал с людьми, чтобы научиться видеть их насквозь. И то, что представляет из себя Мария, заставляет меня передернуть плечами. Благо, она не наш педиатр – ее бы точно пришлось сменить.

- Виктория Егоровна, вы с коллегой лучше нас не задерживайте, - бросаю с налетом претензии, которую она мгновенно улавливает.

Шире открываю дверь, нетерпеливо постукивая пальцами по металлическому корпусу. Алиска издает резкий вскрик, подгоняя нас. У нее по графику тихий час, но без укачивания она не может уснуть, поэтому ждет, когда машина тронется с места и поедет.

- Можно я сяду с вашей дочкой? Заодно присмотрю за ней по пути, - просит Вика, с тревогой поглядывая на копошащуюся в автолюльке малышку.

- Нужно, - хрипло соглашаюсь, ощущая, как дыра внутри меня, где должно быть сердце, наполняется теплом.

Непривычно наблюдать, что чужая девушка относится к Алиске лучше и внимательнее, чем ее родные бабушка и дед. Тот случай, когда кровная связь не играет роли. На первый план выходит элементарная человечность, которая присуща не каждому, как бы парадоксально это ни звучало.

Богданова устраивается на заднем сиденье – и сразу же наклоняется к Лисуле, которая узнает ее и радостно встречает, дергая ручками и ножками. Пока я отвлекаюсь на их тандем, кресло возле водительского нахально занимает Мария. Плюхнувшись в него, наивно взмахивает ресницами и стреляет глазками в мою сторону. Ведет себя не по возрасту и не по статусу, что меня неимоверно раздражает. В моей клинике разговор с таким экземпляром был бы коротким и… матом, но в присутствии Вики и ребенка я держусь.

- Адрес? – скрипнув зубами, раздраженно выплевываю.

Богданова собирается назвать свой, но я ее аккуратно перебиваю.

- Твой я знаю. К родителям? – коротко уточняю, и она смущенно кивает, возвращая все свое внимание к Алиске. – Сначала Марию подбросим, - чеканю твердо, трогаясь с места.

«Чтобы скорее избавиться», - мысленно добавляю.

Всю дорогу пассажирка рядом со мной тарахтит без умолку. Первое время Вика ее осекает, а потом полностью переключается на мою дочку. Изредка подсматриваю за ними через зеркало заднего вида – и слабая улыбка не сходит с моего лица. Их общение, как матери с дочкой, успокаивает меня и помогает не сорваться на хамоватую докторшу рядом. Однако терпение мое на исходе.

- В следующий раз надо иметь при себе табличку, как в общественном транспорте, - цежу жестко, припарковавшись возле подъезда. – Знаете, на которой большими красными буквами написано: «Водителя не отвлекать!» С вами радио не надо, Мария, оно просто не выдержит конкуренции, - насмешливо и злобно поддеваю ее. Дико устал от болтовни, голова раскалывается.

- Не понимаю, о чем вы, - обиженно поджимает губы, зато наконец-то сбрасывает с себя игривость и кокетство, от которых меня тошнит. Догадывается, что это ей не поможет. – Я не езжу на автобусах, - гордо вскинув подбородок, выходит из машины.

Вздыхаю с облегчением, ловлю на себе сочувственный, но уважительный взгляд Вики. Стоит мне развернуться к ней, как она тут же прячет глаза.

- Уснула? – спрашиваю очевидное, указывая на сопящую в люльке Алиску.

Богданова кивает, с доброй улыбкой изучая малышку, невесомо касается ее ручки, слегка поправляя. Подносит указательный палец к своим губам, приказывая мне сохранять тишину, а потом жестом просит ехать дальше. Она права – без убаюкивающего шума двигателя дочка может проснуться.

- Спасибо тебе, - произношу одними губами, но Вика все считывает. Оставляет без ответа.

Глава 6

Есть люди, с которыми даже молчать приятно. Вика именно такая. Не обронив ни слова, она умудряется создать уютную атмосферу в салоне автомобиля одним лишь своим присутствием. Ловлю себя на мысли, что впервые за долгое время боль немного притупляется. Рана затягивается шелковыми нитками. Еще много швов придется наложить, но первый сделан.

Странные ощущения. Неправильные. Но я так устал от горя, что даю себе короткую передышку.

- Виктория, мы… - припарковавшись на площадке возле дома Богдановых, я оборачиваюсь и резко осекаюсь на половине фразы.

Улыбаюсь искренне и несдержанно, пользуясь тем, что на меня никто не смотрит. Скулы болят с непривычки, но я не обращаю внимания, растягивая губы все шире. Ничего не могу с собой поделать, когда вижу милую картину на заднем сиденье автомобиля.

Нашего доктора тоже укачало и сморило по дороге. Устроившись полубоком и прижавшись щекой к подголовнику, она мирно спит. При этом ее ладонь покоится на животике Алиски. Даже во сне Вика заботится о ребенке.