Осколок бытия - Майя Максимова

пути, когда все пристально смотрели по сторонам в поисках крепости, где-то вдали послышался странный топот. Как будто кто-то большой и тяжелый бежал по Пустыне, поднимая вверх клубы песка и пыли. Хал моментально понял, что к чему.

– Всадники! – громко сообщил он, – двое! Приготовьте факелы и оружие!

Отряд моментально занял оборонительную позицию и не растерялся, когда из мрака вырвались два силуэта на здоровенных лошадях. Вот только даже хорошая теоретическая выучка не смогла спасти их всех. Всадники буквально налетели на людей, и двое из них отлетели в сторону, отброшенные мощным ударом копыт. Сверкнули мечи, и отрубленная голова неудачливого путешественника покатилась по песку. И тут же Хал буквально вонзил факел в доспехи одного из нападавших. Простое горящее дерево на удивление легко прошло сквозь металл и застряло внутри нападавшего. В следующее мгновение всадник вспыхнул вместе со своей лошадью. Раздалось дикое ржание, и вторая скотина в испуге отпрянула в сторону. Этого хватило, чтобы ее наездник не удержался в седле и неуклюже грохнулся на землю. И тут же загорелся, подожженный расторопной Лорейн. Перепуганная лошадь бросилась прочь, но никто не рискнул преследовать ее. Людям хватило короткого, но эффектного спектакля смерти. Осмотрев бездыханные тела спутников, Хал сразу сообщил:

– Они мертвы. Я так и думал, что встреча с всадниками до добра не доведет. Еще легко отделались.

– Легко? – изумленно повторила Лорейн, не в силах больше смотреть на трупы.

Так или иначе, но короткая стычка в один момент сократила численность их отряда на треть. И если девушка ожидала каких-то сожалений от Хала, то она глубоко ошиблась, ибо тот сразу отрезал:

– Нет худа без добра. Теперь нам потребуется куда меньше продовольствия. А сейчас нужно быстрее хоронить погибших и уходить отсюда. Кто знает, быть может, эти двое были лишь частью большого отряда. К тому же я чувствую, где-то рядом крепость…

Мужчины принялись рыть могилу, а Лорейн вновь не смогла сдержать свое любопытство:

– Ты сказал, что чувствуешь крепость. Но как такое возможно? Неужели человек может чувствовать камень?

– Проведи в Пустыне несколько лет, и не такому научишься. Когда смысл всей жизни сведется к тому, чтобы дойти от одних развалин до других, начнешь ощущать их за многие сотни метров.

– Это невероятно, – пробормотала девушка и, вернувшись в реальный мир, присоединилась к спутникам. Могилу они вырыли за считанные минуты, благо земля легко поддавалась ножам, а страх подгонял лучше любого надсмотрщика. Наспех побросав тела товарищей в яму и присыпав их сверху песком, они тронулись дальше, слегка изменив направление своего движения по указанию Хала, который с каждым шагом все отчетливее и отчетливее чувствовал приближение развалин. Наконец, он остановился и, указав рукой во тьму, сообщил:

– До крепости меньше трехсот шагов.

И хотя девушка отнеслась к его словам с некоторой долей скептицизма, спустя минуту впереди выступили очертания руин, собранных вокруг одной почти уцелевшей башни, шпиль которой терялся в беззвездном небе. Кто-кто из путников даже остановился, чтобы получше рассмотреть эту невиданную картину. Лорейн и вовсе пронзила смелая догадка, и девушка не упустила возможности схватить командира отряда за рукав и спросить:

– Скажи, а почему ты так уверен, что Манекест – это последний оплот человечества? Вдруг мы наткнемся на еще одну не тронутую Тьмой обитель?

– Все может быть, – согласился Хал, – но никто никогда не рассказывал мне о них. Вокруг говорили только о Манекесте…

– И откуда вы узнали о нем, если ты первый, кто добрался до нашей крепости?

– Думаешь, все те жертвы, что приносились силам Тьмы, в итоге и правда стали жертвами? Кому-то из них удалось спастись, и после странствий по Пустыне они наткнулись на кочевников. Так мы узнали о вас. И никакой мистики.

Ответ Хала прозвучал настолько правдоподобно, что у Лорейн в голове, наконец-то, сложилась хотя бы часть мозаики. Тем временем отряд подобрался почти вплотную к крепости и очутился возле полуразрушенной стены высотой в несколько метров.

– Смотрите, здесь даже есть ворота, – не выдержал один путников. Кажется, его звали Хьюго. Удивительно, но только сейчас девушка поймала себя на мысли о том, что она даже не знает точных имен всех своих товарищей.

И правда, в уцелевшем фрагменте стены отчетливо виднелись массивные каменные плиты. Они так и остались запертыми, как некий символ, разделявший Пустыню и человечество.

Вход внутрь отыскался очень быстро. В нескольких метрах от ворот чернел широкий проход, куда запросто мог протиснуться человек. Хал посветил внутрь факелом, удовлетворенно покачал головой и первым шагнул в неизвестность.

– Эти развалины не похожи на те, которые я видел раньше, – признался он спустя пару мгновений, – начать хотя бы с того, что здесь слишком многое сохранилось нетронутым. Как будто крепость просто не успели разрушить. Вам не кажется это странным?

– Только отчасти, – ответила за всех Лорейн, – что нам с того, что ее не успели превратить в руины? Думаешь, мы найдем здесь что-то ценное? Я почему-то очень сомневаюсь в этом.

– А зря, – вздохнул Хал, опуская факел, – смотрите. Площадь мало чем отличается от вашей.

И правда, вокруг них не валялись трупы и царил почти идеальный порядок, нарушенный лишь слоем пыли, на которой путешественники оставляли отчетливые следы. Хал замер посреди этого царства тишины и после короткой паузы произнес:

– А это и правда странно, что рядом с Манекестом стоят вот такие полуразрушенные крепости. Может быть, силы Тьмы дотянулись сюда в самую последнюю очередь? Потому и не успели довести начатое до конца…

– Звучит слишком неубедительно, – возразила Лорейн, – ты бы еще сказал, что, возможно, в окрестностях живут люди. Но мы-то помним, что наш Манекест – единственный островок жизни в этом мире.

– Так говорят легенды, – осторожно напомнил Хал.

– Но они явно родились не на основе вымыслов. Видимо, что-то, и правда, уничтожило все человечество, оставив в память о нем лишь горстку кочевников, да одну уцелевшую крепость. Вот только, Хал, почему вы не пришли к нам раньше?

– Вообще-то мои родители не до конца верили в существование Манекеста и потому не стремились найти его. Перед ними стояла задача выжить. Но когда я остался один, вопрос самосохранения потерял всякий смысл. Мне следовало найти себе подобных. И тогда я отправился на поиски Манекеста. Теперь же я понимаю, что проблему выживания нужно решать в ином ключе, а не так, как это хотели сделать мои родители.

– Ты решил стать продолжателем их дела? – то ли с иронией, то ли с уважением поинтересовалась Лорейн.

– Именно так, – кивнул в ответ Хал, – у меня нет другого выбора. Да и надо же иметь хоть какую-то цель в жизни.

Девушка понимающе кивнула.

– Мы так и будем стоять здесь? – неожиданно подал голос Хьюго, – пора приниматься за дело. Если честно, не нравится мне эта крепость. А больше всего мне не