Обыкновенные неприятности - Евгений Кукаркин

- Варя, мы тебя поздравляем, - за моей спиной голос подала Света.

- Светочка, здравствуй, радость моя.

Она также обнимает ее.

- Ребята, заходите. Вы не представляете, как я рада.

- Мы тебя поздравляем с днем рождения, - все же заканчивает Света.

- Спасибо, дорогие. - Она толкает нас в спину. - Да идите же. У меня там гости.

За столом сидят гости человек десять, в большинстве молодые. При виде Светы, большинство закричали приветствия. Видно ее неплохо знали. Варька представляет меня.

- Это мой самый лучший друг. Звать его Николай, прошу любить и жаловать.

Пожилая женщина встала из-за стола, подошла ко мне и прижала к своей груди.

- Здравствуй, Коля. Очень соболезную в связи со смертью мамы.

Это тетя Маша, мать Варьки. Мы ее в поселке хорошо знали.

- Здравствуйте, тетя Маша. Я поздравляю вас с днем рождения дочки.

- Спасибо, Коля. Идите садитесь.

Нас рассаживают за праздничным столом и веселье продолжается. После второй рюмки, Варя поднялась со своего места.

- Внимание, - шум стих. - Большое вам спасибо, что пришли поздравить меня, но вот Светочка мне сказала, что Коля приготовила мне особый подарок. Он подарит мне песню. Так, Коля?

Я растеряно гляжу на Свету, та кивает головой.

- Хорошо. - Я встал, - Я спою. Но только одну, больше не просите.

Последнее замечание вызвало улыбку гостей. И я начал.

-В лунном сиянье...

И пошло, пошло, опять мои грезы ворвались в комнату. Страдание любви застывает в нашей крови, остается плачущее звучание колокольчика, разрывающее тишину надежд.

В комнате тихо. Гости застыли в своих позах. На лице Варьки смесь восхищения и удивления. Ее мама ошалело смотрит на меня. Светка сжала пальцы до белизны. Гости тоже онемели, тишина необыкновенная, но вот кто то из них тяжело вздохнул и тут все взорвались аплодисментами.

- Браво, - орал пьяный парень.

Варька подошла и поцеловала в губы.

- Коля, это самый дорогой для меня подарок. Я не ожидала. Мне Света говорила..., но такого... в первый раз слышу.

Ближайшие гости потянулись ко мне с рюмками и поздравлениями, а мне стало вдруг грустно. Неужели я их тоже загипнотизировал?

У Варьки продолжается веселье. Под магнитофон, часть гостей танцует, кто курит на лестнице, а я вышел на балкон и застыл, глядя на яркие звезды, в пугающей черноте небесного свода.

- Так вот ты где? - на балкон вышла Варя. - А где Света?

- На кухне, помогает тете Маше мыть посуду.

- Как у тебя дела, Коля?

- Плохо, Варя. Тот взрыв принес мне много несчастья. Мало того, что я, по- видимому, получил в подарок неизвестное будущее со своим здоровьем, но я еще скоро буду безработным.

- Поподробней не можешь?

- После той трагедии, я уже успел проваляться в больнице второй раз и доктор не обещает мне радужных надежд. А по поводу пения, то похоже меня скоро вышибут из консерватории.

- Почему?

- Преподаватели говорят, что меня учить нельзя, я от этого буду петь хуже.

- Первый раз такое слышу.

- Вот, бывает.

- Света знает об этом?

- Нет.

- Я так и знала. Дурачок ты, Колька. Тебе надо ей все рассказать.

- Не могу.

- Зря.

В балконные дверь просунулась лохматая голова.

- Варя, с трудом тебя разыскал. Пошли танцевать.

- Шурик, отвали, дай поговорить с другом.

Шурик разглядывает меня, как неандертальца.

- Ишь, какой друг. Чуть запел соловьем, так сразу лучшим стал, не то, что мы... быдло.

- Шура, прекрати. За что ты оскорбляешь человека?

- Я оскорбляю? Да таких... таких выскочек давить надо.

- Пошел вон, я тебя видеть не хочу.

Варька подходит к Шурику упирается рукой в его голову и отталкивает в, потом с грохотом захлопывает дверь.

- Ну вот, все хорошее настроение испортил, - расстроилась она.

- Он тебя ревнует.

- Но нельзя же ревновать по свински.

- Смотри, какая ночь.

Мы уставились на звездный купол и тут небосвод прорезала светящаяся полоса и тут же погасла.

- Звездочка, Колька, загадай желание, быстрее.

В моем мозгу брешь, ничего хорошего в голову не пришло, но я соврал.

- Загадал...

- Я тоже.

- Вот вы где? С трудом вас нашла.

На балконе появилась Света.

- Вот вспоминаем наш поселок, - отозвалась Варька.

- Я ведь Шмелева и Петрова видел. Они вам большой привет передают, говорю я.

- Как они там? - спрашивает Варька.

- Петров уехал в Ленинград, поступает в военно-морское училище, а Шмелев в другую часть страны, будет офицером- танкистом.

- Надо же, как мальчики выросли.

- Коля, как ты считаешь, нам не пора? - спрашивает Света. - Мне завтра рано вставать на работу.

- Сейчас идем.

- Варя, извини, что так рано срываемся, но сама понимаешь..., обращается к ней Света.

- Понимаю. Ребята, звоните и приезжайте ко мне почаще.

- Обязательно.

Врачиха сдержала свое слово, меня вызвали к профессору Круглову. Полный, седой мужчина сидел передо мной и рассматривал рентгеновские снимки на свет.

- Да, батенька, в паршивую историю вы попали. Как вам угораздило так повредить позвоночник?

- По глупости.

- Ну понятно же, от ума такое не сделаешь. Наверно вам все же придется идти на операцию.

- Так все плохо, профессор?

- Плохо. Дальше может быть хуже, полная недвижимость...

- Я догадывался.

- Вот-вот, поэтому надо торопится, сделать все как можно быстрее. Не гарантирую, что вылечу окончательно, однако задержать процесс - задержу.

- И когда?

- На операцию то? Через неделю ляжете в мою клинику.

- Я согласен.

- Чем сейчас занимаетесь? Наверно учитесь, молодой человек?

- Учусь в консерватории.

- Э... кем?

- Хочу петь.

- А вот этого, батенька, нельзя. Петь - это, в моем понимании, работа, в которую затрачивается много внутренней энергии, а вот вам ее как раз доводить до полного истощения нельзя.

- Но это же моя жизнь...

- Бросьте, вы еще молоды и поэтому смело можете поменять профессию, где нет эмоций. Таких профессий полно. Постойте, постойте, я же вспомнил, так это по вашему поводу собирается комиссия, кое что там выяснить...? Мне вчера звонили об этом... Кажется всех собирают по требованию дирекции и преподавателей консерватории.

- Да, это так.

- Я вам не завидую, в эту комиссию пригласили меня, а я вынужден все рассказать честно.

- Делайте как хотите профессор.

- Ладно. Сначала на комиссию, а потом жду через неделю, за это время подумайте, кем вы хотите быть.

- Хорошо, профессор, до свидания.

Ну вот, все решилось пожалуй окончательно. Теперь мне куда? Везде вступительные экзамены закончились, учиться можно начинать только в следующем году. А тут еще предлагают на операцию.

Виктор валяется на койке с мокрой тряпкой на голове.

- Ох, ну башка болит... Надо же так надраться.

- Узнает Ашотыч, что напился, голову оторвет.

- Не узнает. Кстати, чего у тебя с Ашотычем? Говорят, он тебя не хочет брать к себе.

- Правильно говорят.

- Ну и что?

- Похоже меня вышибают.

Виктор срывает повязку с головы и садится на койку.

- Не может быть? Я не слышал, как ты поешь, но ведь не зря же тебя сюда проталкивали, значит что-то есть.

- Вот и Ашотыч говорит, что есть, но он же утверждает, что эти звуки может издавать сумасшедший.

- Сколько у тебя времени?

- Не понял.

- Я спрашиваю, сколько тебя будут здесь, в общежитии, держать?

- Не знаю. Я завтра иду на медицинскую комиссию, которая точно установит, петь мне или нет.

- Во, до чего дошло. Колька, у меня к тебе предложение. Вот сейчас в больную башку, как кольнет и, представляешь, мысль. Скажи, ты сколько песен знаешь, какой у тебя репертуар?

- В основном, песни из опер, есть еще итальянские, классические. Ну много песен знаю...

- Колоссально. Если тебя от сюда все же будут выгонять, давай сделаем прощальное выступление. Понимаешь, консерватория организовывает музыкальный вечер для студентов последних курсов. Они выступают со своими сольными номерами, а мы вклинимся в программу вечера и пропустим тебя. Я со своими друзьями уговорю, кого надо и тебе выделят на сцене минут десять.

- Не знаю, как то все неожиданно. Но ты же не слышал меня, почему же так уверенно проталкиваешь на сцену?

- Коля, успокойся, ты можешь мне сейчас чего-нибудь спеть?

- Чего-нибудь? Хорошо, спою.

Я не стал ломаться и запел арию из "Продавца птиц" - "мой любимый старый дед". Опять провал памяти и яркое лето перед глазами, поют птицы и прекрасное настроение царит кругом... Окончил арию и открыл глаза. Ошеломленный Витька сидит на кровати с открытым ртом.

- Колоссально, - только и мог хлопнуть губами он.

В дверь застучали.

- Только не открывай, - прошу его.

- А вдруг...

Витька меня не слушает, он приоткрывает дверь и шум восторга врывается в комнату.

- Куда, - орет мой товарищ. - Назад, это была пластинка. Понимаете, такой маленький черный диск...

Он заталкивает упрямые головы, руки и выступающие части тела за дверь, потом захлопывает ее.