Царская охота - Олеся Шеллина

— Государь, виконт де Пуирье, — Митька как ни в чем не бывало пропустил перед собой виконта, и скрылся за дверью.

— Ваше императорское величество, я так счастлив, что мне наконец-то удалось с вами встретить… — и тут он разглядел меня и замер на полуслове. Хорошо еще все положенные антраша дворцового поклона успел совершить, а то неудобно бы получилось. Я сделал последний глоток кофе и отставил пустую чашку, кивнув на кресло напротив меня. Вообще, я не обязан был приглашать его садиться, но мне самому вставать было лень, после бани меня, конечно, протрезвило, но и расслабило знатно.

— Ну вот, виконт, не так уж и сложно поговорить с императором, — я с минуту полюбовался на его порозовевшее лицо. — Вы присаживайтесь, не стойте. Знаете, у нас принято говорить, что в ногах правды нет, — Пуирьи захлопнул рот и осторожно присел на краешек стула. — Так зачем вы хотели меня так срочно видеть?

— У меня срочное донесение для вашего императорского величества, — виконт быстро пришел в себя и продолжил уже более уверенно. — Оно касается некоего происшествия и реакции на него моего короля, его величества Людовика, — и он протянул мне вскрытый пакет. Ну да, никто не проверенных на яды писем мне ни за что не передаст.

Я развернул письмо и углубился в чтение. После того как прочитал, перечитал заново, затем отложил письмо и посмотрел на виконта.

— Станислав Лещинский умер, мои соболезнования. Это ужасная, просто ужасная потеря. Полагаю, королева Мария безутешна. Я прикажу подготовить небольшой презент ее величеству в знак того, что я скорблю вместе с ней, — надо же, никто не понял, что Лещинский отравлен? Да, давненько Медичи вами не правили. Хотя да, что-то такое припоминаю. Вроде и герцогиня Анжуйская была отравлена, но дальше слухов дело никуда не пошло. Да что там далеко ходить, у нашего любвеобильного монарха, который как лиса вокруг вороны возле Лизки кругами ходит, поговаривают такая конкуренция за место фаворитки идет, что нередко они умирали, опять-таки по слухам не совсем своей смертью. Так что то, что уже пожилой мужчина отбросил тапки, сильно никого не взволновало. Что ж, надо бы действительно какую-нибудь безделушку приготовить, не забыть только черной траурной ленточкой перевязать. Но вернемся к нашим баранам, точнее к виконту, который ждет, что я скажу еще. — Я так понимаю, что его величество Людовик, в связи с этой утратой уже не заинтересован в Польше? Но он заинтересован в Тихом океане, очень интересно, — я задумчиво смотрел на виконта. — Насколько мне известно, этот выдающийся во всех отношениях океан активно исследует Испания, разве не так?

— Так, ваше императорское величество, — виконт склонил голову. — Но океан большой, и Испания не в состоянии его освоить в полной мере. Его величество велел передать вам, ваше императорское величество, что предлагает вам заключить соглашение. Те корабли, что отобраны вам в качестве приданого Филиппы-Елизаветы, войдут в состав флота, отправленного его величеством для исследования океана, с установлением контроля над открытыми островами. Совместная экспедиция, ваши корабли под российскими флагами, разумеется с командой, сформированной вами лично, ваше императорское величество. Взаимопомощь двух великих держав, это ли не то, чему учит нас сама основа христианства?

— Гуртом и батьку бить сподручнее, — проговорил я по-русски и усмехнулся. Людовик слишком ветренен и слишком… ну, скажем, он многое недопонимает. А вот Елизавета дурой могла прикидываться, но таковой не являлась, и подобная идея вполне могла прийти в ее белокурую голову. Людовик же слишком зависим от мнения своих фавориток, слишком. Знаменитая мадам Помпадур, с чьей подачи он творил какую-то дичь несусветную, классический тому пример. Кардиналу Флери — вообще плевать на какой-то там океан, а вот мне нет. Я встал и подошел к висящей на стене карте, которая была неполной, но суть отображала правильно. Взяв грифельный карандаш, их немцы вовсю делали, но я пока не давал команду для копирования и распространения, потому что у них не было слишком широкого использования, а для личных нужд я вполне мог позволить себе их купить, я очертил линию, которая включала в себя так называемую Полинезию. Филиппины пока за испанцами, и биться за них я, если честно не собираюсь, во всяком случае пока. Но при случае буду, особенно, если Филиппок не успокоится. Про то, что может случиться самое страшное, я старался не думать. Это будет весьма символично: Филиппины — Филиппа. А вот все остальное, пока бесхозно, и я не борзею, заявляя права на Полинезию, Франции и так много чего остается: Меланезия, Микронезия и Австралия. — Если мы придем к соглашению, то вот это, — я указал на острова, включенные в Полинезию, — мое, все остальное — его величества короля Людовика.

— И еще одно условие, ваше императорское величество, — виконт вскочил и подошел чуть ближе ко мне, но выдерживая расстояние, положенное по протоколу. — Это соглашение должно оставаться тайным.

— Разумеется, — я согласно кивнул, думая про себя, каким образом Людовик собирается сохранить в тайне оснащение флотилии из более чем двадцати вымпелов? — Жду вас с подготовленным вариантом соглашения ровно через неделю, к этому времени небольшой презент для вашей королевы будет должным образом приготовлен, — виконт раскланялся, и поскакал к двери. Я так и думал, что он уполномочен заключать подобные договора. Правда, я думал о другом применении этих кораблей, но так даже лучше, меньше возни с перевозкой, потому что их все равно до Каспия перевозить, разобрав на части бы пришлось. К тому же мне на Каспии даже не они сами нужны, а их пушки. Ну ничего, что-нибудь придумаю, времени немного есть, чтобы придумками заниматься.

— Митька! — заорал я, когда дверь за виконтом закрылась. Надо какой-нибудь звонок придумать, а то надоело уже вот так орать.

— Да, государь Пётр Алексеевич, — Митька — сама невозмутимость. Словно и не хлестал недавно государя своего веником по спине.

— Демидова когда позвал?

— Вечером, в пять часов пополудни, — Митька отвечал ровно, четко, преданно глядя в глаза. Вот зараза же такая, знает, шельма, что рука не поднимется, вот и творит произвол. Хотя, конечно, спасибо им с Петькой, что не бросили и, не боясь на опалу нарваться, в норму привели.

— Где Шереметьев?

— В приемной дожидается, — Митька улыбнулся краешками губ.

— Тащи его сюда, да вели завтрак нам подать, а то я что-то