Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943 - Эдельберт Холль

Лишь в подобных обстоятельствах ты понимаешь, насколько важно иметь на должности «ротной мамочки» ответственного человека.

Появился батальонный посыльный Марек:

– Герр лейтенант, сообщение из батальона: господин майор Вайгерт принял командование. Наша задача – выйти к Волге – все еще в силе. Штурмовые орудия на подходе. В вашем секторе будут действовать передовые наблюдательные посты артиллерии. Господин майор желает господину лейтенанту и его солдатам всяческих успехов.

– Данке, Марек. Доложите господину майору, что на передовой все в порядке и что атака начнется, как только подойдут штурмовые орудия.

– Яволь, герр лейтенант. Ах да! Я чуть не забыл: на место лейтенанта Вайнгартнера будет назначен новый офицер. Он прибыл вчера вечером вместе с майором Вайгертом. Его зовут гауптман Функе. Я должен проводить его к лейтенанту Вайнгартнеру, показать ему что и как, а потом вместе с лейтенантом Вайнгартнером вернуться в штаб батальона.

– Прибыли ли еще офицеры?

– Нет, господин лейтенант.

– Тогда передайте господину майору, что мы рады видеть его своим командиром и что здесь, на передовой, все в порядке. Я проинформирую командиров 6-й и 8-й рот, что командование 5-й ротой примет гауптман Функе.

Марек скользнул наружу.

Значит, решили, что для нашего батальона достаточно будет еще одного офицера. Когда же (хотя бы приблизительно) прибудет пополнение в унтер-офицерском и рядовом составе? Мы не сможем продолжать наступать, имея такой низкий численный состав. Вчера нам повезло. Но что принесет сегодняшний день? Как он сложится? Я ничего не имел против того, что моего друга Ули заберут в штаб, а этот гауптман Функе примет командование вместо него. Ули был ненамного моложе нашего командира, но он, по крайней мере, был в курсе того, с чем нам приходилось сталкиваться на фронте лицом к лицу.

Одного офицера было недостаточно, чтобы пополнить так остро необходимый состав подразделений передовой линии. Надеюсь, что кто-то наверху понимает это и попытается исправить положение.

Пока снаружи не рассвело полностью, я приказал, чтобы ко мне вызвали командиров 6-й и 8-й рот, а также фельдфебеля Гроссмана. Я проинформировал их о перестановках в командовании батальоном, а также о том, что лейтенанта Вайнгартнера сменит гауптман Функе, с которым нам вскоре предстояло познакомиться. Лейтенант Фухс обеспечивал контакт с левым флангом 3-го батальона нашего полка под командованием гауптмана Риттнера, а моя рота – с правым флангом 171-го разведывательного батальона.

– Господа, самое важное сегодня – это факт, что оба вчерашних штурмовых орудия снова будут здесь, чтобы обеспечить нам поддержку. Кроме того, в нашем секторе, как передал через посыльного майор Вайгерт, будут действовать передовые наводчики огня артиллерии. Я желаю вам всего наилучшего. Ауфвидерзеен!

Мои товарищи вернулись в свои подразделения. Теперь мне предстояло просто дождаться лейтенанта Хемпеля и два его штурмовых орудия. Ожидание может быть тяжелым испытанием для нервов. Я и не заметил, как совсем рассвело, и вдруг наступил ясный день. С тремя солдатами отделения управления своей роты я скрытно вел наблюдение за местностью перед нашим фронтом. Для того чтобы добиться лучшего обзора, я и Павеллек вскарабкались вверх по лестнице, которая была полностью засыпана мусором, на второй этаж. Через наши бинокли мы внимательно осматривали здания напротив, пытаясь обнаружить там признаки, указывающие на присутствие противника. Однако, должно быть, они успели хорошо замаскироваться: нам так и не удалось ничего разглядеть. Ясно было одно: сегодня нам нельзя действовать в лоб, как это удалось вчера, когда мы воспользовались тактической внезапностью. Во-первых, перед нами были лишь руины высотных зданий: частные деревянные дома были сожжены; во-вторых, иванов вчера кто-то заблаговременно предупредил; и, в-третьих, нам придется осторожно двигаться от здания к зданию, если мы не хотим внезапно оказаться в западне. В это время стрелки наших часов медленно подходили к девяти. Скоро должен появиться лейтенант Хемпель со своими StuG III. За Волгой красным шаром появилось солнце. Во всех отношениях сегодняшний день обещал стать жарким. Вот уже добрый час артиллерия с обеих сторон исполняла свою убийственную «мелодию». Сначала слышался доклад, затем – свистящий звук летящего снаряда по траектории намного выше нас, а затем где-то далеко за фронтом или в нашем тылу – звук попадания и взрыв. Нам очень хорошо были знакомы эти звуки сражения. Поскольку они не затрагивали нас напрямую, никого они особенно не беспокоили. Падение мины из тяжелого миномета с характерным глухим шлепком разрыва было для нас гораздо опаснее. Так же как и 76-мм снарядов пушек ратш-бум, потому что здесь ты никогда не знаешь, что услышишь раньше, звук разрыва или попадания в цель, которой ты являешься.

Сзади послышался лязг гусениц. Слава богу! Это лейтенант Хемпель. Мы осторожно спустились по лестнице. Пока мы пробирались вниз, я видел, как обе боевые машины выруливают из-за угла. Через несколько секунд они остановились за моим КП. Из машин выбрались лейтенант Хемпель и вахмистр, командир второго штурмового орудия. Хемпель улыбнулся мне:

– Ну, герр Холль, у нас получилось то, что мы задумали. Я доложил своему командиру, как хорошо мы взаимодействовали вчера и то, что сегодня вы снова отчаянно нуждаетесь в нашей помощи. Ему было довольно просто направить нас сюда еще и потому, что поступил приказ от командования армейским корпусом оказать содействие именно вашей дивизии.

– Значит, моя настоятельная просьба, с которой я обратился к командиру батальона, дала нужный результат. А сейчас к делу! У вас есть карта или мы обойдемся без нее и оговорим все устно?

– Я предпочитаю второй вариант. Вам нужно выйти на берег Волги. Правым флангом вы опираетесь на реку Царицу. Граница слева проходит по этой асфальтированной улице. Предполагается, что мы будем контролировать сектор в данных границах. Когда улица разделится на две или упрется в перекресток, мое второе штурмовое орудие сместится правее. Очень важно, чтобы солдаты, приданные данному орудию, последовали за ним. Не важно, повернет оно налево или направо или продолжит двигаться прямо.

– Это понятно. Я уже подробно обсудил это с командиром взвода фельдфебелем Гроссманом.

Фельдфебель Гроссман прислушивался к нашему разговору, так как он, увидев, что орудия подошли, сразу же прибыл с позиции на КП.

– Гроссман, возьмите с собой отделения Роттера и Ковальски. Я возьму отделение Диттнера и управление роты.

И не забудьте, что должны стараться держаться на расстоянии от боевой машины, но в то же время постоянно поддерживать визуальный контакт с ее командиром. Когда мы можем выдвигаться, герр Хемпель?

– Мы готовы хоть сейчас.

– Хорошо. Тогда отправляемся через десять минут. Мы пойдем проинструктировать солдат. Гроссман, вы знаете, что делать. Я пойду с первым штурмовым орудием, а вы будете взаимодействовать со вторым. Наши соседи справа и слева двинутся вслед за нами, как мы договорились. 8-я рота обер-фельдфебеля Якобса и 5-я рота тоже знают свои задачи. Удачи, Гроссман.

Он кивнул и отправился обратно к своим солдатам.

– Жушко, приведите сюда отделение Диттнера, но осторожно. Мы же не хотим, чтобы иваны что-то заметили.

– Яволь, герр лейтенант!

Оба командира штурмовых орудий снова нырнули в люки. Моторы мягко работали на холостом режиме.

Прибыл обер-фельдфебель Диттнер со своим отделением. Я приказал ему стараться держаться параллельно ходу движения штурмового орудия, двигаясь по левой стороне улицы. Я же вместе с солдатами управления роты буду двигаться вплотную к правому краю улицы. Вот прошло десять минут. Короткая отмашка между мной и лейтенантом Хемпелем – и вот машина, взвыв мотором, с лязгом начинает движение. Начался очередной день боев. Пушка боевой машины лейтенанта Хемпеля смотрит вдоль асфальтированной мостовой. Отделение Диттнера бросается вперед по левой стороне, я двигаюсь позади машины, используя любое близ лежащее укрытие. Мы с солдатами отделения управления остались на правой стороне. У первой группы зданий, расположенных вблизи занятой нами высотки, не обнаруживалось ни малейших признаков движения. Штурмовое орудие медленно приближалось к этим домам. Слева продвигался Диттнер со своим отделением. Мы все еще действовали наугад, так как не знали, где же наш противник. Общим броском вперед примерно на 30 метров мы ворвались в первое здание, захватили его, пытаясь обнаружить врага. Никого.

Хемпель в своей боевой машине осторожно приближался к дому. Второе штурмовое орудие, которое выдвинулось несколько вперед, повернуло направо на боковую улицу за нами. Фельдфебель Гроссман и два его отделения продвигались перебежками рядом с боевой машиной, правее и левее ее. По моей команде оба отделения сместились в нашу сторону и прошли через фасад здания. На несколько секунд мы замерли, пока наши товарищи не повернули налево, на параллельную улицу. Отличный маневр, парни! Теперь и наше штурмовое орудие тронулось с места. Поскольку у командиров обеих машин была связь по радио, здесь не было места случайностям. За зданием начиналась новая боковая улица. Теперь мы бросились к этой развилке, одновременно контролируя группы зданий справа и слева от нас, страхуя друг друга со всех сторон. Выстрел орудия справа, где находилась колонна фельдфебеля Гроссмана, оповестил, что противник решил показать себя. Послышалась пулеметная и винтовочная стрельба, которая постепенно распространялась дальше направо. Это рота Фухса также вступила в контакт с противником. Но вокруг нас пока ничего не происходило. Однако когда мы вышли к перекрестку, то попали под пулеметный огонь. Мы бросились в укрытие. Теперь приходилось двигаться вперед под огнем стрелкового оружия и минометов из впереди стоящего разрушенного дома. По разрывам на позициях противника я понял, что это обер-фельдфебель Якобс и его люди открыли ответный огонь. Видимые нам цели на позициях противника, которые доставляли нам особые неприятности, я сообщил лейтенанту Хемпелю, перекрикивая шум двигателя его машины. Не заботясь об укрытии для себя, я оставался рядом с орудием. В это время противник оживился на всем нашем участке. Неожиданно в бой включилась артиллерия с обеих сторон.