Эм + Эш. Книга 1 - Елена Алексеевна Шолохова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будь у меня хотя бы его фотография! Я бы сутки напролёт на неё смотрела. Я бы наизусть изучила его лицо, каждую чёрточку. Мечтаю о его фотографии! Заполучить её — это первый пункт в моём списке желаний. Нет, второй, первый — познакомиться лично. Этот список — глупость, конечно. Просто несколько строк в дневнике о том, о чём больше всего мечтаю. Меня Ирма надоумила, точнее, тётя Ирма, папина младшая сестра. Я с ней вижусь, но редко — она живёт в Химках и с моими родителями в контрах. Иногда мы созваниваемся, тайком. Потому что и отец, и мама считают, что она может дурно на меня повлиять. Не даёт им покоя, что Ирма не работает на обычной работе, а живёт за счёт своего богатого женатого друга.
А ещё она сдвинута на эзотерике. Гороскопы, нумерология, аура, биополе — это просто её стихия. Она не пропустила ни одной передачи Кашпировского. Заряжала воду у Чумака. Время от времени ездила в какую-то глухую деревню к целительнице. В общем, много всего. Вот и тут она на полном серьёзе посоветовала мне записать самые сокровенные желания, причём в такой вот форме: «Я хочу иметь фотографию Б.Г. У меня будет фотография Б.Г.». Мол, тогда сбудутся. Она убеждена, что мысли материальны и высказанные либо написанные слова несут какую-то программу.
Я, конечно, не очень-то в такое верю, но на всякий случай записала, не убудет ведь. Записала в дневнике, чтобы никто случайно не нашёл. А для дневника я давно подобрала потайное место. Собственно, не такое уж оно и потайное, но поскольку вещь труднее всего найти среди множества подобных, я хранила дневник в ящике со старыми тетрадями. Кому взбредёт в голову в них рыться?
Я задумалась и проворонила момент, когда они все вчетвером ввалились в вестибюль. А я — тут как тут, стою у окна, караулю, высматриваю. Идиотка! Потом увидела уже привычную ухмылку на физиономии Шаламова, развернулась и ушла. Кто идиот— так это он! Неужто он всерьёз думает, что я интересуюсь им?! Или как ещё понимать его ухмылки? Надо спросить Светку Черникову, как там её вчерашний медленный танец, принёс ли желаемые плоды.
Однако Светка на уроки вообще не явилась. Куклина, кстати, тоже, я даже слегка встревожилась. На второй перемене подловила Капитонову.
— Наташка, не знаешь, почему Светки с Настей в школе нет?
Наташка мне нравится. Она — типичная русская красавица. Длинная пшеничная коса ниже пояса, круглые румяные щеки, небесно-голубые глаза. Пацаны дразнят её толстой матрёшкой, но на самом деле в ней ни капли жира, она просто ширококостная, крепкая такая. Настоящая русская красавица из поэмы Некрасова. И по характеру простая, бесхитростная, преданная, не будет за спиной всякие козни устраивать. Я её, наверное, даже уважаю, но не дружу, потому что мне с ней совсем неинтересно. Да у неё уже и есть подруга «до гроба» — Настя Куклина.
— Я сегодня утром зашла за Настей, — озираясь, торопливо зашептала Наташка, — а у неё на лице вот такая царапина! Через всю щеку. И губа разбита! Оказывается, они со Светкой вчера ходили в «Прометей» на дискотеку, и там с какими-то девками передрались. Подробностей я пока не знаю. Утром толком поговорить не удалось, её мать в прихожую вышла…
— Ничего себе! А Светка хоть жива?
— Жива-то жива, — кивнула Наташка. — Но ей тоже здорово досталось, как я поняла. Настя говорит, ей даже больше прилетело.
— А за что?
Но ответить Наташка не успела, её изловила Людмила Николаевна:
— Капитонова, где сочинение по Горькому?
Я осторожно ретировалась, озадаченная новостью. Светка и Настя подрались? Как? С кем? Почему? Еле высидела до конца уроков и, не забегая домой, пошла к Светке.
Она и впрямь выглядела убийственно: на левой скуле разлился чернильный синячище, и сосуды в глазу полопались. Боевые метки она ловко прикрывала волосами, словно шторкой, так что я и не сразу заметила. Потом уж, когда она приподняла каштановую прядь — продемонстрировала раны, я ужаснулась. Особенно неприятно было смотреть на кроваво-красный глаз. Мне даже самой стало больно и колко.
— Жуть! Кто вас так? И за что?
— Девки из 11 «А».
Честно говоря, я думала, что Светка ввязалась в драку с кем-нибудь из третьей школы — такое случается время от времени. Наши школы с незапамятных времён враждуют. Обычно потасовки происходят как раз на дискотеках, ну иногда на улице. Причём дерутся и парни с парнями, и девчонки с девчонками.
Последняя самая массовая драка была минувшей весной после баскетбольного турнира. Он проходил в третьей школе, в Химках, и многие из нашей ходили поболеть. Так вот после соревнования, в котором наши, кстати, продули, болельщики схлестнулись с химичами. Команда осталась не при делах, потому что её в полном составе предусмотрительно увезли на автобусе. А вот болельщикам и болельщицам не посчастливилось. Химичи и там одержали верх в силу численного превосходства. Одному мальчику даже голову пробили. Отец по поводу той бойни страшно нервничал, боялся последствий, но всё обошлось: и мальчик выздоровел, и отца пронесло, а вот директрису третьей школы уволили и даже следствие было. То-то отец всегда твердит: «Быть директором — такая ответственность! Сегодня ты — директор, а завтра — сидишь».
Глядя на Светку, я в первый миг и подумала — очередная потасовка с химичами. А тут, выясняется, гражданская междоусобица.
— Из-за чего?
— Из-за чего, из-за чего. Из-за Шаламова, — буркнула Светка невесело. — Короче, было так. Мы с Куклиной пришли где-то за полчаса до начала дискотеки. Сидели на площади перед клубом, ждали, когда он появится. Он пришёл с парнями из своего класса…
— А с кем? — вырвалось у меня прежде, чем я успела себя одёрнуть, но Светка, видимо, была так поглощена произошедшим, что не заметила моего нездорового любопытства.
— Ну-у-у, с Белевичем, Ковтуном, Гулевским, Болдиным, Горяшиным…
Тут моё сердце так и ёкнуло. Боря был вчера в «Прометее!» Может, я зря вечно игнорирую дискотеки?
— Потом к ним подошли девки из 11 «А». Ташкова, Димова и Шестакова. В клуб зашли они все вместе и сидели
