Соблазнить верную (СИ) - Золотаренко Татьяна

Понимая, что попал не по месту назначения, Вадим уже готовился покинуть помещение, как вдруг его окликнул голос, показавшийся знакомым:

– Почему так быстро убегаете, господин режиссер?

Слегка опешил и обернулся.

Перед ним стоял тот самый Петя… дай бог вспомнить его фамилию… Нет… безнадежно. Петя – ассистент светорежиссера, предлагавший некогда ему «нетрадиционные» услуги. Только теперь он имел вид еще более странный, чем в прошлый раз. Складывалось ощущение, что сейчас он готовился быть моделью на постановочной фотосъемке – драматичный грим на лице с устрашающими стрелками вокруг глаз, очевидная «напудренная» бледность и прической под "каре", как носили мужчины во эпоху популярности «Битлз». Из одежды на нем были клешёные брюки и рубаха, актуальные для тех же времен.

Рассмотрев образ Петра, Ковалёв мысленно удивился: как ему вообще удалось узнать этого странного человека? Да и вообще… колоссальное совпадение вновь оказаться в одном помещении!

– Ты? – вслух изумился Вадим.

– Я, – с гордостью рассмеялся тот.

– Н-нет, я… просто ошибся…

Гость уже развернулся, чтобы уйти, как вопрос этого Петра его остановил:

– Думаешь, бывают такие совпадения?

– А и правда… – растерянно промямлил Вадим. – Что за странность? И как вы здесь оказались?

– Подработочка небольшая, можно сказать хобби, – зловещая улыбка привела того в ступор.

– Фотографом?

– Ну да, – улыбнулся тот. – Почему нет?

– Ты хотел предложить мне сфотографировать Аню?

– Зачем? – рассмеялся Петр и вдруг открыл перед гостем галерею фото, на которых блистала его звезда – с необычных ракурсов, в разных позах и красноречивыми эмоциями на лице.

Тот только сглотнул голодную слюну и с вытаращенными глазами принялся рассматривать каждый снимок, где она ему казалась непревзойденной.

– Прекрасная актриса! С большим театральным будущим! – с уверенностью констатировал Пётр.

– Откуда тебе известно?

– Мне вообще известно то, что не подвластно обычному человеку.

Персонаж Пётр вызывал в Ковалеве все большую заинтересованность.

– Что вы хотите предложить?

– Услуги… Надо бы немножко подпоить твою несговорчивую даму…

– Подпоить? Вином?

– Неважно чем. Мое дело помочь ей понять, что она тебя хочет… И это очевидно со стороны! Просто кто-то вбил ей в голову, что «ну-ну-ну», нельзя этого делать. Вообщем, комплексы у девочки. Наша задача -заставить ее забыть о них.

И правда, какое умное суждение – просто лишить ее возможности много думать, как бы иронично такое не звучало.

– И как это сделать?

– Да как? Через невидимые силы. Тебе невидимые! Со мной – другая история.

«О нет, господин странный человек, это не для меня!» – недовольно поморщившись, Вадим Яковлевич готовился покинуть помещение, в котором чувствовал себя как-то подозрительно хорошо… От этого ощущения захотелось бежать…

– То есть? Магия, что ли? Я в это не верю!

– Так и прекрасно! Зачем верить? Вера – губительная вещь для человека. Разве что в себя можно…

– Ну да… в себя верю.

– Вот и прекрасно. Остальное все – дело моих рук.

– Зачем тебе это надо? – недоумевал Ковалев.

– Какая тебе разница? Главное, что я – волшебник, выполняю чужие желания и получаю от этого невыразимое удовольствие. Содействовать искушению души – есть великое дело, всегда стараюсь помочь нуждающимся. Ты ведь нуждаешься в сладострастии?

Слова Петра Меликова звучали не просто убедительно, но и весьма соблазнительно. А прекрасная дикция удачно акцентировала самое необходимое.

– И сколько данные услуги стоят? Или бесплатно? Спортивный интерес? Игра судьбами? – Ковалев вслух перебирал варианты, ибо понимал, что здесь точно присутствует какой-то подвох.

– Ну зачем же? Не бесплатно! Платить надо за всё! Но тебе могу сделать, скажем так, авансом. Потом заплатишь. Пусть результат и станет твоей гарантией.

При этих словах у мужчины глаза вновь сверкнули коварством.

– Да почему бы и не поэкспериментировать? – глупо смеясь, произнес Ковалев. – И давайте!

Задор на лице вдруг перешел в беспокойство:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А если не будет результата? Я могу не платить?

В ответ прозвучал злорадный смешок:

– Будет! Ручаюсь! Мне твоя плата очень нужна…

Попрощавшись услужливыми жестами, можно сказать, не свойственными для нынешнего времени, Вадим покинул студию в приподнятом настроении.

Ух ты! А ведь… клин клином!.. Не совсем так, как хотел, но все же. Нужно действовать прямо противоположными ее духовности методами. Почему не попробовать? Тем более тогда, когда в такие вещи абсолютно не веришь.

Можно ли расценить это удачей, когда Анечка на следующий день не пришла в театр? Позвонила и сиплым голосом попросила отгул, чтобы «отлежаться» от болезни одним днем. Врет? Вряд ли. Но этой ночью что-то изменилось, Вадим и сам это почувствовал. С какой-то легкостью пришел на работу, радостью в душе. Что-то сегодня будет… его эта мысль подзадоривала и вдохновляла.

День стал источником нескольких гениальных идей, так и сыпавшихся из его головы. Плоды не заставят себя долго ждать. Режиссер предчувствовал свой творческий триумф. Но… без Анны декорации в театре казались бесцветными.

Анечка оторопела, когда увидела в своей гостиной Ковалева. Сестра, впустившая его, только с недоумением пожала плечами и отошла в кухню готовить чай. Он не заметил появления своей героини и только заинтересованно всматривался в семейные фотографии, расставленные прямо перед его носом на полках.

С сожалением поджав губы, Аня перевела дух. Она так от него устала! Его было слишком много в последнее время в ее мыслях, работе и даже снах… как будто все было пропитано терпким запахом его одеколона.

А сегодня утром она проснулась с температурой и обессиленной. Возможно, сам Ковалев не сильно поверил в правдоподобность ее болезни – в силу его самонадеянности он точно расценил это только желанием подчиненной избежать с ним общения. Скорее всего, пришел убедиться.

– Анечка, надо признаться, что без вас в труппе совершенно обыкновенно, – вдруг с улыбкой заявил Ковалев и осторожно отпил кофе из чашки.

До нее донесся легкий запах алкоголя.

– Кофе с коньяком? – спросила Анна, не акцентируя внимания на его словах.

– Имел смелость чайную ложечку попросить… на улице продрог, – прокашлялся в объяснениях Ковалев.

– Мгм, – саркастично протянула Анечка, а сама рассматривала каждую морщинку на его лице, пытаясь понять, что ее в нем так притягивало.

Да, присутствовало обаяние. Но причину влечения к нему Аня видела все в том же: своем восхищении его завидным энтузиазмом в работе и собственном страстном желании достичь его оценки, одобрения таланта.

С прискорбием Камушкина теперь признавала, что происходящее на сцене плавно воплотилось в жизнь, и актриса не заметила, как режиссер стал видеться ей не просто руководителем, а импозантным мужчиной с горячим темпераментом.

Свою проблему Анна распознала в том, что смотрела на него как на гения. Он, в свою очередь, признавал свою гениальность. И тут же ей хотелось стать чем-то особенным для его гениальной сущности.

И эта главная цель завлекла ее беспомощное сознание в сети соблазна. «Тщеславие», – объяснилось в голове. Это тщеславие так искусно умеет оперировать нашими желаниями, играть на них, вызывая на дуэль благоразумие. Ведь можно и без похвалы, славы просто отдаваться работе с любовью к людям, а не для того, чтобы тебя признали и оценили – такая цель ведет только в тупик, который вырос перед Анной в виде привлекательной фигуры Вадима.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И не могло не восхищать его умение так легко вызывать в женщине желание. Будто Вадим ничего такого не делал, чтобы стать особенным для каждой, но в нем нельзя было не заметить ту импозантность, которой способна восхититься любая.

Пока он задумчиво улыбался своему отражению в чае, она невольно вспомнила их последнее общение после своего очередного провала на репетиции.