Соблазнить верную (СИ) - Золотаренко Татьяна

– Когда у мамы нет возможности дать своему сыну должную заботу и любовь в полной мере, во взрослой жизни он часто ищет его у множества женщин, скитаясь от одной к другой… и разочаровывается, потому что его сердцу не удается восполнить этот недостаток… Ваша супруга старше вас?

– Да, – с изумлением выдохнул Вадим, – на шесть лет.

«Вы психолог?» – спрашивал у нее его разум, но легкое замешательство не позволило поинтересоваться этим вслух.

– Может быть, проблема все-таки не в вашей супруге, а в вас, Вадим Яковлевич?

Кажется, ему удалось дождаться от Ани желаемой заботы и сострадания. Но хуже всего то, что он сам сейчас жалел себя, ибо нашлись действительные причины для этого факта.

– Как и любая женщина, ваша супруга просто хочет счастья, – продолжала «добивать» Аня… – А какое счастье, когда столько боли, унижений, непонимания?

– Или, может быть, причина в том, что вы поняли меня, зная всего несколько недель, – сглотнув ошеломление, предположил он, – а ей не хватило для этого и восьми лет…

– Это исключительно из-за присущей мне проницательности и небезразличия к чужим судьбам. То, что нам кажется вопиющим, чаще всего скрывает трагичные причины. Мне пришлось в этом убедиться по себе и близким людям, поэтому…

Он просто пребывал в оцепенении. Куда-то далеко отодвинулись планы на ближайшую неделю в виде свидания с «верной» и ублажения собственной похоти. Это все просто померкло и исчезло из виду под мягким звучанием ее тихого голоса и разумных суждений. И во всем этом ему казалось столько любви!

Взглянув Анне в глаза, Вадим не увидел чувств, но ощутил безмерное количество душевного тепла. И тут же, пытаясь развеять это ощущение, хмыкнул – разве ему это нужно?

Будто почувствовав его внутреннее сопротивление, она перевела тему разговора совершенно в другую сторону, отметила его озадаченность, извинилась «что не так», и они машинально направились к ее авто.

Немного остыв, Вадим понял, что эта беседа создала атмосферу непринужденности между ними, – собственно, то, чего он и добивался. Неважно, через что они к этому пришли – психоанализ, эмоции, прямолинейность… Важен результат: она смотрела на него иначе, и он на нее тоже.

Глава 3. «Вы фанатеете от меня?»

– Анна, с вас танго, не забудьте! – предупредительно указав пальцем, Вадим Яковлевич отошел в свою «обитель» – так называла труппа его кабинет.

«Что особенного?» – пожимала плечами Аня, когда замечала, как актеры превозносили своего босса. В кабинете? Да и в нем самом! Да, Ковалеву, несомненно, присущи качества, которые не могли не восхищать. Но чем восторгаться и от чего падать в обморок?..

Раскрасневшаяся после нескольких танцевальных пируэтов в «образе», Аня с волнением наблюдала сцену коллег, игравших второстепенных героев пьесы. Но ее мысли продолжали порхать в танце, поэтому суть она не улавливала, хотя и была обязана, поскольку следующее действие с ней продолжало ныне репетируемое.

– Уже отдалась или только собираешься? – откровенный вопрос подошедшего Сергея вернул Анну из мечтаний в реальность, вмиг осадив мечтающий взгляд одолевшей досадой.

– Ты о чем, Серёж?

– Ань, ты уже не посторонний мне человек. Я хотел бы предупредить тебя, что товарищ Ковалев очень коварен по отношению к женщинам. В профессиональном плане он невероятно талантлив, но как мужчина в общении с дамами… порой даже безжалостен.

– Он их бьет? – шутливо спросила Анечка. – Иль пытает?

– В пытках замечен не был. Побои… не знаю, вроде даже Мария не жаловалась на подобные грубости… Но, в общем, могу сказать лишь, что душевная боль иной раз гораздо тяжелее физической. Согласна?

– Согласна. Меня огорчает, Серёжа, что я показалась тебе легкомысленной. Либо до глупости наивной. Я всё вижу и понимаю его намерения.

– Так ты специально с ним флиртуешь? – в его глазах читался искренний шок.

– С чего ты взял? Почему вы, мужчины, любезность всегда принимаете за флирт?

– В данном случае потому, что ты знаешь о его намерениях и будто подыгрываешь ему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Да. Не понимаешь, с какой целью?

– Просвети.

– Он использует меня, а я использую его… в профессиональных задачах. Режиссер помогает актеру раскрыться на сцене. Доброжелательность Яковлевича как никогда играет мне на руку. Сейчас точно скажу ему «нет», и он обозлится, начнутся контры. Зачем оно мне надо? Или коллективу? А так – слегка поулыбаться и быть любезной. Почему нет? Нормальный рабочий процесс.

– Ань, не ввязывайся в его игру. Можешь проиграть.

– Да я не играю, Сереж! Но и не собираюсь зацикливаться на его пороках.

– Но ты поддерживаешь его флирт. Это нечестно по отношению к мужу.

– С мужем я сама разберусь.

– Мне сейчас кажется, или рассказы о твоей верности – миф?

– Не тебе об этом судить, уж прости.

– А кому?

– Например, Богу… Не пытайся делать выводы о том, о чем не имеешь представления или о том, что тебя не касается. Это нечестно. Я не играю, я не флиртую, не намекаю и не изменяю. Я работаю и общаюсь. И дам понять этому человеку, если в свои почти сорок он этого не понял, что мужчина и женщина могут вербально контактировать, без интимной близости.

– Ой-ой-ой, ты не говори так! – с наигранным ужасом Сергей оглянулся по сторонам, прикрыв пальцем рот. – Ему не «почти сорок», а тридцать пять! – фраза звучала в сопровождении вытаращенных глаз, драматично изображавших шок. – За такую оплошность он добавит тебя в «чёрный» список.

Она смущенно рассмеялась, пряча лицо в ладонях.

– Как страшно-то!

– А теперь серьезно… – хотел было продолжить дискуссию Сивков, но Камушкина деловито его перебила.

– Давай закроем тему. Я абсолютно серьёзно заявляю: я – актриса, он – режиссёр. Я не могу игнорировать начальство или не общаться с ним.

– Это понятно. Тогда общайся с ним без игривого блеска в глазах. Сможешь?

– Какого блеска?

– Которого еще несколько дней назад у тебя не было, моя дорогая.

– А в общении с тобой у меня глаза тускнеют? – она открыто язвила, всем своим видом пытаясь доказать ошибочность прозвучавших упреков.

– Не знаю… может быть…

– Будь спокоен… хотя до сих пор не могу понять, почему тебя это так цепляет. Я со всеми общаюсь, как с Яковлевичем. Просто до этого меня сковывал страх его любвеобильности. Старалась держать дистанцию. Вчера я поняла, что его «чары» слабее меня. Поэтому мне быть соблазненной не угрожает. Не переживай.

– Вы так смотрите на меня, Анечка. Даже не знаю, как реагировать. Взгляд полный чувственности… есть такое?

В ответ на его откровенное замечание она изумленно открыла ротик, но вместо ожидаемой искренности из нее полился тихий смех.

– О, простите, Вадим Яковлевич, есть такой грешок.

– Правда? – с надеждой оживился он. – И чем он объясним?

– Объяснить это нелегко на самом деле.

– А вы постарайтесь, милая. Постарайтесь.

Всунув руки в карманы и заинтересованно сощурившись, Ковалев уже предался предвкушению услышать о собственном триумфе, когда прозвучало нечто иное, совершенно неожиданное.

– Дело в том, что я видела вас на сцене до нашей встречи, – ее глаза продолжали торжествовать подлинным восторгом. – И видела фильмы с вашим участием. Сказать честно, меня восхищает ваш актерский талант. И профессионализм как театрального режиссера…

– Как вы можете характеризовать последний пункт, если вам не с кем сравнивать мой режиссерский опыт? – разочарованный ответом, Ковалев бесцеремонно перебил актрису.

– Да, в этом вы правы. Но в мастерстве актера вы для меня являетесь примером идущего вперед и покоряющего вершины, – ее глаза заметно сверкнули восхищением. – Именно вы вдохновляете меня здесь, во время репетиций. И это не может не приводить в восторг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– И всё? – с разочарованием хмыкнул Ковалев.

– И всё, – наивно хлопая ресницами, проговорила она.