Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

её так и не нарушит, Бенджамин Ноттингемский взял управление ситуацией в свои руки:

– Так что же произошло там?

Молчать дальше было уже нельзя, и Юлиан, на пару сантиметров приподняв подбородок, но все ещё не рискнув встретиться взглядами с судьёй, начал говорить:

– В ту ночь на той самой крыше погибли люди. Одной из них была Ривальда Скуэйн, а вторым Ян Поборский, но я его не знал.

– Якоб Сорвенгер убил их? – спросил судья, и весь зал замер в ожидании ответа.

Скажи сейчас Юлиан «да», и всё бы закончилось. Абсолютно всех устроил бы такой ответ, и Юлиан отправился бы в Грунндебайтен, а Сорвенгерр на эшафот. Но что-то помешало произнести ложь, пусть та и не сильно отличалась от правды.

– Якоб Сорвенгерр активно способствовал этим убийствам, – сказал Юлиан. – И сердце из груди Ривальды Скуэйн вырвал он. Но приказ был отдан графом Акруром Молтембером.

Он услышал громкий вздох, который, казалось бы, одновременно издал весь зал.

– Акрур Эодред Молтембер погиб почти пятнадцать лет назад, – парировал судья. – Все это знают. Значит ли это, что вы подвергаете сомнению правдивость источников, сообщивших о его смерти?

– Не подвергаю, господин судья. Вполне возможно, что Молтемберу удалось убедить всех в этом, но я видел своими глазами то, что видел.

– Ян Поборский поразительно похож на Акрура Молтембера, – сообщил судья. – Вы вполне могли принять именно его за почившего злодея.

– И уже потом вследствие пережитого шока ваш мозг додумал историю в виде самого ужасающего варианта, – неожиданно вставила своё слово Хлоя Гесснер, и весь зал буквально опешил от её небывалой дерзости.

Однако, вопреки всем ожиданиям, судья не сделал ей никакого замечания, а лишь дополнил её слова:

– Не столь категорично, фрау Гесснер, но доля логики в ваших словах имеется. В стрессовых ситуациях наш мозг составляет просто невероятные картины событий, лишь бы оградить себя от ужасающих воспоминаний.

– По-вашему, я сумасшедший? – обратился Юлиан не то к судье, не то к защитнице Сорвенгера. – В ясном состоянии ума я сообщаю, что в 1996 году Молтембер не погиб, а отправился в Эрхару, откуда при помощи Сорвенгера практически вернулся, если бы не своевременное вмешательство Ривальды Скуэйн.

– Смею сообщить, господин судья, что не существует ни одного задокументированного доказательства существования Эрхары, кроме ветхих оккультных томов и детских сказок, – вновь влезла в дело фрау Гесснер, и на этот раз уже никто не удивился.

Юлиан понял, что начал болтать лишнее, и уже было пожалел, что вообще решился на этот рассказ, но отступать назад уже было бессмысленно.

– И всё же, – сказал судья, прикусив губу, – мне бы очень хотелось выслушать рассказ герра Мерлина полностью. Вы же готовы? – обратился он к Юлиану, и у того затряслась нижняя губа.

– Да, я готов, – собрал волю в кулак Юлиан и начал: – Почти пятнадцать лет назад Молтембер был побеждён, однако по каким-то причинам был не убит, а отправлен в Поднебесную Эрхару. Для того, чтобы заключить договор, требовалось семь человек. Я не смогу сейчас вспомнить имена всех семерых, но в списке однозначно присутствовали Люций Карниган, Грао Дюкс, Ровена Спаркс и… И Ривальда Скуэйн.

– Что были убиты в течение пары месяцев?

Неизвестно, являлось ли следствием хорошего такта перебивать свидетеля по ходу его показаний, но судья последовал примеру Хлои Гесснер и сделал ровно то же самое.

– Именно так, – кивнул головой Юлиан. – Их смерть была нужна для того, чтобы расторгнуть договор и вырваться наружу.

– Полагаю, остальные трое тоже были убиты?

– Да, они умерли гораздо раньше по разным причинам. Якоб Сорвенгер ещё с момента войны являлся последователем Молтембера и вместе с Яном Поборским и Агнусом Иллицием все эти годы вынашивал план по вызволению своего господина из Эрхары. Благодаря Агнусу Иллицию им удалось найти Роковые Часы, которые могут убивать на расстоянии ровно в назначенный час.

Бенджамин Ноттингемский поднял вверх указательный палец, приказывая тем самым Юлиану остановиться, после чего вытащил из-за стола серебряные карманные часы на толстой цепочке.

– Вы про них? – спросил он.

– Да, только сейчас это просто безделушка, не имеющая никакой мощи.

– Нам удалось установить, что убийства Спаркс, Карнигана и Дюкса были совершены и впрямь при помощи этих часов. Знаете, это наичернейшая магия из всех возможных, корни которой уходят глубоко в историю. Но не дальше изобретения самого механизма часов, – дополнил судья и убрал часы обратно. – Когда-то подобные артефакты повсеместно уничтожались, и мы думали, что с этим навсегда покончено, однако теперь мы знаем, что у тёмных искусств ещё остались последователи.

В этот момент в разговор снова вмешалась бравая защитница Сорвенгера Хлоя Гесснер:

– Правильно ли я понимаю, герр Мерлин, что все семеро на данный момент мертвы? Отчего же тогда наш великий и ужасный Молтембер не вернулся и границы Союза Шмельцера всё ещё в безопасности?

– Его якорем на земле оставалась Ривальда Скуйэн, – ответил Юлиан, несмотря на то, что понимал, что весь зал его считает тем ещё чудаком. – Он оставил в ней часть свой души, и именно это позволяло ему контактировать со своими союзниками. Убив её, он оборвал эту связь и теперь оказался отрезан от реальности навсегда.

Юлиан бросил взгляд на сидящего неподалёку сеньора Раньери и увидел его ужасный, просто вопиюще ужасный взгляд. Именно так выглядят люди, готовые убить. Уж кому, если не Юлиану, знать это?

– Выходит, он устроил ловушку самому же себе? – спросил судья.

– Сам об этом и не подозревая.

Судья, Юлиан и Хлоя Гесснер молчали, обдумывая, кому же из них сделать первый шаг. В то же время присутствующие в зале ждать ничего не хотели и потому активно перешёптывались между собой.

– Это очень грамотно разработанная версия, герр Мерлин, – сказала фрау Гесснер. – Уверена, что в самых популярных нынче книжках злодеи возвращаются именно так. Однако я не могу понять – по чьему слушанию мы здесь находимся? Уже ставшего полумифическим Молтембера или же Якоба Сорвенгера, который начинает скучать? Считаете ли вы его виновным?

– Да, считаю, – ответил Юлиан. – Считаю виновным более, чем кто либо. Ибо если бы не он, Молтембер ни за что не смог бы найти часы и тем более распоряжаться ими.

Судья замолчал, явно придумывая новые каверзные вопросы. Можно сказать, что тем же самым занималась и фрау Гёсснер, однако она, ко всему прочему, ещё и ожидала новую почву для дискуссий.

– Тогда как вы прокомментируете взрыв часов? К чему всё это было, и кто в этом виновен? – созрели наконец-то вопросы у судьи.

Юлиан сомневался, стоит ли рассказывать или нет. Он ощущал, как весь зал смотрел на него