Шаг в сторону - Леонид Семёнович Словин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Где вы собирались в прошлом году?
- В «Новоарбатском».
- Сокурсников пришло столько же?
- Больше. Но Марсанова не было.
- Не помните, в связи с чем?
- Наверное, уезжал. Не помню.
Сработало переговорное устройство, Рыжак извинился.
Денисов смотрел на улицу. Человек на углу, пивший пиво, ушел. В магазине «Цветы» было сумрачно. Денисов не увидел никого, кто вышел бы с цветами.
- Не досмотришь - дефицит обязательно оставят! Хоть немного!
- Деньги на вечер собирали заранее? Рыжак незаметно вздохнул.
- Сначала съездили в ресторан с Валовым. Внесли аванс…
- Большой?
- Сто рублей. Остальные, кто смог, сдали заранее, другие внесли за столом. - Он замялся. Денисов спросил:
- Все внесли?
- По-моему, Марсанов как раз не внес. Это прозвучало неожиданно.
- Не знаете, кто передал приглашение Марсанову?
- Нет. Я лично не знал, что он в Москве.
- Из ресторана ехали с кем-то из сокурсников?
- Домой? Один. Поймал такси. Через полчаса был у себя, на Беломорской.
- Живете один?
- Сейчас гостит мать. Пришел, поставил чайник. У меня привычка: откуда бы и когда ни возвратился, пью чай. Мама спала.
- Никто не звонил?
- Так поздно? Нет. И я никому.
Он оформил показания, простился, вышел на бульвар. Подумав, распахнул двери магазина «Книги». Покупателей в нем было немного. Подошел к столику у окна. Отсюда был виден магазин, из которого он только что вышел.
Ждать пришлось недолго. В «Жигули» сел Рыжак и не спеша покатил в сторону центра.
Оставалось ощущение: небольшая компания, собиравшаяся в ресторане под предлогом традиционного сбора, тормозит дознание.
«Кому это на руку?»
Он вспомнил Болотвину:
«Ребенок у подруги заболел, просила приехать…»
У вокзала, ближе к метро, торговали цветами.
- Белые! - еще издали тянули букеты. - Белые не нужны? - В основном предлагали хризантемы.
Среди продавцов Денисов неожиданно увидел Смелкова.
Свидетель был в той же клетчатой кепке, кожаном красноватом пальто. Ему помогала Зойка. Денисов знал ее: безответное, с легким характером существо, много моложе Смелкова, время от времени Зойка появлялась на вокзале.
Денисов дошел до отдела, но, подумав, вернулся: Смелкова и Зойки уже не было.
«Может, ушли за палатки?»
У метро, по другую сторону палаток, Денисов действительно увидел Зойку, под глазом у нее красовался свежий синяк. Зойка стояла с букетами хризантем.
- Как жизнь? - Денисов постарался тактично не заметить синяк.
- Нормально. Сам-то как? - Зойка оценила его деликатность.
- Ничего. Работаешь? - Они не виделись года полтора.
- На кожевенном! Уже десять месяцев!
- Как там?
- Мне нравится… - Она машинально поднесла руку к глазу, но спохватилась - поправила волосы.
Когда-то Денисов ее выручил: вместо вытрезвителя отправил домой; строго предупредил ее и отчима - тот по пьянке поколачивал падчерицу.
- Где сейчас живешь? В Барыбине, у себя?
- В Булатникове. Больше года… Не знал? Его осенило:
- Со Смелковым?!
- Ну!
- Расписались? А дочка?
- И дочка со мной. А что? Хозяин он хороший. Участок у него. Цветы. Цветы я люблю. - Она взглянула внимательно. - Знаком с ним?
- Свидетелем он.
- Не знала.
- Парень попал под поезд. Она кивнула:
- Это? Приезжали за ним. В воскресенье, под утро.
- В курсе?
- Ну как в курсе… - Забывшись, Зойка подняла руку к синяку. - Что-то получилось у них на платформе… - Она сразу поняла, что сказала лишнее. - Кто-то из цветочников говорил, а мне и ни к чему!
- Смелков сказал?
- Нет, - врала она неумело. - Вспомню, приду. Я действительно приду, Денисов…
Помещение выглядело неуютным, всюду виднелись небрежно рассованные тетради. Рядом была вторая комната - проходная. Кто-то из преподавателей объяснял порядок приема на курсы:
- Оставьте открытки, укажите номер потока. Для тех, кто работает, вечерние занятия. В субботу еще и днем…
Дверь притворили снаружи, оставив Денисова в учительской наедине с Ачильдиевой.
- Идет народ к вам, - заметил Денисов.
- Мы даем знания… - Ачильдиева оказалась молодой строгой блондинкой. Она предложила сесть, села сама. - Есть конечно, курсы более престижные. Хотя, кто хочет знать язык, идет к нам. С нашим свидетельством специалисты во всем мире. Вплоть до ЮНЕСКО. - У Ачильдиевой были какие-то дела, Денисов понял это по тому, как она перевела разговор. - Какой выпуск вас интересует?
- Валов, Кротов.
- Юрьев, Калядин…
- Вы их помните?
- Будто и не было этих пяти лет. Ребята целеустремленные. Поначалу я невзлюбила их компанию. Сплошь прагматики!
- Что можно сказать об их группе?
- Тон задавали те, кого мы назвали. Вокруг группировались остальные.
- Кто у них был наиболее авторитетным?
- Лидерствовал? Андрей Валов. Все они по-своему выделялись. Надо сказать, на курсы вообще идет народ самостоятельный, кто стремится овладеть языком. Из-под родительской палки не наездишься. Три раза в неделю в течение трех-четырех семестров да еще с домашними заданиями. Ребята не без талантов. Хотя я и считаю Валова лидером, безоговорочного авторитета у него не было. Просто более основателен. Его меньше заносит!
- Как они вели себя?
- Ходили табунком. Олег Святой. Еще несколько ребят… - Ачильдиева ни разу не упомянула Марсанова. - Девочки. Одна теперь довольно известная актриса.
- Мигалатьева.
- Инесса, моя любовь. Еще Болотвина, Кольцова Катя. Та вообще ушла в переводчики.
- Учились они одинаково?
- Вообще-то первым был Клайн. Солидная подготовка, усидчивость. Когда не было преподавателя, мы даже посылали его на занятия к новичкам. Клайн, Мигалатьева, Калядин, Кротов знали язык ничего…
- Могли бы вы коротко охарактеризовать их?
- Не знаю, - Ачильдиева подумала. - Кротов. Методист на заочном, в Плехановском. Безобидный. Боялся показаться смешным, поэтому над ним постоянно подшучивали… - Ачильдиева вспоминала сокурсников в одном ей известном порядке… - Калядин Дима. Этот с дальним прицелом. Сразу ориентирован был на работу в экспортной фирме. Святой… Способный, дерзкий. Хулиганистый. Юрьев…
Она отвлеклась.
- Современные мальчики. Четко видят глобальные свои интересы.
«Небольшая разница в годах, - подумал Денисов о себе, - а поколение другое».
В учительскую заглянул парень. Увидев, что Ачильдиева не одна, он закрыл дверь, но, понял Денисов, не ушел, остался ждать, чтобы через минуту снова появиться.
- Вы извините… - Ачильдиева спохватилась. - Небольшая накладка! Я вспомнила уже после того, как с вами поговорила. Сегодня репетиция: готовимся к сочельнику… - Заметив недоумение Денисова, она добавила: - Традиционный праздник в Западной Европе. Канун рождества. Нас интересует, безусловно, не религия. Народные песни, баллады. Подготовку начинаем задолго…
- Первенствовал Валов? - Денисов понял, что должен быстрее задавать главные вопросы.
- Пьедестал почета чаще пустовал. Юрьев всегда немного третировал Калядина и больше уважал… - Денисову показалось, она хотела назвать Марсанова, но остереглась.
- Соперничество?
- Пожалуй. Кротов держался на третьем плане.
Как Денисов и полагал, парень из коридора снова приоткрыл дверь, он больше не собирался ее закрывать. Ачильдиевой надо было идти, она посмотрела на Денисова.
- Может, подниметесь со мной? Это на третьем этаже.
Они прошли к лестнице, неуютной, насквозь продуваемой и просматриваемой, какие остались только в школьных типовых зданиях. Мимо пробегали учащиеся.
- Марсанова помните? - спросил Денисов. Она остановилась:
- Марсанов - это особая статья!
- Понимаете… - в последний момент он, однако, решил, что ничего не скажет. - Такое дело…
- Кажется, понимаю. Что-то не так?!
- Вы сказали «особая статья»…
- Так ведь это «Мой зыбкий друг»! Я его так называла. Любимый ученик!
- И ни
