Шаг в сторону - Леонид Семёнович Словин

- Вы же милиция!

- Чтоб отвести беду? - Он догадался. - А почему «зыбкий»?

- Неустойчивый, неровный. Вдруг в середине года ни с того, ни с сего решил уйти на заочное…

- Один?

- Вместе с Олегом Святым. Марсанов имел на него влияние. Во всяком случае, так казалось. Ходили к директрисе за разрешением. Не помню, чем кончилось, но так и не ушли… - Ачильдиева улыбнулась. - Вот что интересно: отношения внутри компании! Марсанов, я уже сказала, был авторитетом для Святого, сам же смотрел в рот тому же Калядину. А Калядин, в свою очередь, ходил по пятам за Святым! Все считали, и сам он в первую очередь, что через пару лет, в крайнем случае, через пять взойдет новая звезда. Марсанов!

Ожидавший Ачильдиеву на втором этаже парень закашлялся, она не спеша начала подниматься.

- Только я знала, что ничего такого не будет… Добрый, а никого не согревает; злой, но никого, к счастью, не убьет… - Она поймала взгляд Денисова, с секунду удерживала. - Зависел от слов. Слова имели над ним - увы! - магическую власть, уже потом это заметила. Его полюбила прекрасная женщина - струсил. Уехал из Москвы. Постоянно во что-то играл. Придумал, будто мы живем несколько жизней, из них первую начерно. Поэтому все можно будет потом исправить…

Она не договорила.

- Здесь, - парень показал на дверь, Ачильдиева шепнула:

- Загляните!

Сочельник был в полном разгаре. На столах стояли бумажные тарелки с кексами. Горели свечи. Парень в ковбойке, с гитарой запел английскую песню. Вокруг подхватили.

- Как, по-вашему, - спросил Денисов, - мог произойти разрыв между Марсановым и его ближайшим окружением - людьми, о которых вы говорили?

- Даже должен был. - Она подумала. - В каком-то смысле он действительно жил первую жизнь. Начерно. Постоянно ошибался. Ребята более серьезные знали, чего хотят… Почти никто после института не уехал, нашел место. Вы действительно не останетесь?

- Мне в самом деле пора. Спасибо.

По традиции Ачильдиева входила в класс, как бы оставив за дверями все, что ее тяготило. Денисов видел, как при виде ее светлели лица слушателей.

В дверях Ачильдиева обернулась:

- Юлий погиб. - Она не спрашивала, и Денисов не ответил.

- Он был трудным мальчиком… - Мигалатьева заговорила первой, не ожидая вопросов, глядя перед собой в темноту уютного кафе с низкими столиками, кожаными пуфами, с минимумом света.

Люди за соседними столиками были едва различимы. Кофе здесь готовили в турках, которые предварительно подогревали в горячем песке.

Мигалатьева ненадолго спустилась сюда в перерыве между репетициями.

- Не знаю, как бы сложилось все лет через десять, останься он в живых. Как объяснить?… Сегодня ласковый, умный, завтра замкнут, неразговорчив, груб. Вообще же, незлопамятен, отходчив. - В глазах у нее стояли слезы. - Все это теперь потеряло значение.

- Пожалуйста, продолжайте.

- Из тех, «кто приходит первым, когда ушел поезд». Он сам о себе это придумал. Прочитал Драйзера «Финансист», решил пойти в финансовый. Будущей профессии не представлял. Думал - сразу начнет финансировать отрасли, создавать картели, тресты. Повзрослел, когда уехал после института…

- Марсанов и Святой ехали вместе?

- В одну область. Святой работал в Поназыреве. Первое время ездили друг к другу. Олег там женился. - Она предпочла вначале сообщить о женитьбе Святого.

- И Марсанов?

- Юлик потом, когда вернулся… - Она вздохнула. - Придумал игру с несколькими жизнями. В одной был он, его жена. В другой - его друзья, любимая…

Денисов достал групповую фотографию сокурсников.

- Это другая его жизнь, - Мигалатьева поднесла снимок к свету, в центре стола. - Сигарета, поднятый воротник. Кастет. Девочки определенного пошиба. Известный набор шлягеров.

- Их компании это нравилось? Она подтвердила:

- Одно время пользовались дурной славой. Родители запрещали с ними дружить.

- Вам тоже?

- Мне? В первую очередь! Мама не называла их иначе, как «наша шпана»!

За соседний столик скользнули люди, кто-то негромко поздоровался с Мигалатьевой. Она не услышала.

- Были, по-вашему, у него связи с настоящими уголовниками?

- В том-то и дело, нет! - Она вернула фотографию. - Однажды кто-то из шпаны обратил на него внимание… Не знаю, как это назвать. Выказал расположение? Он очень этим гордился… Дрался - да! А остальное на словах! Это должно было пройти. Мальчишество: флибустьеры, благородные разбойники, пираты… - Она взглянула на часы. - О-о! Вы не против, если договорим по дороге?

- Когда Марсанов ушел из ресторана? - продолжал задавать вопросы Денисов, когда они шли с Мигалатьевой по длинному коридору к лифту.

- Да минут за двадцать раньше других.

- С кем?

- Не обратила внимания.

- Он как-то объяснил свой уход?

- Просто кивнул, мы сидели далеко друг от друга. Он ведь не был приглашен в ресторан, узнал обо всем от меня. Ребята вначале встретили его не очень дружелюбно: относили его к разряду невезучих. Понимаете: собственную неустроенность легко объяснить цельностью натуры, бескомпромиссностью. Я не очень люблю такие разговоры и не очень прислушиваюсь к ним. Хотя и могу в чем-то его понять.

- Как вы считаете, мог он в тот вечер уехать к Клайну? Все говорят: «Не мог».

- После окончания института они не виделись, - Мигалатьева опять взглянула на часы. В это время подошел лифт. Она скользнула в него со всеми вместе.

…На вокзал старший оперуполномоченный вернулся к ночному инструктажу постовых. В дежурке было пусто.

Он сел в кресло, набрал номер. Междугородная отозвалась сразу.

- Станцию Шарья, девушка. Линейное отделение.

- Не кладите трубку…

Связь работала идеально. На линии послышались голоса. Денисов узнавал телефонисток Северной дороги:

- Ярославль, Буй, ответьте Москве…

- Шарья! Москва на проводе… - Телефонистки передавали его одна другой, привычно упирая на безударное «о».

В Шарье трубку снял помощник дежурного, Денисов представился.

- Телефонограмма. «В результате несчастного случая погиб…»

Помощник начал быстро записывать.

- Так…

- «После окончания финансового института в течение трех лет работал в Шарье старшим экономистом».

- «Экономистом…»

- «Сообщите, располагаете ли материалами в отношении Марсанова и его связей». Подписал полковник Бахметьев.

- Това-а-рищ Денисов! - разнеслось по платформам. - Срочно зайдите в отдел мили-и-ции…

В дежурке чернявый, с задиристыми усами, в очках парень быстрыми шагами мерил отведенное посетителям помещение. Денисов узнал: «Юрьев!»

- К тебе, - показал дежурный. Юрьев оглянулся. - А это старший оперуполномоченный Денисов, - сказал дежурный, обращаясь уже к Юрьеву.

Поднимаясь по лестнице, Денисов спросил у посетителя:

- С работы едете?

- Нет. - Юрьев качнул головой. - Ездил туда, на ту платформу, одним словом. Посмотреть.

- А работаете?

- В вычислительном центре.

Они вошли в кабинет. Денисову показалось, Юрьев оглядел его с любопытством.

Один из немногих, оставшихся в старой, не подвергшейся реконструкции части вокзала, кабинет напоминал монастырскую трапезную - с колонной в середине, с узкими стрельчатыми окнами, выходившими на перрон.

- Строили, видно, давно.

- Вокзал? - не понял Денисов.

- И дорогу тоже, - подтвердил Юрьев.

- Дорога пущена в девятисотом… - Начиная разговор, Денисов пользовался правилом: «У мудрого то, что первое на уме, последнее на языке». - Везли хлеб, уголь, дрова для мануфактуры и