Шаг в сторону - Леонид Семёнович Словин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Денисов посмотрел на часы: до обратного автобуса из Чернева еще было время.
Пока она закрывала дачу, он дошел до конца улицы, неопределенного возраста мужчина возился здесь с саженцами. Денисов сразу определил: не деревенский, дачник. Не теряя времени, заговорил:
- Мужика ищу. Пожилой он, с бельмом. Где-то живет поблизости.
Мужчина оставил саженцы.
- Есть один… - Он показал вдоль дороги. - Дом с синей террасой.
- В фуражке ходит?
- Не видел.
- А бельмо?
- Бельмо есть.
- Автобус на Можайск скоро? - Денисов проверил расчет времени.
- Через час. До Чернева дойдет, потом к нам. Денисов махнул рукой переводчице. Когда она подошла, разговор продолжился.
- Рыжак звонил Болотвиной, не зная, что застанет вас? Так?
- Да.
- Пригласили бы вас, если бы вы случайно не оказались у Болотвиной?
- Думаю, да. - Она улыбнулась.
Денисов вспомнил объяснение Болотвиной: «Давняя симпатия Рыжака».
У дома с синей террасой он попросил ее подождать, прошел во двор. У окна по другую сторону сидел пожилой человек, на столе перед ним лежали крохотные колесики и винтики.
Денисов постучал - человек поднял голову. На глазу у него было большое мутное бельмо. Он что-то кому-то сказал. В комнате появилась пожилая женщина, она подошла к окну, открыла форточку.
- Занимали деньги в поселке? Мужчина и женщина переглянулись.
- Сколько? - почему-то спросила женщина.
- Двадцать пять рублей. Обещали в тот же день вернуть. Они снова переглянулись.
«Наверное, каждый обманутый приходил вначале к часовщику…» - подумал Денисов.
Женщина о чем-то спросила мужчину. Денисову показалось, что она произнесла фразу: «Сказать, что ли?»
Мужчина подвинул ближе бумагу с винтиками, склонился.
- Это Панков, - сказала женщина в форточку. - За ним водится. Все знают, а молчат… Не хотят связываться! А люди к нам идут! Не вы первый… Дом 11.
- Где это?
- В той деревне, перед кладбищем. - Она показала. - Полдома у него. Жена уедет в гости, он и бродит. Идите, пока не ушел.
По дороге Кольцова успокоилась.
- В прошлом году традиционный сбор тоже был в октябре? - Денисов взял ее сумку.
- В ноябре.
- Сейчас октябрь. Она пожала плечами:
- Кто-то сказал: «Давно вместе не сидели! Надо встретиться!» С этого пошло.
- В ресторан вы пришли до Марсанова?
- Позже. Все уже были в сборе. Немного захмелели, дурачились… - Кольцова чуть помешкала. Денисову показалось, она недоговаривает что-то, о чем все они дружно решили молчать.
Зато тут же заговорила о несущественном:
- Все шло хорошо. Марсанов, в общем-то, был в своем репертуаре. Как и все они - Валов, Юрьев, Калядин. Сейчас хоть подшучивали, а раньше дрались… Был случай. Шли с курсов, Юрьев подрался со Святым. До крови. Прохожим пришлось растаскивать.
До деревни дошли быстро. В начале улицы показалось двухэтажное здание с библиотекой, почтовым отделением.
- Пожалуй, мне лучше сначала позвонить в редакцию, - сказала переводчица.
- Встретимся здесь.
Дом 11 состоял из двух половин. Денисов накоротко поговорил с соседкой и, ни в чем больше не сомневаясь, вошел на вторую половину. Дверь оказалась незапертой.
- Панков! - позвал он, не поздоровавшись.
Из комнаты появился с круглым хитроватым лицом, с бельмом на глазу мужик. Несомненно, тот самый.
- Вот он…
- Старший оперуполномоченный Денисов. Рад познакомиться.
Панков промолчал.
- Еду с черневским автобусом в Можайск. Решай. Отдашь деньги или сначала со мной в райотдел?
- Надо же… - непонятно начал Панков.
- Давай съездим. По холодку.
- Надо же… - Оказалось, Денисов не так понял. Округлое с безвольным подбородком лицо расплылось. - Только к ним собрался - и тут вы! Чуть не разошлись!
- Где деньги? - Денисов не намерен был терять время.
- Сейчас… - Панков обыскивал висевшую на вешалке одежду. Там он скрывал от жены свои нетрудовые доходы. - Вот! - Все купюры были затертые, старые.
Кольцова ждала его у почты.
- Спасибо, - обронила она удивленно и растроганно, когда сотрудник милиции протянул ей деньги.
- Что с редакцией? - спросил Денисов.
- Не еду. Редактор заболел, а мне это на руку. Посижу над переводом.
Ощущение, что кто-то упреждает его, не оставляло Денисова. Обстоятельства дела не были ясны до конца; несчастные случаи на транспорте нередко выглядели как неосторожные и умышленные преступления, а преступления порой квалифицировались поначалу как несчастные случаи. Вот и сейчас дело возбудили по признакам статей уголовного кодекса о нарушении правил безопасности движения и эксплуатации транспорта. Через десять дней его нужно было направить в прокуратуру, но, не ожидая срока, следователь прокуратуры Королевский (Денисов не раз вместе с ним работал) уже направил в отдел поручение о производстве следственных действий.
Всю обратную дорогу в поезде Денисов дремал вместе с большинством пассажиров.
Проснулся лишь раз - перед Голицыном. Женщина лет пятидесяти, медно-рыжая, с испитым бледным лицом, прокричала от входа:
- Граждане! Ночью обокрали! На вокзале… Не на что уехать! Кто сколько может… Спасибо. Спасибо.
Не задерживаясь, она быстро шла по вагону. Пассажиры раскошеливались.
- Хотите, помогу уехать? - спросил Денисов, когда мошенница поравнялась с ним.
- Мне?! - Прядка соскользнула ей на глаза.
За окном показались голицынские платформы. Электричка тормозила. Женщина быстро протиснулась в тамбур.
«Может, увидимся», - подумал Денисов.
Когда поезд снова отправился, капитан увидел женщину на платформе, взгляды их встретились…
С Рыжаком Денисов разговаривал в магазине, в директорском кабинете. Никто им не мешал, правда, Рыжак несколько раз по переговорному устройству связывался со складом.
Пока он давал указания, Денисов наблюдал за машинами и людьми по другую сторону стекла. Перекресток был из шумных: магазины «Цветы», «Книги», «Ткани». Какой-то человек на углу пил пиво. Огромные афиши приглашали на премьеры - «Приступить к ликвидации», «Европейская история».
У тротуара под окном стояли новенькие «Жигули».
- … Еще импортный вельвет, - передали со склада. - Плащевка.
- Все? - Он выключил переговорное устройство. Сам Рыжак за модой не гнался, одет был во все отечественное, но добротное.
Он вернулся к разговору:
- Не везло ему. Не выявил способностей. Финансы, товароведение, администраторство - в сущности, все не его. Потом, наверное, нашел бы себя.
Рыжак не упомянул о том, что Марсанов какое-то время работал под его началом в магазине.
- Неудачник. - Он поддернул рукава - из-под пиджака блеснули крупные на сверкающей металлической основе запонки. Денисов обратил на них внимание. - Судите сами. Экономист, а работал администратором. Сменил профессию. То, что занимался языком, я уже не вспоминаю. Кошке под хвост. - Рыжак рассуждал основательно. - Развелся. Оставил квартиру…
- Давно виделись с Марсановым?
- Весной.
- Договорились о встрече?
- Случайно. Здесь, на Кирова. Я шел перекусить в «стекляшку», вижу - Марсан.
- Один?
- Он ехал в Госкино. Один. Вместе пообедали, он поехал по своим делам, я вернулся сюда.
- Интересовался делами в магазине?
Рыжак задержал взгляд на карандашах, которые время от времени катал по столу, потом посмотрел на Денисова.
- Спрашивал. Все здоровы, сказал я, работают… - Он не уточнил, откуда Марсанов знает сотрудников магазина, извинился, нажал на переговорное устройство.
- Слушаю, - ответил женский голос.
- Вера, узнайте, есть ли еще импортный материал.
- Немного осталось. Греческого.
- А турецкий? Пусть Полина Семеновна сообщит остаток… - Деловитость
