Русские поэты XX века: учебное пособие - В. Лосев

1918

ПЛАЧ О СЕРГЕЕ ЕСЕНИНЕ

(Отрывок)

Забудет ли пахарь гумно,Луна – избяное окно,Медовую кашку пчелаИ белка кладовку дупла?

Разлюбит ли сердце моеЛесную любовь и жилье,Когда, словно ландыш в струи,Гляделся ты в песни мои?

И слушала бабка Рязань,В малиновой шапке Кубань,Как их дорогое дитяЗапело о небе грустя.

Напрасно Афон и СаровТекли половодьем из слов,И ангел улыбок крыломКропил над печальным цветком.

Мой ландыш березкой возник, —Берестяный звонок язык,Сорокой в зеленых кудряхУселись удача и страх.

В те годы Московская РусьСкидала державную гнусь,И тщетно Иван-золотойЦарь-колокол нудил пятой.

Когда же из мглы и цепейВстал город на страже полей,Подпаском, с волынкой щегла,К собрату березка пришла.

На гостью ученый набрел,Дивился на шитый подол,Поведал, что пухом ХристосВ кунсткамерной банке оброс.

Из всех подворотен шел гам:Иди, песноликая, к нам!А стая поджарых газетСкулила: кулацкий поэт!

Куда ни стучался пастух —Повсюду урчание брюх,Всех яростней в огненный мракРаскрыл свои двери кабак.

1926

ПЕСНЬ О ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ

(Отрывок)

…Ив горенку входил отец…«Поставить крест аль голубецПо тестю Митрию, Параша?..»Неупиваемая чаша,Как ласточки звенящих лет,Я дал пред родиной обетТебя в созвучья перелить,Из лосьих мыков выпрясть нить,Чтоб из нее сплести мережи!Авось любовь, как ветер свежий,Загонит в сети осетра,Арабской черни, серебра,Узорной яри, аксамита,Чем сказка русская расшита!Что критик и газетный плут,Чихнув, архаикой зовут.Но это было! Было! Было!Порукой – лик нездешней силыВладимирская Божья Мать!В ее очах Коринфа злать,Мемфис и пурпур ФиникииСквозят берестою РоссииИ нежной просинью вифездыВ глухом Семеновском уезде!Кто Светлояра не видал,Тому и схима – чертов бал!Но это было! Было! Было!Порукой образ тихокрылыйИз радонежских лесов!Его писал Андрей РублевСмиренной кисточкой из белки.Века понатрудили стрелки,Чтобы измерить светлый мир,Черемух, пробель и сапфир —Шести очей и крыл над чашей!То русской женщины Параши,Простой насельницы избы,Душа – под песенку судьбы!Но… многоточие – синицы,Без журавля пусты страницы…Увы… волшебный журавельИздох в октябрьскую метель!Его лодыжкою в запалЯ книжку… намарал,В ней мошкара и жуть болота.От птичьей желчи и пометаСлезами отмываюсь я,И не сковать по мне гвоздя,Чтобы повесить стыд на двери!..В художнике, как в лицемере,Гнездятся тысячи личин,Но в кедре много ль сердцевинС несметною пучиной игол? —Таков и я!.. Мне в плач и в игоГромокипящий пир машин,И в буйном мире я один —Гадатель над кудесной книгой!Мне скажут: жизнь – стальная пасть,Крушит во прах народы, классы…Родной поэзии атласыНе износил Руси дудец, —Взгляните, полон коробец,Вот объярь, штоф и канифасы! <…>Я помню месяц неуклюжийВерхом на ели бородатойИ по-козлиному рогатой,Он кровью красил перевал.Затворник бледный, как опал,В оправе схимы вороненой,Тягчайше плакал пред иконойПод колокольный зык в сутемы.А с неба низвергались ломы,Серпы, рогатины, кирьги…Какие тайные врагиСтрашны лазурной благостыне?«Узнай, лосенок, что отнынеЗатворены небес заставыИ ад свирепою облавой,Как волк на выводок олений,Идет для ран и заколенийНа Русь, на Крест необоримый.Уж отлетели херувимыОт нив и человечьих гнезд,И никнет колосом средь звезд,Терновой кровью истекая,Звезда монарха Николая, —Златницей срежется онаДля судной жатвы и гумна! Чу!Бесы мельницей стучат,Песты размалывают души, —И сестрин терем ворог-братПод жалкий плач дуваном рушит.Уж радонежских лампадТускнеют перлы, зори глуше!Я вижу белую МосквуПростоволосою гуленой,Ее малиновые звоныРодят чудовищ на яву,

И чудотворные иконыНе опаляют татарву!

Безбожие свиной хребетО звезды утренние чешет,И в зыбуны косматый лешийНарод развенчанный ведет,Никола наг, Егорий пешийСтоят у китежских ворот!Деревня в пазухе овчинной,Вскормившая судьбу-змею,Свивает мертвую петлюИ под зарею пестрядинной —Как под иудиной осиной,Клянет питомицу свою!

О Русь! О солнечная мати!Ты плачешь роем едких ос,И речкой, парусом березЕще вздыхаешь на закате.Но позабыл о КоловратеТвой костромич и белоросс!

В шатре Батыя мертвый витязь,Дремуч и скорбен бор ресниц,Не счесть ударов от сулиц,От копий на рязанской свите.Но дивен Спас! Змею копытя,За нас, пред ханом павших ниц,Егорий вздыбит на гранитеНаследье скифских кобылиц! <…>

На рождество Богородично. 1931

КЛЕВЕТНИКАМ ИСКУССТВА

Я гневаюсь на вас и горестно браню,Что десять лет певучему коню,Узда алмазная, из золота копыта,Попона же созвучьями расшита,Вы не дали и пригоршни овса,И не пускали в луг, где пьяная росаСвежила б лебедю надломленные крылья!Ни волчья пасть, ни дыба, ни копыльяНе знали пытки вероломней, —Пегасу русскому в каменоломнеНетопыри вплетались в гривуИ пили кровь, как суховеи ниву,Чтоб не цвела она золототканноУтехой бранною республике желанной!Чтобы гумно, где Пушкин и Кольцов,С Есениным в венке из васильков,Бодягой поросло, унылым плауном,В разлуке с песногривым скакуном,И с молотьбой стиха свежее бороздыИ непомернее смарагдовой звезды,Что смотрит в озеро, как чаша, колдовское,Рождая струнный плеск и вещих сказок рои!

Но у ретивого копытаНедаром золотом облиты,Он выпил сон каменоломныйИ ржет на Каме, под КоломнойИ на балтийских берегах!..Овсянки, явственны ль в стихахВам соловьиные раскаты,И пал ли Клюев бородатый,Как дуб, перунами сраженный,С дуплом, где Сирин огневейныйКлад стережет – бериллы, яхонт?..И от тверских дубленых пахот,С антютиком лесным под мышкой,Клычков размыкал ли излишкиСвоих стихов – еловых почек,И выплакал ли зори-очиДо мертвых костяных прорехНа грай вороний – черный смех?!Ахматова – жасминный куст,Обожженный асфальтом серым,Тропу утратила ль к пещерам.Где Данте шел и воздух густ,И нимфа лен прядет хрустальный? —Средь русских женщин Анной дальнейОна как облачко сквозитВечерней проседью ракит!……………………………………………

Я гневаюсь на вас, гнусавые вороны,Что ни свирель ручья, ни сосен перезвоны,Ни молодость в кудрях, как речка в купыре,Вас не баюкают в багряном октябре,Когда кленовый лист лохмотьями огняЛетит с лесистых скал, кимвалами звеня,И ветер-конь в дождливом чепракеВзлетает на утес, вздыбиться налегке,Под молнии зурну копытом выбить пламя,И вновь низринуться, чтобы клектать с орламиИль ржать над пропастью потоком пенногривымЯ отвращаюсь вас, что вы не так красивы!Что знамя гордое, где плещется заря,От песен застите крылом нетопыря,Крапивой полуслов, бурьяном междометий,Не чуя пиршества столетий,Как бороды моей певучую грозу, —Базальтовый обвал – художника слезуО лилии с полей Иерихона!..Я содрогаюсь вас, убогие вороны,Что серы вы, в стихе не лирохвосты,Бумажные размножили погостыИ вывели ежей, улиток, саранчу!..За будни львом на вас рычуИ за мои нежданные сединыОтмщаю тягой лебединой! —Все на восток, в шафран и медь,В кораллы розы нумидийской,Чтоб под ракитой российскойКоринфской арфой отзвенетьИ от Печенеги и до БийскаЗавьюжить песенную цветь,Где конь пасется диковинный,Питаясь ягодой наливной,Травой-улыбой, приворотом,Что по фантазии болотамИ на сердечном глыбком днеЗвенят, как пчелы по весне!Меж трав волшебных Анатолий —Мой песноглаз, судьба-цветок,Ему ковер индийских строк,Рязанский лыковый уток,С арабским бисером – до боли!Чу! Ржет неистовый скакунПрибоем слав о гребни дюнПобедно-трубных, как органы,Где юность празднуют титаны!

1932

Есть две страны: одна – Больница,Другая – Кладбище, меж нихПечальных сосен вереницаУгрюмых пихт и верб седых!

Блуждая пасмурной опушкой,Я обронил свою клюку,И заунывною кукушкойСтучусь в окно к гробовщику:

«Ку-ку! Откройте двери, люди!»«Будь проклят, полуночный пес!Куда ты в глиняном сосудеНесешь зарю апрельских роз?!

Весна погибла, в космы сосенВплетает вьюга седину»…Но, слыша скрежет ткацких кросен,Тянусь к зловещему окну.

И вижу: тетушка МогилаТкет желтый саван, и челнокМелькая птицей чернокрылой,Рождает ткань, как мерность строк.

В вершинах пляска ветродуев,Под хрип волчицыной трубыЧитаю нити: «Н.А. Клюев, —Певец олонецкой избы!»

Я умер! Господи, ужели?!Но где же койка, добрый врач?И слышу: «В розовом апрелеОборван твой предсмертный плач!

Вот почему в кувшине розы,И сам ты – мальчик в синем льне!..Скрипят житейские обозыВ далекой бренной стороне.

К ним нет возвратного проселка,Там мрак, изгнание, Нарым.Не бойся савана и волка, —За ними с лютней серафим!»

«Приди, дитя мое, приди!» —Запела лютня неземная,И сердце птичкой из грудиПерепорхнуло в кущи рая.

И первой песенкой моей,Где брачной чашею лилея,Была: «Люблю тебя, Рассея,Страна грачиных озимей!»

И ангел вторил: «Буди, буди!Благословен родной овсень!Его, как розаны в сосуде,Блюдет Христос на Оный День!»

<1937>