Я – многообразная старуха - Фаина Георгиевна Раневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Каким образом?
– Он сказал, что все мои болезни – не болезни, а симптомы приближающейся старости.
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
– Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на что не похожа! – сетовала Раневская. – Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чем они спрашивают.
Я как старая пальма на вокзале – никому не нужна, а выбросить жалко.
Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости.
– Почему вы не сделаете пластическую операцию?
– А толку? Фасад обновишь, а канализация все равно старая?!
Воспоминания – это богатства старости.
Старость – это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
Книппер-Чехова, дивная старуха, однажды сказала мне: «Я начала душиться только в старости».
В семьдесят лет Фаина Георгиевна вдруг объявила, что вступает в партию.
– Зачем? – спросили друзья.
– Надо! – твердо ответила Раневская. – Должна же я хоть на старости лет знать, что эта сука Верка Марецкая говорит обо мне на партсобраниях.
– Старая харя не стала моей трагедией. В 22 года я уже гримировалась старухой и привыкла, и полюбила старух моих в ролях. А недавно написала моей сверстнице: «Старухи, я любила вас, будьте бдительны!»
Сколько лет мне кричали на улице мальчишки: «Муля, не нервируй меня!» Хорошо одетые надушенные дамы протягивали ручку лодочкой и аккуратно сложенными губками, вместо того чтобы представиться, шептали: «Муля, не нервируй меня!» Государственные деятели шли навстречу и, проявляя любовь и уважение к искусству, говорили доброжелательно: «Муля, не нервируй меня!» Я не Муля. Я старая актриса и никого не хочу нервировать. Мне трудно видеть людей.
Старухи бывают ехидны, а к концу жизни бывают и стервы, и сплетницы, и негодяйки… Старухи, по моим наблюдениям, часто не обладают искусством быть старыми. А к старости надо добреть с утра до вечера!
– Фаина, – спрашивала ее старая подруга, – как ты считаешь, медицина делает успехи?
– А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать.
В старости главное – чувство достоинства, а его меня лишили.
К смерти отношусь спокойно теперь, в старости. Страшно то, что попаду в чужие руки. Еще в театр поволокут мое тулово.
Я – многообразная старуха.
Сегодня встретила «первую любовь». Шамкает вставными челюстями, а какая это была прелесть… Мы оба стесняемся нашей старости.
Когда пионеры-тимуровцы пришли к Раневской домой, помогать как престарелой, она их выпроводила со словами:
– Пионэры, возьмитесь за руки и идите в жопу!
Красота – это страшная сила
В парке к Раневской стал приставать какой-то мужчина. Пытаясь от него отвязаться, она сказала:
– Товарищ, вы, наверное, ошиблись. Я старая и некрасивая женщина.
Он обогнал ее, посмотрел в лицо и заявил:
– Вы правы. Очень извиняюсь.
– Мерзавец! – так обычно заканчивала эту историю Фаина Георгиевна.
Раневская как-то сказала одной даме, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
– Я не могу ответить вам таким же комплиментом, – дерзко ответила та.
– А вы бы, как и я, соврали! – посоветовала Фаина Георгиевна.
Обсуждая только что умершую подругу-актрису:
– Хотелось бы мне иметь ее ноги – у нее были прелестные ноги! Жалко – теперь пропадут.
Раневская о проходящей даме:
– Такая задница называется «жопа-игрунья».
Однажды, посмотрев на Галину Сергееву,
исполнительницу роли Пышки, и оценив ее глубокое декольте, Раневская своим дивным басом сказала, к восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: «Эх, не имей сто рублей, а имей двух грудей».
Раневская и актриса Вера Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
– Тот слепой, которому ты подала монету, не притворяется, он действительно не видит.
– Почему ты так решила?
– Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!»
Дамы, не худейте… Оно вам надо?.. Уж лучше к старости быть румяной пышкой, чем засушенной мартышкой…
Я никогда не была красива, но я всегда была чертовски мила! Я помню, один гимназист хотел застрелиться от любви ко мне. У него не хватило денег на пистолет, и он купил сетку для перепелов.
В моем тучном теле сидит очень даже стройная женщина, но ей никак не удается выбраться наружу. А учитывая мой аппетит, для нее, похоже, это пожизненное заключение…
В подвенечном платье каждая женщина напоминает Деву Марию. На лице появляется выражение крайней невинности.
Рецепт молодости от Фаины Раневской:
– Импортный полироль не хуже нашего крэ-эма, честное слово. С вас сползет старая кожа, и вы будете ходить как новорожденная.
Однажды
