Жизнь вдребезги - Буало-Нарсежак

Автостоянка была забита машинами. Он оставил машину "2CV" далеко от дома, возле какой-то стройки. Ему захотелось убежать из этого знойного города.

Рауль прикурил от золотой зажигалки. Пытаясь разрешить противоречия, он потерял способность к спокойному, точному мышлению, и сейчас скорее напоминал обломок кораблекрушения. Он прошел мимо дома и вернулся назад. И в почтовом ящике было пусто. Дюваль открыл дверь, прислушался. Никого. Он подбежал к холодильнику, открыл бутылку пива и с Жадностью опрокинул ее в себя. Теперь необходимо было позвонить Веронике. Это было, наверное, неблагоразумно, напрасно, но он чувствовал в этом потребность. А для чего? Пока не знал. Может, просто, чтобы услышать ее голос и постараться по нему догадаться о ее кознях.

- Алло… Можно поговорить с мадам Дюваль?

- Кто спрашивает?

- Дюваль.

- Одну минутку.

Это, видимо, хозяйка. Не доверяет. Небось, подслушивает.

- Алло… Вероника? Я хочу тебе сказать… я советовался с месье Тессие. Ничего пока не решено. Так, поговорили и все. То, что он объяснил мне, сложно понять. Он не скрыл от меня, что развод стоит очень дорого. А ты что думаешь?

- Я еще ничего не предпринимала. У меня плохо со временем.

Дюваль закрыл глаза, напрягся, изо всех сил прислушался. Голос был спокоен, с оттенком усталости.

- Моя позиция проста, - снова начал он, - я жду и не настаиваю. Не в моих правилах забегать вперед, понимаешь?

- Я знаю… После возвращения я кое-что предприму.

- Ты уезжаешь?

- Да, небольшая поездка на несколько дней. К тому же спешить некуда.

- Ты что, хочешь показать кому-то подписанную мной бумагу?

Он подскочил: на том конце провода раздался невнятный, быстро подавленный смешок.

- Я спрошу совета, - сказала Вероника. - А бумага упрятана надежно в конверт, на котором написано: "Вскрыть в случае моей смерти". Как видишь, теперь я спокойна. Вот я и говорю, что нет никакой срочности.

- Ты одна?

- Разумеется! Есть вещи, о которых не следует кричать.

На этот раз в ее голосе прозвучала злоба, смешанная с горечью.

- Послушай, Вероника. Уверяю тебя, что…

Она сухо оборвала его.

- Ты хочешь сказать, что не желал мне зла, или что ты сожалеешь. Не думаешь ли ты, что теперь уже поздно? Да и не в этом дело. А в том, что мы вели жизнь, которую больше продолжать не можем. Итак, я отступаю. Все. Когда я согласилась на брак…

- Извини, но ты-то его как раз и хотела.

- Допустим.

- Как это "допустим"?

- О! Прошу тебя, Рауль, не начинай снова. Уверяю тебя, что я даже не думала о замужестве… Если бы ты знал! Ну ладно, кончим об этом. По возвращении я повидаюсь с адвокатом. Он свяжется с твоим. Думаю, что нам нечего больше сказать друг другу.

Она повесила трубку. Дюваль возмутился таким нахальством. Чья была инициатива? Кто все время подзуживал его уйти от месье Джо? Ужасная баба! Жаль, что авария не получилась. Вот было бы здорово овдоветь! Дюваль позабыл о своем богатстве.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рауль снова принялся за свою работу, вернее, его руки, мысли же были далеко, они отчаянно искали выход: как вырваться из этого крута? Как избавиться от Вероники? Он увиделся с Тессие, сказал адвокату, что он был занят, что потерял записную книжку. Адвокат заверил его, что бесполезно готовиться к защите, когда другая сторона никак себя не проявляет. Нужно ждать. А вдруг мадам Дюваль передумает?

- Конечно, нет.

- Был ли у вас разговора разводе?

- Я ее больше не видел. Она оставила мне квартиру, а сама снимает другую.

- Все говорит о том, что она склонна настаивать на разводе.

- Из этих соображений, мэтр, я хотел бы с вами обговорить один вопрос. Допустим…, но это чистое предположение…, допустим, я получил маленькое завещание.

Адвокат поглядел Дювалю в глаза.

- Вы думаете вам должны что-нибудь завещать?

- Нет, не совсем так. Повторяю, это предположение.

- Деньги подлежат разделу, это как раз то, что вас беспокоит, не так ли? Впрочем, вы не одиноки. Этот вопрос нам задают каждую минуту.

- Это несправедливо.

- Не так уж. Происхождение материальных ценностей может быть доказано, будь то вклад или слитки. Деньги же, в сущности, безымянны. О! Безусловно, можно всегда начать тяжбу, но я вам этого не советую. Лучше найти способ утрясти это дело без суда.

- А если кто-то хочет что-то скрыть?

- Опасно! Особенно в вашем случае, месье Дюваль. Разрешите говорить с вами откровенно? Вы сказали, что сделали некий неверный шаг, который может иметь драматические последствия. Я не уточнил тогда, я лишь запомнил, что у вашей жены есть некая бумага, компреметирующая вас. Хорошо. Теперь представим, что с неба вам падает завещание… несколько десятков миллионов франков… В наше время завещания не пропадают: если вы откажетесь от него, все забирает государство… Предположим, вы берете эти деньги, кладете их в банк, не меняете своего образа жизни, разводитесь. Однажды, когда вы вдруг почувствуете полную свободу, вы совершаете большую покупку… Ваша прежняя жена об этом узнает. У нее полное право возбудить против вас дело, настаивая на том, что во время развода у вас были скрытые средства. Она может состряпать бумагу, сказать, что вы из-за денег хотели от нее отделаться. Это ложь, я знаю, но вы сами видите, куда это все может завести. Итак, месье, примите хороший совет: играйте открытыми картами. Это более осмотрительно. Во время бракоразводного процесса, если вы вдруг крупно выиграете в лотерею или на скачках - такие случаи бывали - не вздумайте обойти закон.

Дюваль размышлял над этим разговором. Существовал лишь один путь: что-нибудь купить, неважно что: гостиницу, кинотеатр, гараж. Вероника потребует большую сумму на свое содержание, тем хуже. Но это все же лучше, чем дележ. Он вернулся в Ниццу. Нотариус принял его подчеркнуто любезно. В присутствии двух свидетелей Дюваль подписал два документа.

- Документы на английском языке, - сказал Фарлини. - Хотите, я их переведу? На это уйдет немного времени.

- О, нет! Бесполезно. Заранее знаю, что ничего в них не пойму.

- Должен вам сказать, что мистер Хопкинс отдал распоряжение в пользу некоторых из своих коллег… К счастью для вас, он не был женат, как я уже вам объяснил. У него был брат намного его моложе, который погиб два года назад в авиакатастрофе. Трогательный штрих: Хопкинс думал, что его ребенок - девочка. Он, наверное, был храбрым человеком!

- . Смельчак, убивший мою мать. Через какое время я вступлю во владение наследством?

- О! Очень скоро. Максимум через месяц, может, раньше.

Месяц! Значит, процедура уже скоро начнется! Может, открыть все нотариусу, спросить его совета? Дюваль колебался. Гордость мешала ему. К тому же не хотелось портить о себе впечатление. Не хватало только открыть нотариусу свои сокровенные мысли.

- Я подумал и решил: мы тотчас приступим к процедуре. Как все это будет происходить?

- О! Очень просто. Мои поверенные переведут деньги на мой счет, а я их передам вам… Для этого нужен только номер вашего банковского счета.

- Вы думаете без труда их инвестировать?

- Возможно, не сразу. Нельзя допускать легкомыслия в таком деле. Вы же не торопитесь?

Месье Фарлини пристально посмотрел на Дюваля.

- Вы хотите стать единственным обладателем богатства? Не так ли? Вы правы. Необходимо предвидеть все. Над нами не капает. В нужный час я к вашим услугам, если позволите.

- Нельзя ли деньги оставить за границей?

Нотариус перестал улыбаться.

- Нет. Будем вести себя правильно, месье Дюваль, не нужно играть с огнем.

- Да нет, я сказал так, наобум. А ведь ничего об этом не знаю. Итак, я открываю счет на свое имя.

- Замечательно. Что бы вы ни предприняли в дальнейшем, обязательно сообщите о перемещении капитала директору. Объясните ему ваши затруднения. Новость не должна иметь огласки в ваших же интересах. Повторяю, это необходимо. Достаточно проболтаться, как газеты сразу же набросятся на любую информацию. На вашем месте я вел бы прежний образ жизни.

Вот, пожалуй, выход! Дюваль думал о нем уже несколько дней. Уехать! Никогда больше не видеть Веронику! Создать центр по обучению массажа с самыми новыми достижениями техники, чтобы помогать страждущим, искалеченным на дорогах… Укреплять спины, бока. Он все больше утверждался в этом проекте, видел большой дом, в окружении парка, где-нибудь под Греноблем или в Дижоне, а может в Бретани. Оживали старые мечты. Он завел бы собаку, золотых аквариумных рыбок, птиц. Он бы нес людям жизнь.

Именно в этом он видит смысл собственного существования. Его богатство таким образом стало бы беспорочным. Дюваль думал так, потому что привык к старым терминам, но по множеству признаков он должен был догадаться, что деньги уже проникли в его кровь и мысли. Теперь существовал Дюваль-богач, который все чаще занимал место прежнего Дюваля, у которого была новая манера ходить, смотреть на людей, отвечать месье Джо. По утрам во время бритья он привыкал к широкому лицу, испещренному розовыми пятнами, к лицу американца. Прежняя ненависть к богачам постепенно исчезала, если бы не Вероника, то он бы в полной мере вкусил, что значит быть самому себе хозяином. Благодаря ее существованию ему приходилось сдерживать желания: дом будет поменьше, вместо парка вокруг будет сад, больных будет поменьше… Многие калеки из-за его глупости будут лишены помощи. Отдельные слова возникли в нем словно сигналы бедствия в черном небе: раздел, вознаграждение за убытки, пенсия. Ему захотелось стать колдуном, умеющим пронзать булавкой изображение Вероники. Она символизировала собой зло, эгоизм, распущенность, грубость. Женившись на ней, Дюваль думал воспользоваться ее средствами, чтобы открыть свое дело. Она всегда знала, что равные права на доход в конце концов обернутся в ее пользу. Ну, а теперь…