Мечты и думы - Иван Коневской

Их сумрак зеленый уснул.

И жалобный звук протянул

Неведомо кто на свирели.

И дрогнуло сердце невольно.

И тихо так звук возрастал.

Так вкрадчиво он и так больно

В мой трепетный слух долетал.

Пустился бежать я тревожно

На звук по откосу холма.

И небо яснело не ложно,

А в сердце сбиралася тьма.

Тропа все вилась и дрожала,

И даль устремлялась в листву.

В ушах непрестанно жужжало,

Свирель заливалась: зову!

И то она в воздухе билась,

То вся приникала к земле.

На легкие плески дробилась,

Качалась на тонком стебле.

То снова вставала, впивалась

Лукавой и смелой змеей,

И в звонкую даль изливалась,

Влекла огневою струёй.

Стремился мне ветер навстречу.

К ногам тень от рощи легла.

Ужели на звук не отвечу?

Ответишь — она не лгала!

Так роща мне внятно шептала…

Я стал и шепнул: прогляни!

И песня повсюду витала,

И жило два ока в тени.

В тени, где ветвистые дубы,

Где влага лесов залегла —

Из тьмы непроглядной дупла

Глядели те очи и губы.

………………

Февраль 1899

СЛОВО ЗАКЛЯТИЯ[10]

Кругом стеснились камней громады.

Под нами мутный проток урчит.

Сырые своды, в дворах — засады,

Но дух — властитель мой — не молчит.

И против злого

Я знаю слово.

Куда ни взглянешь — нагие степи

И стаи хищные карих птиц.

От наших сил лишь клочки отрепий,

И перед небом мы пали ниц.

Что делать, девушка, чтоб не сгинуть

Иль смолкнуть пред ведьмой, злой судьбой?

Шепну ей слово, мой зов на бой:

Твой род я знаю

И проклинаю!

В глуши лесов, по тропе безвестной

С тобой идем мы, и сумрак нем.

Ужель безответны и чужды всем?

Дохни лишь слово:

Им нет покрова.

О слово вещее, слово — сила,

О мысли членораздельный звук!

Ты всю вселенную допросило.

Познанье — мощь наших слабых рук.

Из тьмы былого

Спасло нас слово.

НА ДРУГОЕ УТРО

Резво вихрятся дымы над белыми крышами.

Я внимаю их песне, все ими томимый.

И все утро плывут они, мне только слышимы, —

Дымы, дымы!

Накануне был пир, упоение младости

— Все плывут предо мной, все плывут небеса —

Были чудные речи, и жгучие сладости,

И созвучия без конца…

Мне друзья повстречались в моем одиночестве.

Я беззвучно приветствовал странный союз.

Но отрада была только в смутном пророчестве:

Навсегда им упьюсь.

Наконец все смутилось в безумном веселии:

Голоса были дики, разнузданы речи.

Что за бред роковой после вдумчивой келий —

Эти темные встречи…

Здравствуй, бледное утро в простых одеяниях,

Вейтесь, вольно мечтательны, дымы седые!

Я пред вами во прахе, в немых покаяниях:

Нет, не мы, а вы — молодые.

Январь 1899

В УЕДИНЕНИИ

Что начну отныне? Грустно и безмолвно

Предо мной лежит широкий зимний путь.

На водах соловых — ноющие челны.

Не хватает духу на себя взглянуть.

Много опустело, много погребенных

Под широким сводом, в глубинах души.

Постепенно смолкло все в сугробах сонных:

О, так погоди же: дальше не спеши…

Это — строгий миг немого созерцанья.

Усыпи порывы, смутно не хмелей.

Притаи дыханье, собери вниманье:

Испытуй минуты тише и смелей.

Январь 1899

БЛЕДНАЯ ВЕСНА

Все в той же мудрости бесстрастной

Проходят жизни годы, дни.

Сквозь тусклый, теснящий туман

Бредет сиротинка-весна.

И смутен мой день, как туман,

И юная участь смутна.

Убогие стены хранят

Молчанье и тихий свой плен,

Вперед никуда не манят,

А только в былое меж стен.

Немые свидетели слов,

И звуков, и мыслей живых,

Немые хранители снов —

О, все схоронилося в них.

И вот, когда в будущем нет

Блестящих предчувствий и снов,

Весны еще призрачен свет,

Не стало путей ни основ —

Я в вас только, стены, ищу

Отзвучия бывших тревог.

Не верю дневному лучу

И счастью опасных дорог.

В покоев родных глубину,

Под сень этих стен удалюсь.

Быть может, я встречу весну,

Но с ней никогда не сольюсь.

Ужели ж и мне неминуемо

Не век безопасно взирать,

Как все это племя волнуемо

И рвется вперед умирать?

Пока — на земле я божественной.

За тлю я не продал всего.

Ужели ж для жизни естественной

Отвергнуть и мне торжество?

В прекрасном бесплодном гадании

Проходят недвижные дни.

Но счастий или страданий

Не будет — что ни мани…

О постоянные ограды

Моих далеких дней и лет,

За все, за все вы мне награды:

Я вашей верностью согрет.

А сколько гордости сокрыто

В протекших чувствах и речах,

Как много неги ядовитой

Во всех струилося вещах!

Приди, смиряющим дыханьем

О новая весна, повей!

Иссякли позывы к исканьям:

Душа безмолвней и живей.

26 марта 1899

И недолго победные звуки

Мне звучали в морозные дни.

Опустилися жадные руки.

Я — один меж людской толкотни.

Это все ведь не песнь возрожденья:

Это все еще — внутренний жар.

Не познать ему освобожденья,

Не уйти из-под дремотных чар.

На полуслове прерваны слова.

Дохнула жизнь, снесла листву густую.

Иду я… непокрыта голова…

Куда глаза глядят, в страну пустую.

Дохнула ль жизнь? Она ль? Не враг ли твой,

Себя терзающий, твой демон вечный,

Решил не он ли миг тот роковой?

И оборвалися слова… конечно!

«Когда-нибудь…»

К ней

Когда-нибудь,

В иные дни

Мы встретимся опять.

Дни — все вперед,

И не кляни,

Что не уйти км вспять.

Их песнь гласит,

Вещает нам

Про изобилье сил.

Нам час грозит

И даст нам сам,

Чего вовек не приносил.

Пугливый дух, усталый, неизвестный,

Забился над заглохшею водой.

Над ним высоко — светлый мир небесный.

Но вечен ли он, светлый и простой?

Забытый дух, суровый и пугливый,

Ребенок, росший меж седых отцов,

Что ждет твои безмолвные порывы,

Ты выйдешь ли на волю из лесов?

Март-апрель 1899

ЭЛЕГИЯ

Я жизнь люблю — и я плачусь за то:

Она любовью скупо мне ответит.

Как много слез бессилья пролито,

Как редко славой яркой жизнь мне светит!..

Люблю утра, люблю и вечера,

Под шумным ветром ровное дыханье,

Мила мне так же тишины пора,

Как улицы морское колыханье.

Свой лик душевный в целости храня,

Люблю вверяться тихому движенью:

Пусть увлечет от берега меня

Да вновь примчит к родимому селенью.

Так внятен каждый жизни переход,

Так живы все концы и перепутья,

И сладостны теченья этих вод,

Что иногда боюсь их всколыхнуть я.

Все тот же я — средь этих волн и смут:

Не тронуты единственные нити —

И робко я считаю ход минут,

И трепетно внемлю струе событий.

Но человеку не дано вступать

Так пристально и смело в жизни лоно.

И гонит она избранного вспять —

И вновь он в темный омут погруженный.

Глаза он жмурит от ее чудес,

Тревожно лишь себя оберегает.

Боязнью, как бы сам он не исчез,

Его волна житейская пугает.

Ах, то ли было, как вверялся он

Всем этим всплескам, нежным и отважным!

Над ним распространялся небосклон,

А он скользил легко по склонам влажным.

Но небо наглухо мне заперто:

Едва бреду, едва и день мне светит…

Я жизнь люблю, и я плачусь за то:

Она любовью скупо мне ответит.

Между 9 декабря и святками 1898

СОГЛАШЕНИЕ

Мне счастья нет, какое людям

Дано в удел.

Не пожелать мне и не сделать

Желанных дел.

Со страстью целей добиваться —

Не жребий мой.

Мой путь — извилистый и чудный,

Путь не прямой.

Мне счастья нет, но рад я жизни,

Пока я жив.

Как можно жить, всего чуждаясь

И взор смежив,

Я не пойму. Со мной — что вечно:

Со мной — мой дух.

Люблю искусств великодушных

Волшебный круг.

Люблю сознанья неизменность

И чуткий пыл,

В природе — гордую нетленность

Творящих сил.

Порой я полных счастий жажду,

Порой грущу,