Разрушенный - Мари Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы нигде не встречались? – Найл внимательно на меня смотрит. – Твое лицо кажется мне очень знакомым.
Его слова вызывают у меня что-то похожее на холод, пробежавший по коже. Если Найл видел фотографии с исчезнувшей Кимберли Эванс, то он в два счета может распознать, что я усердно пытаюсь скрыть последние несколько лет.
– Думаю, ты ошибаешься, – я стараюсь, чтобы мой голос звучал увереннее, чем чувствую себя на самом деле. – Я впервые в Нью-Йорке. Я родилась и всю жизнь прожила в Австралии.
Удовлетворенным моим ответом, Найл кивает.
– Согласен. Если бы я однажды встретил такую девушку, как ты, я бы точно запомнил нашу встречу. Ты очень красивая.
Мои щеки моментально вспыхивают. Я смущенно улыбаюсь ему:
– Спасибо.
В это мгновение к нам приближается худощавый мужчина в очках и с галстуком-бабочкой.
– Добрый вечер, я устроитель выставки Мэтью Джонсон, – вежливо представляется он мне и Найлу, а затем переключает внимание на Эйслин. – Дорогая, только что доставили цветы. Что с ними делать?
– Пусть заносят, я украшу зал вместе с дизайнером, – распоряжается Эйслин и обращается к Найлу. – Я уверена, что оставляю Рене в надежных руках.
После этого она берет у устроителя выставки ежедневник, вырывает листок и что-то быстро на нем пишет. Затем отдает его мне.
– Рада знакомству, Рене. Здесь мой личный контакт на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится. А сейчас мне нужно идти, – произносит она с извиняющейся улыбкой и многозначительно добавляет. – Желаю приятно провести вечер.
Она и ее помощник уходят. Я убираю листок с номером Эйслин в сумочку, боковым зрением замечая, как Найл потирает затылок:
– Как тебе Нью-Йорк? – спрашивает он.
– Если честно, я мало, что успела увидеть, – признаюсь я. – Мы с семьей прилетели сегодня с утра.
Найл кивает.
– Что ты планируешь делать завтра? – задает он следующий вопрос.
– Может быть, останусь дома с книгой. Или изучу окрестности поместья отца. В Гринвуд-Лейк потрясающая природа.
– Ты серьезно? – глаза Найла расширяются. – Ты первый раз в Нью-Йорке и хочешь проторчать все время дома?
Я пожимаю плечами и никак это не комментирую. Я не могу сказать Найлу, что мне сложно отбросить тревогу и страх, и сразу окунуться в энергичную жизнь большого города.
– Прости мою бурную реакцию, – смущается Найл, и его лицо немного краснеет. – Просто в Нью-Йорке столько мест… Если ты их не посетишь, то это будет преступлением.
Я смотрю на него и не верю: только что передо мной покраснел парень. Вау. Похоже, он растерялся или стесняется. И я решаю поддержать разговор:
– А что это за места, которые мне нужно посетить?
– Ты бы хотела… Точнее, ты бы не была против… – он нервно смеется, качает головой и бормочет. – Боже, я еще никогда так не волновался…
Внезапно в галерее раздается громкое ругательство. Повернувшись на шум, я обнаруживаю, как охранник толкает Киллиана в грудь.
– Сэр, нельзя заходить за пределы ограничительной ленты, – он указывает на картины бабушки Эйслин. – Это строгое правило, которое нельзя нарушать.
– Это, мать вашу, галерея или что? – вспыхивает Киллиан. – Почему я не могу посмотреть на эти картины?
На их крики собирается толпа людей с озадаченными лицами.
– Сэр, я в последний раз прошу вас отойти отсюда, – сурово заявляет охранник. – Иначе я вынужден применить силу.
– Это я в последний раз тебя предупреждаю: отвали от меня. И убери от меня свои гребаные руки. Если ты этого не сделаешь, то силу применю я, – рявкает Киллиан.
– Что происходит? – потрясено спрашивает Найл. – Кто это?
– Мой брат, – отвечаю я, наблюдая, как в карих глазах Киллиана загорается огонь, а его челюсть сжимается. Он выглядит не просто рассерженным. Он в бешенстве.
Охранник продолжает пытаться оттолкнуть Киллиана, но тот не двигается с места. В это мгновение из толпы появляются еще трое охранников. Похоже на то, что они собираются схватить Киллиана, но их останавливает Ребекка.
– Фрэнк, уйми своего сына, – требует она. – Либо это сделают мои люди.
Фрэнк отделяется от толпы и с бесстрастным выражением на лице подходит к Киллиану. Потом хватает его за предплечье и что-то тихо ему говорит.
– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь такое? – громче положенного спрашивает Киллиан. – Почему я не могу посмотреть на эти картины?
– Ты сейчас же выйдешь отсюда и будешь дожидаться меня снаружи, – с олимпийским спокойствием заявляет ему Фрэнк. – Не заставляй меня повторять дважды.
Продолжая держать Киллиана за плечо, Фрэнк ведет его вдоль ограничительной красной ленты, окружавшей картины. Затем они проходят сквозь толпу, в которой никто не произносит ни звука, а далее идут на выход.
Вдруг Киллиан вырывается из хватки Фрэнка и яростно бросает на пол бокал шампанского. Фужер разбивается на множество осколков, и я вздрагиваю от звука бьющегося стекла.
– Охренительный вечер! – кричит Киллиан. – Как же я счастлив, что он подошел к концу!
Без дальнейших объяснений он уходит. На несколько секунд в галерее повисает абсолютная тишина. Все растеряны, чтобы как-то отреагировать. Я перевожу беспокойный взгляд на Фрэнка. Он задумчиво смотрит на то место, где только что потерял самообладание Киллиан.
Я уже собираюсь броситься к нему, потому что Фрэнку нельзя волноваться и нервничать. Но спустя секунду он возвращается к гостям выставки с непринужденной улыбкой.
– Мне бы хотелось принести извинения за выходку своего сына, – говорит Фрэнк, направляясь к Ребекке. – Видимо на него повлиял утомительный перелет и акклиматизация.
Я с подозрением хмурю брови. Не думаю, что причина странного поведения Киллиана в усталости или смене климата. Он изначально не хотел идти на выставку, и вот чем это закончилось. Скандалом.
– Рене, – голос Найла выдергивает меня из моих мыслей. – Меня прервал твой брат до того, как я… – он прочищает горло. – До того, как я хотел позвать тебя на свидание… Так вот… Ты согласна пойти со мной?
Я изумленно смотрю на Найла.
Свидание? Он только что пригласил меня на свидание?
Перед моими глазами появляется лицо Кэша. Почему-то я испытываю перед ним чувство вины. Точнее, это больше похоже на то, что я обманываю его или предаю, когда думаю о встрече с другим парнем.
Стоп!
Кэш из моей прошлой жизни. И ему больше нет места в новой.
Я мгновенно принимаю решение.
– Думаю, свидание – это хорошая идея, – соглашаюсь я, и Найл сияет.
– Я рад, что ты согласилась, – он надувает щеки и облегченно выдыхает. – Господи, это лучшее, что я услышал за сегодня.
После этого Найл достает из кармана телефон.
– Ты бы не могла мне помочь, – говорит он. – Сфотографируй меня. Это обычная формальность. Своего
