Разрушенный - Мари Мур

рода отчет для родителей, что я весь вечер проторчал здесь, а не в ночном клубе.

– Хорошо, – соглашаюсь я, и Найл показывает потухший экран на телефоне.

– Похоже, он разряжен. Ты бы не могла сделать фото на свой? – предлагает он.

Я достаю из сумочки телефон и делаю с Найлом несколько снимков на фоне картин.

– Готово. Скажи, куда нужно отправить?

– Позволь мне самому отправить на почту отца, – просит Найл, и я отдаю ему свой мобильный.

Найл быстро отправляет свои снимки и возвращает мне телефон.

– Спасибо, Рене, – говорит он и неотрывно смотрит в мои глаза. – Ты не только сделала меня самым счастливым, но и выручила. Ты потрясающая девушка.

Я стараюсь не улыбаться слишком широко. Я не привыкла, что мне говорят комплименты вот так прямо в лицо.

Найл продолжает смотреть на меня. Я перевожу взгляд ему за плечо и вижу в толпе Фрэнка. Он стоит чуть поодаль от нас и постукивает пальцем по циферблату наручных часов. Я проверяю время на телефоне и понимаю, что нам нужно ехать в ресторан.

– Извини, но мне пора уходить, – говорю Найлу.

– Тогда завтра я заеду за тобой в семь?

– Ладно, – я неуверенно киваю, и глаза Найла загораются.

Он производит впечатление хорошего парня. Найл не выглядит как самовлюбленный нарцисс. И у него нет глупых манер альфа-самца. Но к сожалению, по своему горькому опыту я знаю, что внешность чертовски обманчива, а первому впечатлению нельзя доверять.

– Ну, пока, – бросаю я и на полной скорости начинаю проходить сквозь толпу.

– До завтра, Рене! – кричит мне вслед Найл, но я уже на полпути к выходу.

– Вижу, ты успела познакомиться с сыном Моргана, – рядом со мной появляется Фрэнк. – Хороший парень. Он знает меня и знает, что с ним случится, если он будет плохо с тобой обращаться.

Фрэнк открывает для меня дверь галереи, и мы выбираемся наружу. Возле выхода припаркована наша машина. Я вижу, как ее задняя дверь раскрывается, и из салона выходит Киллиан. Вид у него, мягко говоря, мрачнее, чем у могильщика.

– Отец… – начинает он, но его перебивает Фрэнк.

– Что ты, черт возьми, устроил? – гремит он, теряя хладнокровие.

Черты лица Киллиана искажаются от раздражения.

– Я же говорил, что не хотел ехать, – он пытается остаться невозмутимым, но я чувствую его скрытый гнев. – Не нужно было меня тащить сюда силой. Ничего бы этого не произошло.

– Возвращайся в машину, – Фрэнк стискивает зубы. – На нас и так уже смотрят.

Киллиан садится на переднее сиденье «Rolls-Royce», Фрэнк занимает заднее кресло, я устраиваюсь в соседнем. Оук захлопывает за мной дверь, и я успеваю увидеть, как он бросает на Киллиана сочувственный взгляд.

– Я не желаю разбираться, что творится у тебя в голове, – говорит Фрэнк, обращаясь к Киллиану. – Я купил две картины. Завтра после завершения выставки ты заберешь их и извинишься перед Эйслин.

– Я не буду перед ней извиняться, – упрямо возражает Киллиан.

– Завтра ты заберешь картины и извинишься перед Эйслин, – продолжает Фрэнк, не обращая внимания на отказ Киллиана. – Она не заслуживает, чтобы ты сорвал ее вечер.

– Почему это должен сделать именно я? – недовольно спрашивает Киллиан. – Ты можешь послать Оука.

– Это сделаешь ты, — Фрэнк выделяет последнее слово. – Мой отец обязан их семье. А я обязан своему отцу. Дальше улавливаешь связь?

– Да, – после недолго молчания отвечает Киллиан.

– Хорошо, – Фрэнк кивает. – Завтра ты извинишься перед Эйслин и повторишь все слово в слово: что тебе безумно жаль за свой глупый, идиотский поступок…

– Но я…

– И даже не смей мне перечить, – Фрэнк тянется за сигарой. – Разговор окончен.

Он закуривает сигару и смотрит на меня.

– Не принимай наш разговор близко к сердцу, милая. Мы едем праздновать день рождения, и я не хочу, чтобы твое настроение было испорчено.

Киллиан оборачивается, и его карие глаза прикованы к моим. Я не понимаю, что с ним сегодня произошло, но к моему удивлению он мне улыбается и подмигивает. Киллиан делает это так редко, что все мои переживания рассеиваются.

Глава 6

Май. Нью-Йорк

После ужина в «Le Bernardin» мы возвращаемся в Гринвуд-Лейк в молчаливом спокойствии. Фрэнк курит сигару, Киллиан что-то печатает в телефоне, а я задумчиво смотрю в окно. В ночи, опустившейся на Нью-Йорк, город сияет тысячами огней. Я прекрасно знаю, что мы не задержимся здесь надолго, поэтому стараюсь насладиться каждой деталью.

Я с восхищением взираю на небоскребы, достающие до ночного неба. Но когда мы оказываемся в тихом квартале с узкими улочками и респектабельными домами прошлых столетий, на меня накатывают воспоминания о Бостоне.

Мой взгляд скользит по небольшим зданиям цвета обожженной глины и подсвеченными изящными уличными фонарями, и я чувствую себя так, будто переношусь в прошлое. Будто я сейчас завершу ланч в одном из кафе в Бикон-Хилл, спущусь с террасы и отправлюсь домой делать домашнее задание.

А ночью ко мне в спальню заберется он.

«Доброй ночи, принцесса»

Шепот Кэша ласкает мою кожу, вызывая легкую дрожь.

Я почти ощущаю, как его крепкие руки футболиста уверенно ложатся на мою талию и поворачивают так, чтобы я оказалась к нему лицом. Кэш лежит в моей постели, и в слабом свете луны я вижу, как темные пряди падают на его синие глаза. Кончиком языка он проводит по своей мягкой нижней губе, и я горю в предвкушения его поцелуя.

«Раздвинь ноги шире. Покажи мне, какой ты стала мокрой, пока ждала меня»

Его голос повсюду, и я резко раскрываю глаза. Моя грудь часто вздымается и опускается.

– Все в порядке? – спрашивает меня Киллиан.

Я нахожусь в машине и перевожу взгляд на окно. Оук останавливает «Rolls-Royce» возле центрального входа в особняк Фрэнка, и до меня доходит, что я уснула во время поездки.

Я часто киваю.

– Я… Да, – я запинаюсь и импровизирую. – Я задремала, и мне приснился кошмар.

Киллиан сочувственно на меня смотрит, и в рекордно короткие сроки я стараюсь вернуть бесстрастное выражение лица.

– Это всего лишь кошмар, – я пожимаю плечами. – Самое главное, что он остался во сне, а не в реальности.

Я выбираюсь из машины, прохожу в дом и, поблагодарив Фрэнка вместе с Киллианом за вечер, ускользаю наверх. Поднимаюсь в спальню, приближаюсь к зеркалу в полный рост и неспеша избавляюсь от платья. Оставшись в тонких трусиках, я смотрю на свое отражение.

Светлые волосы волнами струятся по плечам с гладкой кожей и легким загаром. Выразительная грудь с аккуратными розовыми сосками, плоский живот и округлые бедра.