Предание Темных - Доуз Кейси

Когда мы уже подходит к кенди-бару достаточно близко, я замечаю, что на столе с ювелирной точностью расставлены всевозможные печенья, пирожные и другие изысканные сладости. Так, что глаза начинают рябить, а руки непроизвольно чесаться.

Но я крепко сжимаю их замком на уровне живота, потому что брать пока что ничего не следует. Официант добавляет здесь еще последние штрихи, а Грэдиш с излишним усердием пьяного человека проверяет, все ли на месте.

Хотя, учитывая в какое время и при каком состоянии остальных гостей он собирается презентовать этот стол – всем уже будет все равно, даже если тарелки окажутся пусты, а красивые сладости – лишь пластмассовым муляжом.

Однако, он все же умудряется боковым зрением заметить нас раньше, чем мы сами его окликнем – и расплывается в привычной приторной улыбке:

– Да-да, я помню! Сейчас я тут закончу и все обсудим.

На последней слове что-то задевает мою ногу и я в последний момент успеваю отскочить, на мгновение даже решив, что это взбеленившийся кот Лео с кошкой Грэдиша только что пробежали мимо.

Но в следующий момент понимаю, что эти два силуэта слишком уж большие и шумные для котов.

Нет, это не коты.

Вихрем мимо нас пробегает двое мальчишек семи-девяти лет и останавливаются только возле стола. Они пытаются хватать сладости, но не достают ростом, и тогда начинают, будто совсем груднички, дергать за штанины и выпрашивать их у Грэдиша.

Тот смеется и поясняется, увидев мой озадаченный взгляд:

– Мои племянники. Такие нетерпеливые озорники!

Он делает строгое лицо, пытаясь, видимо, выглядеть грозно – но уже через минуту сдается и выдает мальчишкам по леденцу, на что те радостно визжат и с диким визгом убегают прочь один за другим.

Я завистливо смотрю им в след, тоже не отказавшись бы от внеочередной сладости до официальной презентации стола.

Грэдиш улыбается, глядя им в след, словно это не племянники, а его родные сыновья:

– От сладкого у деток зоркие глазки.

То, что происходит в следующее мгновение, заставило бы даже самого говорливого навсегда потерять дар речи.

-4-

Я едва успеваю заметить, с какой быстротой лицо Влада при этих словах вдруг чернеет, напрягается и оскаливается, а глаза становятся темно-синими. Ноздри раздуваются, точно у бойцового пса, с силой втягивая воздух, а кулаки сжимаются в мгновение ока до побеления костяшек.

Будто кто-то незримый нажал кнопку «вкл» где-то внутри него, активировав режим безумия и необоснованной ярости.

Я не успеваю и сообразить, что он собирается сделать и как это хотя бы попытаться предотвратить, как уже в следующую секунду он с таком силой ударяет кулаком по столу, что посуда с громким звоном подпрыгивает и сыпется вниз, точно от сильных подземных толчков.

Не успевает никто отреагировать на это, как в следующий миг уже следующее яростное движение рукой вдоль скатерти…

ВЖИХ!

Все сладости взлетают, как разноцветные конфетти.

Еще череда безумных, неистовых ударов по столу, крошащих фарфоровые блюда..

Я первая выхожу из оцепенения и кидаюсь к Владу, стараясь не дать разгромить ему все остальное, хотя, кажется, он и так уже успел расправиться со всем кенди-баром:

– Стой! Прекрати!

Но он меня будто не слышит.

Замирает на мгновение.. и когда кажется, что все-таки голос разума взял в нем вверх – поворачивается к самому Грэдишу, который, кажется, за эти мгновения успевает окончательно протрезветь и стать кристальнее, чем стеклышко.

Сверкая бешеным взглядом, полным неоправданной ненависти и ярости, Влад делает к нему один из четырех разделяющих их шагов.

Грэдиш, жалобно скульнув, точно подбитая собачонка, оторопело пятится, но запинается об одно из скинутых блюд и валится прямо всей своей тушей наземь. Очевидно, поняв, что встать и убежать он уже никак не успевает, мужчина лишь принимается жалобно кричать, точно дамочка, и неумело закрывает лицо руками..

В последний момент я успеваю вклиниться между ними двумя и со всей силы толкаю Влада руками в грудь, ожидая, что встречу сопротивление, подобно каменной статуе..

Но от одного моего прикосновения он содрогается, точно ошпаренный, и вздрогнув всем своим напряженным до предела телом, резко отстраняется, поспешно сделав два шага назад, пока мои руки не перестают доставать до его груди.

Взгляд его, еще мгновение назад черный от злобы, становится каким-то замутненным. Он в каком-то оцепенении смотрит на Грэдиша, после поднимает взгляд на меня..

– Какого черта ты делаешь?! – бросаю я – какого черта ты творишь?

Я даже не знаю, что нужно делать.

Он без всякой причины разрушил весь кенди-бар, чуть не избил человека, что должен продать нам картины, а теперь этот взгляд.. он безумен.

Безумен до самого своего основания, до последней клетки мозга.

Я даже не знаю – остановился ли он, или сейчас кинется по новой, только теперь уже на меня?

Мои ладони все еще горят жара его тела, с которым я успела соприкоснуться лишь на миг и то через рубашку.

Влад продолжает смотреть, не мигая, словно пытаясь что-то осознать.. Будто пытаясь восстановить цепь событий, понять, почему и что именно тут произошло. Почему посуда разбита, почему Грэдиш валяется на земле, почему я заслоняю его, с ужасом глядя перед собой..

Он резко дергает головой, точно желая освободиться от всего, что хаосом перевернулось внутри него.

Беспомощно хмурится, но тут же взгляд этот, наконец, становится осмысленным и мрачным.

Осознанным.

Он выпрямляется, делает еще шаг назад.. еще, еще..

После чего резко оборачивается и бросается вглубь сада, в мгновение ока скрываясь с поля нашего зрения в кустистых ветвях и густой зелени.

Только сейчас я осознаю, что все еще держу руки перед собой, точно какой-то супер-герой из комиксов с незаурядными способностями и силой. Типо, выпускать из ладоней паутины или ледяные глыбы..

Беспомощно опускаю их.

Вернее, позволяю им упасть.

Грэдиш начинает вопить еще сильнее, будто только сейчас смог вдохнуть полной грудью, и тем самым обращает на произошедшее внимание даже тех, кто умудрился не услышать разгрома Влада. Теперь-то уж это точно становится достоянием вечера.

А мы с ним – его центровыми фигурами.

Понимаю, что надо хоть куда-то отойти, но ноги просто не подчиняются мне.

Нет, это даже не похоже на острую форму биполярки.

Это настоящий приступ безумия. Резкий, спонтанный, необъяснимый.

Моментальный. Сиюминутный.

Как вспышка.

И тот взгляд, которым Влад после оглядывал место погрома.. мне кажется, или на пару секунд он действительно не понимал, что здесь произошло, будто потеряв часть памяти о своих делах? Но такое случается только у самых острых психопатов.

Но острые психопаты не в состоянии такое долгое количество времени воображать из себя более или менее адекватных.

Они безумны, как мартовские кролики, практически всегда. Потому они и острые, потому они и опасные, потому их практически и всех держат в дурке, потому что даже транквилизаторы не помогают.

Если он не глубокий псих, но и точно не нормальный адекватный человек – то что это тогда было сейчас? Что с ним происходит?

Может, он как Сплит? У него раздвоение, расчетверение личности, которые он не может контролировать? Тогда это объясняет его быструю смену настроения, моментальное изменение поведения и даже в первые несколько секунд полное неосмысленное произошедшего, внешне похожее на краткую амнезию..

Ведь и тогда с мальчишками, и когда я только увидела его с ножом возле себя, связанной лозой… всегда

(..стоит все здесь же, рядом со мной, и взгляд его все такой же тяжелый, но уже не мрачный, а скорее грустный. будто бы ребенок, который только сейчас понял, что сильно сжав птицу, в итоге сломал ей шею. Он смотрит на эту птицу, и еще не до конца понимает, как это мог сделать именно он..)