Ольга. Запретный дневник - Ольга Берггольц

ПЯТЬ ОБРАЩЕНИЙ К ТРАГЕДИИ

От сердца к сердцу.                                      Только этот путья выбрала тебе. Он прям и страшен.Стремителен. С него не повернуть.Он виден всем и славой не украшен.…………………………………………Я говорю за всех, кто здесь погиб.В моих стихах глухие их шаги,их вечное и жаркое дыханье.Я говорю за всех, кто здесь живет,кто проходил огонь, и смерть, и лед,я говорю, как плоть твоя, народ,по праву разделенного страданья…

И вот я становлюся многоликой,и многодушной, и многоязыкой.Но мне же суждено самой собойостаться в разных обликах и душах,и в чьем-то горе, в радости чужойсвой тайный стон и тайный шепот слушатьи знать, что ничего не утаишь…Все слышат всё, до скрытого рыданья…И друг придет с ненужным состраданьем,и посмеются недруги мои.

Пусть будет так. Я не могу иначе.Не ты ли учишь, Родина, опять:не брать, не ждать и не просить подачекза счастие творить и отдавать.

…И вновь я вижу все твои приметы,бессмертный твой, кровавый, горький зной,сорок второй, неистовое летои все живое, вставшее стенойна бой со смертью…

Прошло полгода молчанья          с тех пор, как стали клубитьсяв жажде преображенья,          в горячей творящей мглетвоих развалин оскалы,          твоих защитников лица,легенды твои, которым          подобных нет на земле.

Прошло полгода молчанья          с тех пор, как мне стала снитьсятвоя свирепая круча —          не отвести лица!Как трудно к тебе прорваться,          как трудно к тебе пробиться,к тебе, которой вручила          всю жизнь свою — до конца.

Но, как сквозь терний колючий,          сквозь ложь, клевету, обиды,к тебе — по любой дороге,          везде — у чужих и в дому,в вагоне, где о тебе же          навзрыд поют инвалиды,в труде, в обычной заботе          к сиянию твоему.

И только с чистейшим сердцем,                                                и только склонив коленотебе присягаю, как знамени,                                                  целуя его края, —Трагедия всех трагедий —                                           душа моего поколенья,единственная,                       прекрасная,                                               большая душа моя.

Друзья твердят: «Все средства хороши,чтобы спасти от злобы и напастихоть часть Трагедии,                                      хоть часть души…»А кто сказал, что я делюсь на части?

И как мне скрыть — наполовину — страсть,чтоб страстью быть она не перестала?Как мне отдать на зов народа часть,когда и жизни слишком мало?Нет, если боль, то вся душа болит,а радость — вся пред всеми пламенеет.И ей не страх открытой быть велит —ее свобода,                   та, что всех сильнее.

Я так хочу, так верю, так люблю.Не смейте проявлять ко мне участья.Я даже гибели своей не уступлюза ваше принудительное счастье…

Когда ж ты запоешь, когдаоткроешь крылья перед всеми?О, возмести хоть миг трудав глухонемое наше время!Я так молю — спеша, скорбя,молю невнятно, немо, глухо…Я так боюсь забыть тебяпод непрерывной пыткой духа.Чем хочешь отомсти: тюрьмой,безмолвием, подобным казни,но дай хоть раз тебя — самой,одной —              прослушать без боязни.…………………………………

О, где ты запела,                                откуда взманила,откуда к жизни зовешь меня…Склоняюсь перед твоею силой,Трагедия, матерь живого огня.

Огонь, и воду, и медные трубы(о, медные трубы — прежде всего!)я прохожу,не сжимая губы,                         страшное славя твое торжество.Не ты ли сама                          последние годыпо новым кругам вела и вела,горчайшие в мире                              волго-донские водыиз пригоршни полной испить дала…О, не твои ли трубы рыдаличетыре ночи, четыре дняс пятого марта в Колонном заленад прахом, при жизни                                      кромсавшим меня…Не ты ль —                    чтоб твоим защитникам в лицая вновь заглянула —                                      меня загналав психиатрическую больницу,и здесь, где горю ночами не спится,встала в рост                         и вновь позвалана новый круг,                         и опять за собой,за нашей                      совместной                                             народной судьбой.Веди ж, я знаю — тебе подвластновсе существующее во мне.Я знаю паденья, позор напрасный,я слабой бывала, постыдной, ужасной —я никогда не бывала несчастнойв твоем сокрушающем ложь огне.Веди ж, открывай, и рубцуй, и радуй!Прямо в глаза взгляни                                       и скажи:«Ты погибала взаправду — как надо.Так подобало. Да будет жизнь!»

ОБРАЩЕНИЕ К ПОЭМЕ

«…и я с упованием и с любовью обернулся назад…»

— Спаси меня.                           Снова к тебе обращаюсь.Не так, как тогда, — тяжелей и страшней:с последней любовью своею прощаюсь,с последней, заветною правдой своей.

Как холодно, как одиноко на свете…Никто не услышит, никто не придет…О, пусть твой орлиный,                                           твой горный,                                                                        твой ветердохнет на меня,                            загремит —                                                     запоет…

ОТРЫВОК

Достигшей немого отчаянья,давно не молящейся Богу,иконку «Благое Молчание»мне мать подарила в дорогу.

И ангел Благого Молчанияревниво меня охранял.Он дважды меня не нечаяннос пути повернул. Он знал…

Он знал, никакими созвучьямиувиденного не передать.Молчание душу измучит мне,и лжи заржавеет печать…

ОБЕЩАНИЕ

…Я недругов смертью своей не утешу,чтоб в лживых слезах захлебнуться могли.Не вбит еще крюк, на котором повешусь.Не скован. Не вырыт рудой из земли.Я встану над жизнью бездонной своею,над страхом ее, над железной тоскою…Я знаю о многом. Я помню. Я смею.Я тоже чего-нибудь страшного стою…

ОТВЕТ

А я вам говорю, что нетнапрасно прожитых мной лет,ненужно пройденных путей,впустую слышанных вестей.Нет невоспринятых миров,нет мнимо розданных даров,любви напрасной тоже нет,любви обманутой, больной, —ее нетленно-чистый светвсегда во мне,                          всегда со мной.И никогда не поздно снованачать всю жизнь,                              начать весь путь,и так, чтоб в прошлом бы — ни слова,ни стона бы не зачеркнуть.

ИЗ «ПИСЕМ С ДОРОГИ»