Тень Радуги - Антонина Клименкова

— Не беспокойся, — ответил Гилберт. — Я в полном здравии, благодарю. Да впрочем сегодня никто всерьез не старался причинить мне вреда. Разве только одно чучело, подвешенное на палке. Ты видела, я слишком сильно по нему ударил, и описав круг, он в ответ врезал мне по шлему.

— Тебе было больно? — вскинулась принцесса. — Это может быть очень опасно!

Она протянула руку, чтобы ощупать его голову на предмет целостности. Но тронув мокрые волосы, так и замерла, привстав на цыпочки, приоткрыв губы. Он всмотрелся в взволнованные, широко распахнутые глаза, и почувствовал, как волна теплоты коснулась сердца. Сжав на груди тонкое полотно в узел, другой рукой осторожно прикоснулся к пылающей щеке принцессы.

— Я должна тебе кое-что сказать... — пролепетала принцесса. — Этот рыцарь... Барон дир Ваден, который вызвал тебя на поединок...

— Тебе не стоит беспокоиться об этом, — заверил невесту Гилберт. — Вряд ли он вправду собирается биться насмерть. Разобьем пару копий, испортим зазубринами добрые клинки — этим всё и обойдется. Я не собираюсь убивать его, да и зачем ему убивать меня?

— Затем, что он требовал моей руки, — дрожащим голосом призналась принцесса.

— Твоей руки требовали многие, — напомнил граф. Но Адель не слушала.

— Я оскорбила его отказом, и теперь он хочет... — Слезы заблестели на глазах красноречивей всех слов.

— Я заставлю его кости танцевать на собственной могиле за то, что он заставил тебя плакать, — поклялся Гилберт.

Принцессу поразила холодная уверенность, прозвучавшая в его словах, и сила. Кажется, даже испугала. Широко распахнувшиеся глаза разом просохли. От волнения левый глаз стал косить, кажется, больше обычного. Гилберт улыбнулся, заметив это.

— Прошу простить, что нарушаю уединение! — произнес Иризар, переступив порог и опустив за собой тяжелый полог. — Но сомневаюсь, что принцессе прилично здесь находиться. Ваш суженый пока что вполне здоров. А вот после свадьбы все его синяки будут в полном вашем распоряжении! Проводи ее высочество, — велел демон заглянувшему следом слуге. Тот почтительно поклонился.

Принцесса же, оскорблено задрав острый подбородок, прошествовала к выходу, смерив дерзкого демона уничижительным взглядом снизу вверх. Но прежде на прощанье — против всех правил приличия — порывисто вытянувшись, коротко поцеловала своего суженого в уголок рта. Смешавшись, Гилберт проводил ее взглядом...

— Не забывай, Берт, тебе завтра драться, — напомнил Иризар, от искрящихся глаз которого ничто не могло укрыться. — И если барон тебя сомнет в лепешку, принцесса достанется ему.

Опомнившись, Гилберт зло бросил в ответ:

— Не мне следует бояться смерти.

— О да, господин некромант, — хмыкнул демон. — Твоя правда.

— Так что там, Дэв-хан нашел Дакса?

— Не знаю, — пожал плечами Иризар. — Я так и не смог отыскать Дэв-хана, чтобы спросить его об этом.

— Они оба, наверное, увлеклись ярмарочными потехами, — неуверенно предположил Гилберт.

— Может быть, — согласился демон. — Но может быть и иначе...

— Тебе что-то известно? — спросил граф, с тревогой заглядывая в огненно-красные глаза демона.

— Пока точно нет... Но мне будет спокойнее, если ты, Берт, кое-что для меня сделаешь.

— Что мне сделать?

— Ты должен наречь мне новое имя, — подойдя вплотную, тихо сказал Иризар, приблизив губы к самому уху графа, точно опасаясь, что их могут подслушать. — Но прежде тебе не мешает одеться.

Вспыхнув, граф скрылся за перегородкой. Оттуда, спешно натягивая одежду, спросил:

— Но зачем? Кого ты боишься?

— Берт, ты оскорбляешь меня сомнением в моем бесстрашии и мужестве! Разве когда-нибудь я давал к этому повод? Напротив, я всегда был храбр до безумия. Я даже не стремился хранить свое истинное имя в тайне, как подобает благоразумному демону. И часто сам сообщал его своим противникам, дабы иметь возможность сразиться на равных, — признался демон, и в голосе его скользнуло явное сожаление.

— Но кто-то из твоих противников не оценил благородства оказанной чести и сбежал, не позволив себя убить? — замер в одной штанине Гилберт.

— Не совсем так, скорее даже наоборот, — с досадой пробормотал Иризар.

— Прости, что ты сказал? — вернулся к нему Гилберт, на ходу поправляя рубашку.

— Это слишком давняя история, — отговорился Иризар. — Когда-то я совершил промах. И возможно теперь пришло время расплатиться за свою глупость. Так некстати.

Гилберт не решился настаивать с расспросами.

Получив четкие указания, что от него требуется и как это следует сделать, он переспросил с удивлением:

— И это всё? Это же просто продолжение ритуала вызова?

— Самое простое решение — самое верное, — заявил демон. — Представь, будто я безымянная тварь вроде той, что заперта у тебя в чулане. Проделай со мной то же самое, что не хватило духу завершить с тем чудищем. Только не бойся, я не буду вырываться и бросаться на тебя. Просто прикажи мне забыть свое прежнее имя и дай новое.

Иризар деловито расставил на ковре, застилающем земляной пол, куски горного хрусталя — отчертил ими пентаграмму, необходимую, чтобы защитить человека от ярости голодного духа, призванного из иного мира. Объединенные кристаллы должны были удержать чудовище, не позволить вырваться и завладеть телом самого чернокнижника вместо приготовленной жертвы.

— Не напрягайся, я сам. Тем более эта часть ритуала у тебя паршиво получается. — Демон произнес заклинание печати — запер себя в лучах вспыхнувшей пентаграммы, объединившей кристаллы.

Следя за его действиями, Гилберт невольно поежился. Вспомнилось, как впервые призванный им голодный дух легко расшвырял неверно соединенные кристаллы, накинулся на него... И лишь вмешательство призрака спасло его от жуткой участи. Тогда учитель без труда справился с безымянной тварью. Загнал вырвавшегося из глубин преисподней духа в предназначенный для превращения в демона труп зверя...

— Начинай! — вернул его к реальности голос Иризара. Он казался немного взволнованным, видеть его в таком состоянии было непривычно. — Давай же. Я хочу, чтобы ты стал моим единственным хозяином.

— Единственным? А моя мать? — отрывисто спросил Гилберт, собираясь с силами для решающей части ритуала воплощения. Но у него плохо получалось сконцентрироваться — перед глазами вспыхивали картины пережитого ужаса. Сердце стучало, и этому глупому заполошному органу было трудно объяснить, что сейчас перед ним не безымянная тварь, жаждущая его крови, а Иризар, которому можно довериться без сомнений.

— Твоей матери я тоже подчинялся по собственной прихоти. Не думаешь же ты впрямь, что она купила меня за фальшивку? Я стою дороже!