Дикое племя - Октавия Батлер

— Приходи ко мне в этом теле столько раз, сколько сможешь, — сказала ему Энинву. — Ведь не может быть второго, столь же совершенного, как это.

Обычно в таких случаях он смеялся и ничего ей не обещал. Кто знал, в какую неприятность он может попасть, с каким сумасшедшим встретится, какого глупого и упрямого политика, бизнесмена, плантатора или еще какого-нибудь дурака ему придется заменить? К тому же носить черное тело в стране, где черные были обязаны постоянно доказывать, что имеют право хотя бы на ограниченную свободу, было необычайно трудно. Он путешествовал с одним из своих взрослых белых сыновей по имени Френк Уинстон, чья весьма респектабельная старинная семья в Вирджинии принадлежала Доро с тех пор, как около ста тридцати пяти лет назад он привез ее из Англии. Френк мог быть одновременно человеком из хорошего общества, аристократом, или наивным простаком — выбирая на свой вкус из того, что предлагал ему Доро. Его сын не обладал природными способностями, чтобы быть хорошим материалом для размножения. Он был просто хорошим актером и способным лжецом. Пожалуй, одним из лучших, каких Доро доводилось встречать. Люди верили в то, что он говорил им, даже тогда, когда его слова теряли границы разумного. Однажды, например, он выдумал легенду, будто Доро — африканский принц, по ошибке проданный в рабство, но теперь освобожденный для возвращения на родину, пообещавший Богу, что непременно вернется к своему языческому народу.

Несмотря на некоторое удивление и замешательство, Доро исправно играл свою роль — с такой смесью высокомерия и покорности, что рабовладельцы сперва колебались между гневом и замешательством, а потом все-таки принимали это за чистую монету. Доро не походил ни на одного негра, которых им приходилось встречать.

Позже Доро предупредил Френка, чтобы тот переходил к более современным приемам лжи. Впрочем, он понимал, что тот лишь посмеется над его замечаниями.

Он чувствовал гораздо большую непринужденность, чем много лет назад, вплоть до того, что готов был смеяться над самим собой. И его сын только развлекался, путешествуя вместе с ним. Такой способ передвижения вполне оправдывал свою цель: подарить Энинву немного счастья. Он знал, что их медовый месяц прекратится, когда он будет вынужден заменить это тело, так ей понравившееся. Конечно, она не отвергнет его, в этом он был уверен, но их отношения должны будут измениться. Они станут обычной случайной парой, как это было в Витли, — разве что, может быть, с большей глубиной чувств. Сейчас она будет с радостью принимать его, чье бы тело он не носил. У нее будут свои мужчины и, если она сделает подходящий выбор, женщины. Мужья, жены, любовники. Он не завидовал им. Потому что будут такие годы, даже десятилетия, когда он вообще не будет с ней видеться. А женщина, подобная Энинву, не может быть одинокой. Но для него всегда найдется место рядом с ней, когда он вернется. Благодаря ей он больше не был одинок. Благодаря ей его жизнь неожиданно стала лучше, чем была раньше в течение многих веков и даже тысячелетий. Это походило на то, как если бы она была первой из той расы людей, которых он стремился создать. Если, конечно, исключить тот факт, что не он создал ее, и он не был даже в состоянии ее воссоздать. С этой точки зрения, она была как его невыполненное обещание. Но когда-нибудь…

Женщина по имени Сьюзен, которую привел с собой Доро, родила ребенка через месяц после того, как Айе родила ребенка Стивена. Оба — мальчики, крепкие и здоровые, и обещали со временем стать красивыми детьми. Айе отнеслась к своему сыну с любовью и благодарностью, что не в малой степени изумило Энинву. Когда Энинву принимала ребенка, превозмогавшая собственную боль Айе заботилась лишь о том, чтобы ребенок Стивена жил и чувствовал себя хорошо. Эти роды не были легкими, но женщина явно не думала о себе. Главное, что с ребенком все было в полном порядке.

Но Айе не могла кормить его. У нее не было молока. Энинву очень легко смогла получить молоко и в течение дня несколько раз навещала Айе, чтобы покормить ребенка. На ночь она забирала его с собой.

— Я очень рада, что ты смогла сделать это, — сказала ей Айе. — Я думала, что мне будет очень трудно разделить его с кем-нибудь еще. — И предубеждения, которые были у Энинву относительно этой женщины, очень быстро рассеялись.

Так же, как и ее предубеждения относительно Доро, хотя это пугало и беспокоило ее. Теперь она уже не могла смотреть на него с отвращением, какое раньше испытывала, несмотря на то что он по-прежнему продолжал делать отвратительные вещи. И все-таки долгое время он не совершал ничего плохого. И как она и предсказывала, ей пришлось сражаться с самое собой. Но она тщательно скрывала это от него. Пока он носил то чудесное черное тело, которое оказалось для нее настоящим подарком, это доставляло ей радость, которая возвращалась и к нему. В это короткое время она могла отказаться от размышлений о том, чем он занят, когда оставляет ее.

— Что ты теперь будешь делать? — спросил ее Доро, когда он вернулся домой после недолгого путешествия и застал ее за кормлением ребенка. — Выставишь меня?

Они были одни в ее верхней гостиной, так что она взглянула на него с усмешкой.

— Должна ли я сделать это? Да, я думаю, что должна. Убирайся.

Он улыбнулся, не веря ей ни на йоту, несмотря на ее старания выглядеть убедительной. Он наблюдал за ее занятием.

— Ты будешь отцом вот такого же существа месяцев через семь, — сказала она.

— Так ты сейчас беременна?

— Да. Я очень хотела ребенка именно от этого твоего тела. И так боялась, что ты быстро избавишься от него.

— Конечно, избавлюсь, — согласился он. — Должен буду избавиться. Но это означает, что тебе придется кормить двух детей. Это не будет слишком тяжело?

— Я вполне могу справиться с этим. Почему ты решил, что я не смогу?

— Нет. — Он опять улыбнулся. — Лишь бы только у меня было побольше таких, как ты и Айе. Эта Сьюзен…

— Я нашла дом для ее ребенка, — сказала Энинву. — Там нельзя будет воспитывать взрослых детей, но для маленьких там будут очень любящие родители. Да и сама Сьюзен здоровая и крепкая. Она хорошо может работать в поле.

— Я привел ее сюда не для того, чтобы она работала в поле. Я думал, что жизнь среди твоих людей поможет ей, успокоит и сделает ее чуточку более полезной.

— Это вполне возможно. — Она повернулась и взяла его за руку. — Если люди здесь приживаются, я даю им такую работу, которая им по душе. Это помогает им обрести равновесие. Сьюзен предпочитает работать в поле, а не заниматься домашними делами. Она хочет иметь столько детей, сколько ты пожелаешь, но уход за ними и их воспитание — все это лежит за пределами ее возможностей. Мне кажется, она слишком чувствительна к их мыслям. Каким-то образом их мысли причиняют ей боль. И все-таки она очень хорошая женщина, Доро.