Дикое племя - Октавия Батлер

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Ничего. — Он пододвинул кресло поближе к ее столу и уселся в него.

— Так что, на этот раз ты больше не привел детей для воспитания? — с горечью спросила она. — И никаких подходящих пар для моих детей у тебя тоже нет? Ничего нет?

— Я привел беременную женщину с двумя детьми, в банке Нью-Орлеана открыт счет для их содержания. Хотя к тебе я пришел не для того, чтобы обсуждать эти дела.

Энинву отвернулась от него, даже не интересуясь, зачем именно он пришел к ней на этот раз. Она хотела только одного — чтобы он оставил ее.

— Видишь, люди продолжают умирать, — сказал он.

— Тебя это не должно беспокоить.

— Однако, тем не менее, беспокоит. Когда умирают мои дети, самые лучшие из моих детей.

— И что же ты делаешь?

— Стараюсь перенести это. Ничего другого нам не остается. Когда-нибудь у нас появятся дети, которые не умрут.

— Ты еще продолжаешь жить этой мечтой?

— А что я могу поделать, Энинву, если я сам сотворил ее?

Она промолчала.

— Я тоже привыкла верить в нее, — сказала она. — Когда ты увез меня с моей родины, от моих людей, я верила в нее. Почти пятьдесят лет. Возможно… возможно, что временами я все еще в нее верю.

— Но ты никогда не вела себя так, будто действительно верила в это.

— Я верила! Я позволяла тебе управлять мной и оставалась с тобой до тех пор, пока ты не решил убить меня.

Он лишь глубоко вздохнул.

— Это решение было ошибкой, — сказал он. — Я принял его, исходя из своей привычки считать, что ты была всего лишь еще одной женщиной из дикого племени, не поддающейся контролю и управлению, единственное назначение которой — плодить детей. Многовековая привычка подсказывала мне, что от такой женщины следует освободиться.

— И каковы же твои взгляды сейчас? — спросила она.

— Сейчас они изменились, если ты хочешь знать. — Он взглянул на нее, затем перевел взгляд куда-то в сторону. — Я хочу, чтобы ты жила столько, сколько можешь прожить. Ты даже не знаешь, как мне пришлось бороться с самим собой, чтобы прийти к этому.

Ее это мало интересовало.

— Я изо всех сил пытался заставить себя разделаться с тобой, — сказал он. — Это было бы гораздо проще, чем заставить тебя измениться.

Она лишь пожала плечами.

Он встал со своего места и, взяв ее за руки, попробовал заставить подняться. Она поднялась безвольно, почти без сопротивления, отчетливо осознавая, что если она позволит ему вести себя подобным образом, то вскоре они оба окажутся на софе. Он хотел ее, и его не заботило, что она только что пережила потерю близкого человека.

— Тебе нравится это тело? — спросил он. — Это мой подарок тебе.

Она ехидно поинтересовалась, кому же пришлось заплатить своей жизнью, чтобы он мог вручить ей вот такой «подарок».

— Энинву! — Он очень мягко и осторожно встряхнул ее, вынуждая взглянуть прямо на него. Теперь ей не нужно было поднимать свои глаза вверх, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты по-прежнему все та же маленькая лесная дикарка, норовящая забраться на поручни корабля и уплыть назад, в Африку, — сказал он. — Ты все еще хочешь того, чего нельзя получить. Эта старая женщина умерла.

И вновь она только пожала плечами.

— Они все умирают, все, кроме меня, — продолжил он. — Благодаря мне ты не была одинокой на этом корабле. И поэтому, благодаря мне, ты никогда не будешь одна.

Наконец он отвел ее к софе, раздел ее, и они занялись любовью. Энинву показалось, что она слегка потеряла рассудок. Его настойчивость расслабила ее, и когда все закончилось, она незаметно уснула.

Прошло не так много времени, когда он разбудил ее. Солнечный свет и длинные тени подсказали Энинву, что это был все еще вечер. И ей стало интересно, почему он до сих пор не покинул ее. Он получил то, что хотел; намеренно или нет, он дал ей умиротворение. Еще некоторое время оно продлится, если только он сейчас оставит ее.

Энинву взглянула на него, полуодетого, все еще без рубашки, сидевшего рядом с ней. Они могли бы не уместиться на этой софе, если бы он, как обычно, носил достаточно крупное тело. Почему-то она вновь подумала об истинном хозяине его прекрасного и необычного нового тела, но удержалась от вопросов. Ей не хотелось услышать, что это был один из ее потомков.

Он молча ласкал ее, и она подумала, что он хочет возобновить их занятия. Вздохнув, она решила, что это не имеет большого значения. Сейчас ей многое казалось бессмысленным.

— Я собираюсь попробовать кое-что с тобой, — сказал он. — Я уже много лет думаю над этим. Еще до твоего побега я думал, что однажды я сделаю это. И вот сейчас… сейчас все изменилось, но я все-таки хочу попытаться…

— О чем ты говоришь? — слабо спросила она

— Я не могу объяснить этого, — сказал он. — Но… Взгляни на меня, Энинву. Только взгляни!

Она повернулась на бок и посмотрела на него.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он. — Все, что ты видишь и слышишь, поможет тебе понять, что я абсолютно честен с тобой. Я не причиню тебе зла. Ты окажешься в опасности только в том случае, если не послушаешься меня. Мое теперешнее тело сильное, молодое и совсем новое для меня. Я прекрасно им управляю. Только слушайся меня, и ты будешь в безопасности.

Она вновь легла на спину.

— Скажи мне, что ты хочешь, Доро. Что еще теперь я должна сделать для тебя?

К ее удивлению, он улыбнулся и поцеловал ее.

— Только лежи спокойно и доверяй мне. Поверь, я не причиню тебе зла.

Она поверила ему, хотя в этот момент все происходящее не очень-то ее волновало. Какая ирония заключалась в том, что именно сейчас он начал проявлять заботу о ней, начал видеть в ней не только очередное животное, предназначенное для разведения породы. Она кивнула и почувствовала на себе его руки.

Неожиданно она оказалась в темноте, она падала и падала сквозь эту темноту к отдаленному свету. Она ощущала, как корчится и задыхается в поисках какой-нибудь поддержки. Она вскрикнула от непроизвольного ужаса и не смогла услышать собственного голоса. Но в одно мгновение темнота вокруг нее исчезла.

Она вновь была на софе, а рядом с ней тяжело дышал Доро. На его груди были кровавые следы от ее ногтей, он массировал рукой свое горло, как будто оно было повреждено. Она вела себя очень беспокойно, когда находилась в том странном состоянии.

— Доро, я повредила твое горло?

Он сделал глубокий неровный вдох.

— Не так сильно. Я был готов к твоей реакции, или по крайней мере думал, что готов.

— Что такое ты сделал со мной? Это было похоже на сон, после которого дети с криком просыпаются.