Блудное художество - Далия Трускиновская

Всадники были глазасты - и отстав на полверсты, прекрасно видели задок брички. Они пустили коней рысью и, почти не переговариваясь, преследовали бричку, сохраняя все то же расстояние.

Таким образом они оказались в Замоскворечье.

– Вон он где угнездился! - воскликнул Федька, увидев, как отворяются высокие крытые ворота, за которыми непременно должно быть богатое жилье. - С кем же он, сукин сын, успел связаться?

– Слышал, что Скес сказывал? Каин вернулся.

– Да уж слыхивал…

Федька задумался. Конечно же, Каин не хуже Архарова знал, кто служит в полицейской конторе. Демка был наиболее уязвим - с его-то обидчивостью и склонностью непременно показать свой отчаянный норов. Федька вспомнил их зимнюю драку, но вспомнил также, что Демка отходчив - именно он спас Клавароша, который мог остаться незамеченным и помереть в сугробе на Виноградном острове. Сейчас вся надежда была именно на это.

Тем более, что оба, и Клаварош, и Федька, были не в мундирах, а в простых кафтанах, да еще не первой свежести.

– Мусью, держи-ка! - Федька, спешившись, передал Клаварошу поводья. - Пойду-ка гляду.

– Осторожность.

– Ага…

Проводив взглядом Федьку, Клаварош полез в седельные ольстры, в одной нашел пистолет, в другой… бутылку бордо. Усмехнулся, но вскрывать не стал. Пистолет же положил на конскую шею и приготовился к неприятностям.

Федька постучал в калитку. Ему грубо ответили, чтоб проваливал.

– Мас Котюрка искомает, - отвечал Федька. И с ужасом ощутил, как фальшиво прозвучали слова.

Архаровцы нередко беседовали меж собой на байковском наречии. Это бывало по двум причинам - либо для баловства, либо от злости. Архаров такой речью тоже не брезговал. Но всегда в употреблении байковских словечек была у них особая манера произношения, чрезмерно заносчивая или же чрезмерно глумливая. Сейчас Федька обнаружил, что, зная немало слов, говорить на этом языке он по-настоящему не умеет.

– На что те Котюрко?

– Отцепляй скрипоты! - заорал Федька. - Не то и от Котюрка, и от маса будет по космыре!

Он знал, что мазы и шуры принимаются вдруг орать, но орут до определенного мига, а потом так же шустро угомоняются.

– Скарай, лохи усеньжат!

Из чего Федька сделал вывод: соседи не знают, что в этом доме поселилась весьма сомнительная публика.

Калитка открылась, и тут выяснилось, что ворота охраняли трое здоровых мужиков. Один из них Федьке особо не понравился - был одноглаз и неслыханно вонюч.

– Стой тут, пойду скажу хозяйке, - заявил старший из привратников.

Несколько минут спустя на крыльцо вышла девка - одетая по-господски, не красавица, но тонкая в талии, пышноволосая, быстрая в движениях.

– Чего тебе, молодец? - спросила она.

– Добрые люди на ваш хаз навели, - отвечал Федька. - Скитайла-то помер, мне его шуров сыскать надобно, а сам я из Твери.

– И что ж?

– А то, что два Скитайлиных человечка влопались, а Котюрко, поди, знает, что да как.

– А кто навел?

– Грызик.

– Когда?

– Да сегодня с утра я его повстречал, - наудалую брякнул Федька. Это имя поминал Демка - поди, Грызик тут свой человек.

– Ну, шут с тобой, ступай, - сказала девка. - Да недолго, верши! Пока клевый маз не вернулся.

Федька знал галантное обхождение.

– Кабы мне такого карючоночка, - пылко сказал он девке, - вся бы в рыжевье и в сверкальцах ходила.

– Ступай, ступай!

Однако кумплиманы от такого красивого молодца, каков был Федька, ей понравились, она даже невольно улыбнулась.

– Ты, небось, самого клевого маза маруха? - трепетно осведомился Федька.

– А коли так?

В горнице никого не было, девка провела архаровца наискосок и указала ему на крутую лестницу.

– Ступай, я за тобой тут же буду.

Федька взлетел пташкой.

Демку он обнаружил в опрятной комнатке наливающим из штофа в стакан зеленоватую жидкость. Это могла быть только водка.

– Выследили! - с тихой ненавистью сказал Демка. - Убирайся, пока тебя не раскусили.

– Возвращайся, Демьян Наумыч, - выпалил Федька. - Тебе ж пертовый маз не все сказал! Тимофеевы дети сыскались! Парнишка убийцу видел и опознать способен!

– Пошел к монаху на хрен.

Демка стоя решительно выпил полстакана водки, закусил квелым соленым огурцом.

– И нож нашелся! Я сам его отыскал!

– Ну и хрен с ним.

– Возвращайся, говорят тебе.

– Не могу.

Тут-то Федька и пожалел, что плохо ему давалась архаровская наука - читать по лицу, врут тебе или правду говорят.

– Смуряк охловатый! Он же простит тебя! Ты ему важные сведения принес, он простит! - выкрикнул Федька. На это Демка лишь помотал головой.

– Уходи, Христа ради, - вдруг сказал он очень тихо. - Уходи…

– Ну и черт с тобой, - объявил тогда Федька. - ты уж не малое дитятко. Да только знай, что мы все тебя ждем, и пертовый маз ждет. За одно то, что ты нас на продажу сервиза навел…

И тут Демка треснул кулаком по столу. Стакан подскочил, штоф опрокинулся, водка потекла на пол.

Вошла нарядная девка.

– Ну, все спросил? Собирайся, молодец, мы тут не всякого гостя привечаем.

– Все спросил, да не все услышал. Ну, Котюрко?

И тут свершилось чудо.

Демка поднял голову, взгляды скрестились. Ненадолго, но Федька успел увидеть беспросветную Демкину тоску. Костемаров и хотел бы вернуться, да что-то ему сильно мешало. Вряд ли он стал бы беспокоиться, что полиция не сумеет его защитить от мазов.

Щуплый белобрысый Демка попал в беду. Вот что прочитал Федька в его серых, глубоко посаженных глазах - да в такую беду, что чума рядом с ней была конфектом в разноцветной бумажке. В чумное лето, разъезжая в балахоне мортуса, он так не глядел. Теперешние Демкины приятели за несколько дней умудрились скрутить его в бараний рог. И он топил горе в водке.

Что же он натворил за эти дни? Вроде никого не убил - шуры убивают крайне редко, и мазы, принимая их в компанию, с этим считаются. И ничего особо ценного не украл - в полицейскую контору не приносили «явочной» о дерзком воровстве.

– Котюрко… - сказал Федька. - Ну, что же ты?…

И вдруг его осенило.

– Похряли отсюда, - сказал он. - А ну, девка, пусти!

Схватив Демку за руку, он потащил его в узкую дверь. Силой Бог Федьку не обидел - а тут еще он ощущал свою правоту: Костемарова нужно было спасать невзирая на его сопротивление.

Только поэтому он толкнул девку, мало заботясь, куда она упадет.

Девка оказалась на лестнице и, к некоторому Федькиному удивлению, захлопнула дверь. Тогда только она закричала, призывая каких-то Каркана и Бурмяка. Это Федьке не понравилось, он навалился на дверь и тут только понял, что с той стороны имеется основательный засов. Это ему совершенно не понравилось - для чего Демку держат в комнате, которая закрывается снаружи?

– Любить тебя на голове и на брюхе, в двенадцать жил и на цыганский манер! - высказался он. - Не горюй, Костемаров, в окошко уйдем. Доброму молодцу и окно - дверь.

– Будут стрелять, - сказал Демка. - Она масовка догадливая…

– Так не пойдешь?! - Федька понимал, что каждый миг промедления увеличивает опасность вдвое. - Так остаешься? Медом тебе тут намазано?!

– Не могу… да и тебя, дурака, уж живым не выпустят…

– Выпустят!

– Нет, Федя… зря ты сюда полез… Да и мне жить не дадут…

– Какого черта?!

Демкино уныние уже превзошло все допустимые размеры. Водка усугубила эту беду. Да Федька-то был трезв, он положил себе выпить, когда кончится завтрашний праздник, не раньше, а кончится он, поди, к следующему утру.

Демка только помотал головой.

– Да будет тебе хрен жевать, говори внятно!

– Да что уж тут говорить… Какого хрена ты сюда полез?! - вдруг заорал Демка. - Теперь и тебя, и меня порешат! Все! Отгуляли! И себя, смуряк, сгубил, и меня сгубил!

– Да что ты за околесицу несешь?!

– Околесицу? А вот поглядим, какова околесица, когда Каин приедет!

Федька знал о возвращении Каина и лишь подивился тому, что Демка так скоро с ним сошелся.

– И что Каин? - спросил он. - Что он нам сделает? Он нашего пертового маза боится!

– Он? Боится? Да уж завтра некого станет бояться!

Вот тут Федька и онемел.

– Ты что это? - спросил он чуть погодя. - Ты сдурел?

И, опомнившись, крепко встряхнул Демку за плечи.

– Сам сдурел! Нет у нас больше пертового маза! Все! Кончился пертовый маз!

– Там, на Ходынке, - ловушка?

– Ловушка! Пусти, дурак!

Но вырваться из Федькиных рук было затруднительно. На всякий случай архаровец еще раз хорошенько тряхнул беглого товарища.

– Врешь, - сказал Федька. - Он бы догадался! Он же по роже видит!

– Так я ему-то и не врал! Все так и есть - там покупатель на рыжевье придет, и там же ему эти плошки передадут!

– А наш?

– А наш полезет разбираться - тут его и пристрелят.

Все это показалось Федьке избыточно сложным - как будто не было другой возможности выстрелить в Архарова.

– Ты либо напился, либо заврался, - сказал он, отпуская Демку.

– Нет, Федя, не заврался. Там хитрая игра… так надобно, чтобы его на Ходынке в корабле застрелили…