Путь Моргана - Колин Маккалоу

– Триммингс? – переспросил Ричард. – Стюард Синклера?

– Да, и его верноподданный. Глаза и уши капитана.

– В перестройку корабля капитан вложил собственные средства, – вступил в разговор друг Дринга, Джо Робинсон. Как бывший матрос, он уже успел познакомиться со всем экипажем. – Для работы он отобрал пятерых самых крепких каторжников с «Удачливого». Полубак ничем не отличается от обычных, а ютовая надстройка обшита внутри красным деревом. Капитан велел перенести туда всю мебель из большой каюты, поэтому майору Россу придется самому обставлять свое жилье.

Майору Россу и вправду пришлось нелегко. Его недовольство вызывали не только капитан Дункан Синклер и «Александер». Пехотинцы, которые нередко сплетничали ради развлечения, сообщили каторжникам, что груз белой муки было решено заменить рисом. К сожалению, договор с мистером Уильямом Ричардсом-младшим был составлен таким же образом, как договоры на поставку провизии в армию, а это позволяло подрядчику без лишних хлопот заменить муку, которой должны были кормить каторжников и пехотинцев, обычным рисом. Рис обошелся гораздо дешевле, при приготовлении он разбухал, поэтому его хватало на более долгое время. Но беда была в том, что рис не предотвращал вспышки цинги так, как это делала мука.

– Ничего не понимаю, – покачал головой Стивен Мартин, один из двух молчаливых бристольцев, товарищей Краудера и Дэвиса. – Если мука предотвращает цингу, то почему от нее не спасает хлеб? Ведь его делают из муки.

Ричард силился вспомнить объяснения кузена Джеймса-аптекаря.

– Кажется, все дело в приготовлении, – заговорил он. – Нас кормят не обычным хлебом, а галетами. В них столько же ячменя и риса, сколько и пшеницы, если не больше. Мука – это размолотая в порошок пшеница. Значит, противоцинготные вещества должны содержаться именно в ней. Когда же из муки делают клецки для супа, их варят, а не пропекают, и при этом противоцинготные вещества сохраняются. Лучше всего от цинги спасают овощи и фрукты, но в плавание их не берут. Зато кислая капуста, которую мой кузен Джеймс привозил из Бремена для нескольких бристольских капитанов, обходится дешевле, чем солод, и надежно предохраняет от цинги. Но матросы соглашаются есть кислую капусту только под угрозой порки.

– Ричард, да ты знаешь все на свете! – восхищенно воскликнул Джо Лонг.

– Я почти ничего не знаю, Джо. Вот мой кузен Джеймс – неисчерпаемый источник знаний. Я многое узнал, беседуя с ним.

– Должно быть, ты слушал его в оба уха, – заметил Билл Уайтинг и отступил, любуясь плодами своих трудов. – У побелки есть одно достоинство: даже когда люки задраят, при белых стенах в камере будет казаться не так темно. – И он обнял Уилла Коннелли за плечи. – А если сесть за стол прямо под кормовым люком, Уилл, нам хватит света, чтобы читать!

В начале апреля на корабль привезли всех каторжников, а тем временем строительство юта и полубака продолжалось. Заключенные и не подозревали, что майор Росс по-прежнему слал властям письма об условиях на «Александере», чтобы капитану и в голову не пришло прервать строительство. Капитан Синклер предусмотрел новое помещение для своего экипажа и распорядился соорудить вдоль бортов трехфутовые сходни, ведущие от кубрика к гальюнам. Пока шла постройка, каторжникам, оставшимся на борту «Александера», было не на что жаловаться: люки не запирали, им разрешили пользоваться матросскими гальюнами, а не ведрами. Над носовым люком соорудили рубку – строение, напоминающее собачью конуру с изогнутой крышей, чтобы коки не мокли под дождем, отправляясь в трюм за дровами. Рубку возвели и над кормовым люком, ведущим в кормовые помещения нижней палубы, а два люка над камерой для каторжников снабдили железными решетками, к которым крепились прочные крышки.

«Когда мы выйдем в море, люки задраят, – размышлял Ричард, – и мы опять будем сидеть в темноте, без света и воздуха».

Несмотря на то что теперь каторжникам каждый день давали свежее мясо и овощи и выпускали их погулять по верхней палубе, число больных на «Александере» увеличивалось. Умер Уилли Уилтон, первый из уроженцев запада, но не от болезни, напоминающей свинку. Простудившись на палубе в холодную погоду, он начал гулко кашлять. Врач Балмен прописал ему горячие припарки, размягчающие и вытягивающие мокроту, но хотя такое же лечение назначил бы любой врач свободному бристольцу, Уилли не выжил. Припарки были единственным известным средством от пневмонии. Смерть товарища потрясла Айка Роджерса. Сам Айк уже не походил на того самоуверенного грабителя, с которым Ричард познакомился в глостерской тюрьме, – его неуживчивость и драчливость были показными. Под этой маской скрывался ранимый человек, любящий лошадей и свободу.

Смерть Уилли не была единственной: к концу апреля скончались еще двенадцать каторжников. Пехотинцев тоже косили болезни – лихорадка, воспаление легких, горячка, паралич. Трое перепуганных рядовых сбежали, четвертый совершил побег в последний день месяца. Сержанта, барабанщика и четырнадцать рядовых отправили в госпиталь, найти им замену не удавалось. «Александер» снискал репутацию «корабля смерти» и постоянно поддерживал ее. То и дело семьдесят каторжников перевозили на берег, а камеру обрабатывали уксусом и дегтем, окуривали и покрывали новым слоем побелки. Каждый раз отряд Ричарда обнаруживал, что донные отсеки забиты грязью.

– Лучше бы этих трюмных помп вообще не было, – с отвращением повторял Мики Деннисон. – Они неисправны.

Скончались еще три человека. С начала апреля умерли уже пятнадцать заключенных, их общее число сократилось с двухсот десяти до ста девяносто пяти человек.

Одиннадцатого мая, через четыре месяца после того как заключенных привезли на «корабль смерти», прошел слух, что губернатор Филлип наконец-то прибыл на флагманский корабль «Сириус» и что завтра одиннадцать судов отправляются в плавание. Но слухи не подтвердились. Экипажу грузового судна «Фишберн» уже давно не платили жалованья, поэтому матросы отказались поднять якорь. Обитателям нижней палубы «Александера» наконец-то выдали одеяла – по одному на двух человек. Возможно, таким способом начальство решило возместить обыск, который по неизвестной причине предприняли пехотинцы. За обыском наблюдал сам майор Росс, поэтому никто из заключенных не пострадал и не лишился собственности.

Тринадцатого мая через час после рассвета – приближался день летнего солнцестояния, рассветало рано – Ричард проснулся и обнаружил, что «Александер» движется, балки потрескивают, об обшивку плещут волны, слегка раскачивая судно. Айка сразу затошнило, но ему вовремя подставили деревянную миску умершего Уилли, которую взялся своевременно опорожнять Джо Лонг.