Правила возвышения - Дэвид Коу

Фотиру удалось избежать встречи с кентигернскими стражниками на обратном пути в свою комнату. Он думал, что Ксавер снова заснул, но ошибался.

— Он свободен? — спросил мальчик, едва советник открыл дверь.

Фотир прижал палец к губам, призывая Ксавера к молчанию. Он тихо притворил за собой дверь и только потом прошептал:

— Да. Он свободен.

— С ним все в порядке?

Кирси начал раздеваться.

— Ложитесь, и я вам все расскажу.

Ксавер быстро вернулся к кровати и лег.

— Лорд Тавис нуждался в исцелении. Его пытали, как мы и предполагали.

— Но сейчас ему лучше?

— Когда я уходил, он уже мог двигаться. Но Тавису потребуется еще несколько дней на лечение, и даже после этого не все раны заживут полностью. Многие шрамы останутся у него до конца жизни.

— Надеюсь, все они сгниют в Подземном Царстве! — сказал мальчик. — Андреас, стражники, все они.

Фотир кивнул и лег в свою постель.

— Должен признать, я разделяю ваши чувства.

После непродолжительного молчания Ксавер спросил:

— Где Тавис сейчас?

— С Гринсой. Они выбрались из замка, но предсказатель не сказал мне, куда они направятся. Он посчитал, что мне лучше не знать.

— Вы ему доверяете?

«Я готов поручиться за него своей жизнью, — хотел сказать советник. — И жизнью всех близких мне людей». Но как бы он объяснил подобное заявление? Даже если бы он попытался, даже если бы сказал Ксаверу, что Гринса является Избранным и что, открыв свою тайну, он представил Фотиру все необходимые доказательства своих добрых намерений, мальчик не понял бы его. Ксавер был верным другом своего господина, не по летам смелым и умным мальчиком, но он был инди. Возможно, он даже не знал, что значит быть Избранным, но, даже если случайно и знал, он посчитал бы Гринсу опасным человеком, которого следует казнить и которому нельзя доверять жизнь молодого лорда. Фотира и мальчика связывала общая верность дому Кергов, и кирси видел в Ксавере черты, которыми сам отличался в молодости. Но в данном случае все, что связывало их двоих, не могло примирить глубокие разногласия, существовавшие между инди и кирси.

— Да, — сказал он, понимая, что не вправе дать такого обстоятельного ответа, какого требовал вопрос. — Я ему доверяю.

— Когда мы присоединимся к ним?

— Не знаю.

Ксавер приподнялся на локте:

— Вы с Тависом ни о чем не условились?

— Ксавер, герцог Кентигернский по-прежнему считает Тависа убийцей. После побега Тависа он не переменит своего мнения. Скорее наоборот — окончательно убедится в виновности молодого лорда. Но в данных обстоятельствах у нас не оставалось иного выхода.

— О чем вы говорите?

— Вероятно, Тавису придется покинуть королевство. Если он останется здесь, его могут выследить и убить или, в лучшем случае, снова посадить в тюрьму. — Фотир заколебался. Он должен был сказать это, хотя понимал, что это причинит боль мальчику, а герцогу и герцогине тем более. — Возможно, мы больше никогда не увидим Тависа. Нам просто нужно утешаться мыслью, что он находится в безопасности, даже если мы не можем быть рядом с ним.

С минуту Ксавер пристально смотрел на советника, который не мог разглядеть в темноте выражения его лица. Потом он откинулся на спину и уставился в потолок. Довольно долго оба лежали, не произнося ни слова, и Фотир уже подумал, что мальчик заснул.

— Дружить с ним было непросто, — внезапно сказал мальчик, так тихо, что советник с трудом разобрал слова. — Зачастую он вел себя эгоистично, а порой даже жестоко. Но он был моим единственным другом. — Ксавер умолк, но лишь на мгновение. — Он никогда не хотел обидеть меня. Теперь я понимаю. Просто мне жаль, что я никогда не говорил ему об этом.

«Он не заслуживает вашего сожаления. Даже после всего, что ему довелось пережить». Однако Фотир не смог заставить себя произнести эти слова вслух — ибо совсем недавно он рисковал своей жизнью ради спасения молодого лорда; ибо он уже давно поклялся в верности его отцу, который, несмотря на свою смелость и мудрость, мог быть черствым и холодным. Какими же качествами Керги внушали столь преданную любовь своим подданным? Безусловно, не обаянием и не сердечностью.

— Уверен, он знает это, — сказал наконец Фотир. — Когда мы проникли в темницу и он еще не разглядел нас, первым он произнес ваше имя.

Он собирался добавить еще что-то, но еще не успел раскрыть рот, когда во внутреннем дворе послышался крик.

Мгновение спустя замок ожил: зазвучали возбужденные голоса, зазвенели колокола, свет факелов озарил стену крепости, и на стенах спальни заплясали тени.

Фотир с Ксавером выскочили из постелей и подбежали к окну. Во дворе внизу собирались стражники, посреди толпы стоял Андреас, который отрывисто выкрикивал приказы и неистово размахивал руками, указывая на крепостные башни и ворота.

— Не может быть, чтобы они уже все узнали. — У советника мучительно заныло под ложечкой.

— Что узнали? — спросил Ксавер. — Вы о Тависе? Они уже обнаружили, что он бежал?

— Похоже на то.

— Но как?

— Не имеет значения. Отойдите от окна. — Фотир запрыгнул обратно в постель и знаком приказал мальчику сделать то же самое.

Ксавер отступил от окна и повернулся, глядя на кирси круглыми, полными страха глазами, словно испуганный ребенок.

— Герцог не должен ничего знать о том, что случилось сегодня ночью, — сказал Фотир, еще раз указывая мальчику на постель.

Ксавер послушно лег.

— Вы имеете в виду нашего герцога?

— Да. Скоро мы все расскажем Явану; он захочет удостовериться, что лорд Тавис находится в безопасности. Но пока не говорите ни слова, даже когда мы трое окажемся наедине. Если у Андреаса появятся основания считать, что герцог знает о побеге, — войны не миновать.

— Но разве Андреас не заподозрит герцога в любом случае?

— Разумеется, заподозрит. Но с этим пусть разбирается сам Яван. Покуда он ничего не знает о побеге, он в силах отклонить все обвинения Андреаса.

— Хорошо.

Фотир услышал в коридоре шаги и звон извлекаемых из ножен мечей.

— Держитесь мужественно, господин Маркуллет, — сказал он. — Помните, кто вы такой и чему вас учил отец.

В дверь яростно заколотили.

— Откройте сейчас же! — крикнул голос. — Или именем нашего герцога мы сломаем дверь!

Фотир встал с постели и открыл дверь. В коридоре толпилась по меньшей мере дюжина стражников — все с обнаженными мечами, некоторые с факелами.

— Вы двое пойдете с нами, — сказал один из них.

— Конечно, — произнес Фотир. — Вы позволите нам одеться?