Приключение Питера Симпла - Фредерик Марриет

— Почему вы так думаете? — спросил я.

— Потому что я думаю, нет, уверен, что до наступления утра будет ураган. Я не в первый раз крейсирую в этих широтах. Помню, в девяносто четвертом…

— Мне кажется, вы правы, Суинберн, — прервал я. — Во всяком случае, мы вернемся и, может быть, нагоним бриг прежде, чем начнется ураган. На нем зажжен фонарь, так что нам легко будет отыскать его.

Я повернул бот и поплыл по направлению, в котором, как полагал, находился корабль. Но мы не гребли и двух минут, как послышался в воздухе глухой стон. Мы пробивались сквозь плотную темноту. Суинберн огляделся кругом и указал мне в сторону штирборта.

— Начинается! Многие живые, сэр, будут мертвыми к утру. Посмотрите!

Я взглянул и, несмотря на темноту, увидел как бы черную стену, скользившую по воде прямо на нас. Стон, постепенно разрастаясь в грохот, вдруг разразился треском, с которым не сравнится никакой гром. Море было совершенно гладко, но словно кипело и покрывалось белой пеной так, что в темноте мне казалось, будто под нами молоко. Ветер так сильно ударил в весла, что матросы попадали кувырком и многие жестоко ушиблись. К счастью, весла были вставлены в уключины и продеты в оси, иначе разбились бы планшир и доски, имы пошли бы ко дну. Неожиданно ветер ударил в самый бок бота, и, случись малейшая волна, он неминуемо опрокинулся бы. Но Суинберн отпустил руль, и бот, повернувшись по направлению урагана, понесся сквозь кипучую воду с необыкновенной быстротой, делая в час по десяти миль. Матросы переругались. Они заняли было свои прежние места, но оставили их, чтобы сесть на дно и держаться за банки. Оглушительный грохот урагана мешал говорить, и мы объяснялись только жестами. Прочие боты исчезли: будучи легче нашего, они унеслись разрушительной стихией. Не проплыли мы по ветру и двух минут, как море уж визжало каким-то необычайным образом.

Из всего ужасного, что мне случилось видеть, ничто не может сравниться с картиной этой ночи. Мы только слышали ветер, перед которым неслись, как стрела, — куда? — сами не знали, хотя и предполагали, что к верной смерти. Суинберн управлял ботом, при всяком повышении волн оглядываясь назад. Через несколько минут мы очутились среди страшных валов, которые то взбрасывали нас наверх, то чуть не разбивали, кидая навстречу урагану. Весь воздух наполнился брызгами; ветер как ножом резал верхушки волн и уносил их.

Бот наполнился водой и, казалось, стал быстро опускаться. Матросы в молчании вычерпывали воду шляпами. Вдруг вновь огромная волна обрушилась на нас, затопив бот почти до банок. Еще через минуту мы получили такой сильный удар, что попадали со своих мест; Суинберн перелетел через мою голову. Разом рассыпались все доски бота; он разверзся под ногами, и мы очутились в воде, среди волн.

Без малейшей надежды на успех бились мы в воде, стараясь спасти жизнь; но следующая волна выбросила нас на ту скалу, о которую разбился наш бот. Эта волна даровала жизнь одним и смерть другим. Меня, благодарение Богу, она спасла: я был вскинут так высоко, что попал на самую верхушку скалы, переломив себе только два ребра. Со мной спаслись Суинберн и восемь других, но тоже не без ран: двое переломили ноги, трое руки, остальные были более или менее контужены. Нас было восемнадцать на боте: десять спаслись, других выбросило волнами к нашим ногам, и утром мы нашли их страшно изуродованными. Один или двое буквально раскроилисебе череп о скалы.

Я благодарил Бога за свое спасение, но ураган все еще ревел, волны продолжали окатывать нас. Я пополз далее по берегу и встретил Суинберна. Он каким-то чудесным образом остался невредим и теперь сидел, устремив глаза на море. Он узнал меня, взял мою руку, сжал в своей и долго держал, не выпуская. Мы пробыли в этом положении несколько минут, пока волны, беспрестанно возраставшие в своем объеме, не достигли нас и не заставили ползти далее. Я огляделся: ураган продолжался во всей своей ярости, но было уже не так темно. Я мог проследить на некоторое расстояние очертания гавани по пене, скопившейся у берега, и в первый раз вспомнил об О'Брайене и его корабле. Приложив рот к уху Суинберна, я закричал: «О'Брайен? » Суинберн покачал головой и снова принялся смотреть в открытое море. Я размышлял о судьбе корабля. Он должен был находиться в шести или семи милях от земли, да притом и ураган направлен был не к берегу. Возможно, его снесло миль на десять, но что это значило по сравнению со страшной силой? Я помолился Богу за оставшихся на корабле и поблагодарил Его за собственное спасение. Без всякого сомнения, я теперь был или должен стать в скором времени пленником; но что за беда? Я подумал о Селесте и утешился.

Часа через три ярость ветра утихла. Все еще дул сильный шквал, но небо просияло, звезды снова заблестели, и мы могли видеть на довольно значительное расстояние.

— Ураган уменьшается, сэр; он удовлетворен наделанным злом, — сказал Суинберн. — А зла-то наделал немало. Это хуже, чем в девяносто четвертом…

— Я отдал бы жалованье и все призовые деньги за то, чтобы сейчас было утро и можно было узнать что-нибудь о судьбе «Раттлснейка». Что вы думаете об этом, Суинберн?

— Все зависит от того, сэр, захватил ли их ураган врасплох или нет. Капитан О'Брайен — моряк не хуже всякого другого, но он не видывал ураганов и, может быть, не знает знаков и предзнаменований, которые создал для нас Бог по благости своей. Эти красивые корабли легко наполняются водой, но надо надеяться на лучшее.

С нетерпением ожидали мы дня, который, казалось нам, никогда не наступит. Наконец появилась заря, и, когда осветилось море, мы принялись смотреть во все стороны, но не видали брига. Солнце взошло, стало светло и ясно, но мы не озирались кругом; глаза наши были обращены единственно к тому месту, где мы оставили корабль. Море все еще волновалось, но ветер скоро утих.

— Слава Богу, — произнес вдруг Суинберн, оглядев море вдоль берега, — он еще цел покуда!

Взглянув по направлению, которое он указывал, я заметил корабль в двух милях от берега, расснащенный и качающийся на волнах.

— Вижу! — закричал я, едва переводя дух от радости. — Но, кажется, его несет на берег?

— Все будет зависеть от того, хватит ли у него кусочка паруса, чтобы обогнуть мыс, — отвечал Суинберн. — А уж капитан О'Брайен знает свое дело.

К нам подошли и другие спасшиеся матросы. Мы пожали друг другу руки. Они показали мне тела погибших наших товарищей. Я велел отнести их выше и сложить вместе; потом вместе с Суинберном продолжал следить за кораблем. Через полчаса мы заметили на нем треугольник, а еще через десять минут — подставную мачту сзади, к ней привязали грот. Потом показался кран для подъема мачты в передней части корабля, и спустя короткое время новый грот и фок распустились по ветру.