Русская армия и флот в XIX веке - Любомир Бескровный

В течение первой половины XIX в. велась разработка прицелов. В береговой артиллерии использовались прицелы А. И. Маркевича (1802 г.) и Кабанова (1809 г.)[1022]. Новые прицелы были сконструированы в 1839 г. П. Бестужевым, а в 1853 г. В. Петрушевским. Эти важные усовершенствования позволяли с большей точностью устанавливать угол прицеливания и вести меткую стрельбу[1023].

В береговой артиллерии использовались для стрельбы те же виды боеприпасов, что и в крепостной: ядра, цепные ядра, разрывные, зажигательные и осветительные снаряды, картечь. В 1840 г. на вооружение была принята картечная граната[1024]. Пушки и единороги применялись для стрельбы по рейду на дальние дистанции, бомбовые пушки и мортиры — для стрельбы по кораблям противника на короткие расстояния. Тактико-технические свойства береговых орудий не отличались от крепостных[1025].

Военное ведомство обратило особое внимание на вооружение крепостей бомбовыми орудиями. Снаряды этих орудий обладали значительной разрушительной силой и имели настильную траекторию. Военное ведомство решило перевооружить береговые батареи и заменить этими пушками устаревшие орудия приморских крепостей. Но ко времени Крымской войны это удалось осуществить в малой степени. Так, в Кронштадте из состоявших по штату 1853 г. 908 орудий бомбовых пушек было только 44[1026], а в Севастополе из 610 орудий — лишь 28[1027].

В крепостях и береговых батареях использовались также ракеты. Использование таких ракет предусматривалось, «когда местность не позволяет поставить значительное число артиллерии», при этом рекомендовалось «действовать ими из длинных спускных труб, которые приставлять к амбразурам, расположенным по возможности ближе к поверхности воды»[1028]. Для стрельбы использовались ядра, гранаты, бомбы и картечь.

Производство медных полевых и осадных орудий было сосредоточено в арсеналах, а чугунных крепостных и береговых — на заводах Горного ведомства.

В начале XIX в. в России действовали орудийные мастерские четырех арсеналов: Петербургского, Киевского, Брянского и Казанского. Из них в первое десятилетие особенно активно действовал Петербургский арсенал. Мощность арсенала была рассчитана на производство 11–13 восьмиорудийных батарей в год. Арсенал имел 8 горизонтальных сверлильных станков, 2 станка для обточки цапф, машину Монье для обточки стволов и до 30 токарных станков. Число рабочих достигало 700 чел. «Все сии машины приводятся в движение посредством паровой машины, установленной в 1811 г., силою в 24 лошади»[1029]. С 1803 по 1818 г. арсенал изготовил 160 ½-пудовых и 326 ¼-пудовых единорогов, 286 12-фн и 483 6-фн пушки — всего 1 255 орудий. В последующие годы арсенал занимался ремонтом орудий. Лишь в 1820 г. в мастерских арсенала были обработаны 60 болванок орудий, доставленных из Олонца[1030].

Менее активно работал Брянский арсенал, рассчитанный на производство 6 батарей в год. В мастерских арсенала работало 780 рабочих и 60 нестроевых солдат. До войны 1812 г. Брянский арсенал изготовил 320 орудий, после войны в нем изготовлялись лафеты.

Киевский арсенал был предназначен для ремонта орудий и производства лафетов. На нем было восстановлено около 150 орудий и изготовлено более 500 лафетов.

Казанский арсенал с «литейным домом» был сооружен лишь в 1812 г., он был рассчитан на ежегодное производство орудий для 12 батарей. Но первые 3 года он готовил лишь лафеты. В 1815 г. арсенал сгорел и был восстановлен только в 1824 г.[1031] Ремонтом орудий и лафетов занимался также Виленский арсенал, действовавший до 1812 г.

Всего в 1800–1814 гг. арсеналы изготовили 1 765 полевых орудий, около 2 000 лафетов и 6 500 зарядных ящиков[1032]. Они полностью обеспечивали потребность войск. С 1815 г. в арсеналах занимались главным образом починкой артиллерийских орудий (в запас).

Технология изготовления орудий стояла на относительно высоком уровне. Для отливки полевых и осадных орудий применялся так называемый «артиллерийский металл» (сплав меди с оловом). Чугун применялся для изготовления крепостной и береговой артиллерии. Стволы для орудий отливались «глухими», затем в болванках высверливался канал ствола по диаметру и проводилась наружная обточка. Прием и испытания орудий проводились в соответствии с «Инструкцией для приема орудий», изданной в 1808 г.

Во второй четверти XIX в. производство полевых орудий было сосредоточено в Петербургском арсенале. Брянский и Киевский лишь восстанавливали орудия, а Казанский после двух пожаров был в конце концов упразднен. Нужно указать также на существование в это время мастерских при Кавказском окружном арсенале в Георгиевске, где 50 рабочих занимались ремонтом артиллерийского и стрелкового оружия, и на Тифлисский (Грузинский) арсенал с 68 рабочими, также занимавшийся ремонтом оружия. Все арсеналы за период с 1825 по 1850 г. приготовили новых и починили (восстановили) 3 181 орудие, 4 098 лафетов и 3 785 зарядных ящиков[1033]. Особенно активно работали арсеналы накануне и во время Крымской войны. С 1852 по 1855 г. они отлили 523 орудия, из них 324 пушки, 156 единорогов и 37 мортир[1034]. Чугунные пушки (12 и 24-фн калибров) и снаряды ко всем типам артиллерии готовили заводы Горного ведомства: Александровский и Кончезерский, Луганский, Липецкий, Каменский, Екатеринбургский, Гораблагодатские и Златоустовские[1035].

Первые боевые ракеты появились в России в начале XIX в. Конструированием и организацией производства боевых ракет в России занимались Картмазов и генерал А. Д. Засядко. Картмазов начал с экспериментальных работ в войсках, и в 1813 г. создал опытные образцы 2,5 и 3,5-дм ракет[1036], но Засядко принадлежит заслуга превращения ракет в боевое оружие[1037]. В период с 1815 по 1828 г. Засядко сконструировал боевые и зажигательные ракеты трех калибров: 2, 2½ и 4-дм, а также разработал треножный станок для запуска ракет. Ракеты системы Засядко имели хорошие баллистические данные и обладали дальностью полета до 3 верст[1038]. Во время испытаний ракет в войсках было установлено, что русская конструкция превосходит лучшие образцы иностранных ракет. Генерал-фельдмаршал Барклай-де-Толли, командовавший 1-й Западной армией, где испытывались ракеты Засядко, писал ему: «Я с удовольствием видел особенные труды и усердие Ваше в открытии сего нового и столь полезного орудия, кои поставляют меня в приятный долг изъявить Вам за то истинную мою признательность»[1039].

С именем Засядко связана также организация производства ракет при Охтенском пороховом заводе, начальником которого он состоял.

После его смерти Военное ведомство заключило договор с англичанином Турнером. Но как показали испытания, «созданные им образцы ракет оказались недостаточно высокого качества»[1040].

Специальное Ракетное заведение было сооружено в Петербурге в 1826 г. на Волковом поле. В 1828 г. оно было направлено в действующую армию. Базировалось это заведение в Тирасполе, возглавлял его полковник В. М. Внуков. Для ведения боевых действий в армии и была создана ракетная батарея (4 огневых взвода), а затем и ракетная рота под командованием подпоручика П. Ковалевского. (Это была 4-я рота 3-й артиллерийской бригады[1041].) Во время русско-турецкой войны 1828–1829 гг. ракетные части успешно действовали в составе гвардейского корпуса под Варной и Силистрией. Кроме того, ракетная артиллерия применялась против турок и на Кавказе.

В 1830 г. Ракетное заведение снова было возвращено в Петербург. Военное ведомство попыталось использовать для изготовления ракет иностранных специалистов Моора и Вестмейера, но безрезультатно[1042].

Дело подвинулось вперед с назначения с 1842 г. начальником этого заведения полковника К. И. Константинова.

В период с 1845 по 1850 г. Ракетное заведение изготовили боевых ракет для опытов 7 225, для войск — 36 187; зажигательных ракет для опытов — 1 107 и для войск — 2 300; фугасных ракет для опытов — 1 192 и картечных ракет для войск — 1 200. Особенно интенсивной была работа заведения в период с 1851 по 1853 г.

В 1851 и 1852 гг. оно выпускало по 2 700 ракет, в 1853 г. — 4 000 ракет, в 1854 г. — 10 488, в 1855 г. — 5 870 ракет[1043]. В это время изготовлялись ракеты только системы Константинова. Этот замечательный конструктор не только выдвинул, но и обосновал принципы действия ракет[1044]. Ракеты системы Константинова были фугасные, картечные, световые и зажигательные. Тактико-технические данные этих ракет таковы: