Судьба драконов в послевоенной галактике - Никита Елисеев

– Не трогай, – он скрючил лапы, – не трогай меня. Ты врешь, ты лицемеришь – я же вижу: я тебе так же отвратителен, как и другим… Ты просто притворяешься.

Я постоял, подумал, потом спросил:

– У тебя неприятности в Конторе?

– Никаких неприятностей, – огрызнулся (действительно, огрызнулся – обнажил пасть, усеянную мелкими острыми зубами) Степан.

– Прекрасно, – вздохнул я, – так или иначе, а ты выбрал удачное время для разговора по душам.

– Мне надоело быть хорошим, – Степан все скрючивал и скрючивал лапы, – надоело быть старательным, думающим о других, и только о других… Все равно… Достается… хлыщу, поганцу, дураку, у которого всех-то достоинств…

Степан закрыл глаза, и я увидел, как по его морде катятся слезы…

Вошла Кэт.

– Джек, там акт оформляют, ты не мог бы с Глафирой съездить? Нужен еще свидетель.

– О, господи, – я подавил раздражение, выглянул в коридор.

Глафира в официальном костюмчике, с тетрадкой учета под мышкой и с карандашиком в руке беседовала с де Кюртисом и Георгием Алоисовичем.

– Глаша, – спросил я, – что, без меня нельзя обойтись? Возьмите Валю, в конце-то концов.

Глафира прижала руки к груди:

– Да мы Валю берем уже, но нужен второй свидетель… Георгий Алоисович – муж, – стала загибать пальцы Глафира, – квартуполномоченной, то есть мой муж, – отпадает, де Кюртис пикой тыкал…

– Черт, – разозлился я, – да кто узнает, что он пикой тыкал?

– Уже знают, – невозмутимо объяснила Глафира, – я как приехала, так сразу все и рассказала. Мне поверили, но для отчетности нужны двое свидетелей…Так что…

– Ладно, – я, честно говоря, и хотел уехать: Кэт лучше со Степаном разберется, – сейчас, подождите немного…

Я прикрыл дверь, повернулся. Кэт усадила Степана на диван, гладила по голове, успокаивала.

Я вздрогнул. Это слишком напоминало мне ту… самую сцену на другой планете и здесь, у седьмого болота…

Нечто, жившее во мне, существовавшее во мне всегда, хихикнуло, гоготнуло: "Как она может гладить эту мразь?.. Как она может любить эту зеленую тварь?.."

– Степа, – сказал я, – в жизни бывает всякое, но что бы ни случилось, помни: у тебя есть мы… Я и мама – понимаешь? Ведь это немало…

– Немало, – сказал Степа и погялдел на меня, – немало.

Я отвернулся.

В Конторе я чуть было не поссорился с Глафирой… Мне совершенно незачем было туда ехать. Вполне обошлись бы и одним Валентином Аскерхановичем. А Глафира приволокла в Контору всех. Покуда звонили координатору сектора, покуда списывали данные Куродо…

Вернулись домой поздно. Вызовов не было. Я спросил у Кэт:

– Степа пошел в спортзал?

Кэт кивнула. Мне стало не по себе.

– Я заглядывал в спортзал: по пути из Конторы мы остановились размяться… Его там не было…

Кэт тоже заволновалась:

– Может, он в библиотеку пошел?

– Что ему там делать? – разозлился я. – Он уже все там перечитал…

– Так уж и все, – улыбнулась Кэт.

– Пойду схожу в библиотеку, – сказал я, – а то что-то душа неспокойна.

– Я с тобой пойду… Мне дома не усидеть…

В коридоре де Кюртис скоблил пику, счищал нагар с острия.

– Вы куда? – поинтересовался он.

– Пройтись, – сказала Кэт, а я добавил: – Степа ушел, и давно его нет. Пойдем поглядим.

Де Кюртис отставил пику, прищурил левый глаз, поглядел оценивающе на поблескивающее острие, вздохнул:

– Нет, надо еще чистить, эвон, как закоптил шампур… Сходите, конечно, – он по новой принялся за чистку, – Степку твоего в Конторе очень хвалят. Старательный, говорят, умный.

– Приятно слышать, – усмехнулся я, – спасибо.

– Не за что, – пожал плечами де Кюртис, – мне это труда не составило.

Мы вышли на улицу, подождали троллейбуса. Кэт прижалась ко мне.

– Знаешь, – сказала она, – мне кажется, что у Степы есть женщина…

– Мне-то кажется, что у него нет женщины, и в этом все дело.

Подошел троллейбус. Мы вошли в него.

– Конечно, в этом, – подтвердила Кэт, – но ты понимаешь, что я хочу сказать…

Я подумал и согласился:

– Да… Понимаю, но мне ему не объяснить, что это не главное.

– Что это?

– Женщины… бабы, любовь… признание.

– А что главное?

– Убить дракона, – живо ответил я, – или убивать драконов, или делать так, чтобы они были неважны, неопасны… Понимаешь?

– Я-то понимаю, – вздохнула Кэт, – хотя…

– Что хотя?

Троллейбус мчался мимо освещенных витрин. Магазины, кафе, ресторанчики – все как на земле, все как наверху – и дико становится, отчего это наверху так мало знают о нас, о тех, что внизу, о тех, кто совсем рядом с…

– Что хотя? – повторил я.

– У тебя была девушка в юности?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты уже ответил…

Я замолчал… Самое главное нельзя было сказать словами. Я вспомнил Гордея. Он однажды донимал своими расспросами провинившегося и вдруг брякнул: "Ты,ебте, запомни: ученый только тот ученый, кто не может обходиться без математики, без, ебте, чисел, а человек только тот, кто не может обходиться без слов… И только самые, самые, ебте, настоящие ученые и люди умудряютсся обходиться без слов и без чисел, но ты не ученый и не настоящий человек, ты, ебте, вор…"

– Да, – сказал я, – у меня была девушка. Еще там… наверху… И я понял… из-за нее. Я не хочу говорить "благодаря"… я ее погубил… А погубив, понял, что главное – убить дракона, все остальное…

Троллейбус остановился. Вошли еще люди.

– Побоку…

– Из пещер набегают, – услышал я краем и насторожился.

Но разговор двух пассажиров потек, потянулся в другую сторону. Они были со стройки, беседовали о "новеньких", о сложностях на разводе, и я перестал прислушиваться.

Мне не понравилась это вот фраза – "из пещер набегают": пещер здесь поблизости не было. "Чего не случается", – подумал я.

Следующая остановка была наша…

Мы вошли в библиотеку.

– О, – обрадовалась библиотекарша, – только что Степан заходил, взял книжку "De moribus Ruthenorum…О мане падме кум, о!" и ушел…

– Что это, – изумленно спросила Кэт, – морибус и падме кум?

– Не знаю, – пожала плечами библиотекарша, – что-то инопланетное. Есть и перевод… Кажется, – она порылась в картотеке, – это значит: "мост, превращающийся под ногами пешеходов в пропасть… мост-ловушка". Ну, ваш Степан, – она улыбнулась, – на всех языках… Это так приятно… Ведь никто, никто не читает в нашем секторе. Только вы с Кэт, Степа, ну, де Кюртис, Миша зайдет иногда.

– Степа, – спросил я, – сказал, куда он пойдет?

– Нет, – удивилась библиотекарша, – нет… Я решила, что он домой пойдет…

Мы вышли на улицу.

Прошлись по туннелю к седьмому болоту…

– Кэт, поезжай домой, позвони в Контору и начальнику школ, может, он с координатором свяжется, а я загляну к "псам"…что-то мне…