Большая восьмерка: цена вхождения - Анатолий Уткин

Буш отметил, что его сотрудничество с Горбачевым уже привело к местным выборам в Намибии, Анголе, Никарагуа; подобные же надежды возникли в отношении Камбоджи и Афганистана. Бейкер и Шеварднадзе подписали соглашение о сотрудничестве в Сальвадоре и Гватемале. И все же образ погрузившейся в пучину гражданской войны Югославии наиболее наглядным способом стоял перед обоими президентами.

Неожиданным для Горбачева ударом в спину было заявление президента Буша по поводу Дальнего Востока, связанное с пожеланиями к советской стороне «удовлетворить требования Японии — которые мы поддерживаем — относительно возврата Японии Северных территорий… Этот спор затрудняет ваше возвращение, вашу интеграцию в мировую экономику»400. Это было беспрецедентное американское вмешательство в проблему, которую сами же американцы и создали, подписав в 1951 г. односторонний Американо-японский мирный договор. Гартхоф полагает, что это было «не мудро и никому не оказало помощь. Позиция Японии не была безупречной»401. Президент Буш явно не знал, что он преступает грань, когда обращение с Советским Союзом становилось неотличимым от отношения к побежденной стране. Он явно игнорировал советского союзника в войне против Японии, не заботясь о мнении советского народа, видевшего проблему в ином свете.

Помимо Кубы и островов Южнокурильской гряды, оставалось три препятствия в американо-советских отношениях, и все они касались проблем внутренней эволюции СССР.

1) Прибалтийские республики (конгресс признал их независимость).

2) Военные расходы Советского Союза. «Для вашей военной системы наступило время перейти на мирные рельсы. Наступило время сократить военные расходы». Американский президент предложил помощь «в конвертации вашей военно-индустриальной мощи в производительную, направленную на мирные цели»402.

Строго говоря, Горбачев, находясь под давлением американцев, уже двигался в этом направлении в 1990–1991 гг.

3) Пути развития советской экономики и общества. Президент Буш: «Главный вызов — наиболее существенный фактор в формировании нового партнерства между нашими нациями — остается исход эксперимента, ныне производимого с советской экономикой — и советским обществом». Не чувствуя ни малейшего стеснения, американский президент живописал, как «моя страна может помочь этой новой советской революции»403. Если это не вмешательство во внутренние дела суверенной страны, то что это?

Не будет ошибкой сказать, что, в отличие от прежних лет, центр политической гравитации, безусловно, переместился во внутреннюю сферу. Но одновременно «государство, которое возглавлял Горбачев, распадалось на глазах»404. Горбачев уже не мог говорить ни о чем более.

Президента Буша интересовал ход работы над союзным договором. А работа эта достигла кульминационных высот. Президент Украины Кравчук не был включен в эти встречи, потому что Украина в данный момент не участвовала в переговорах по Союзному договору, ожидая результата национального референдума, намеченного на 1 декабря 1991 г.

Американская дипломатия, которую в данном случае олицетворял Джордж Буш, уже начинала искать путь сближения с Ельциным, обещавшим уже больше, чем слабеющий Горбачев: полный развал страны, оставлявший Соединенные Штаты единственной сверхдержавой мира. Президент Буш встретился с Ельциным в его кремлевском кабинете во второй половине первого дня визита. То был огромный по значимости шаг — союзные республики самая мощная держава мира начала принимать как суверенные от Союзного Центра. Горбачев был вынужден делать хорошую мину при плохой игре, а Ельцин спинным хребтом понимал, что он становится все более интересен для американцев. Мэтлок именно в этом духе настраивал Буша, хотя тот еще клялся Горбачеву в вечной благодарности за снос советского могущества.

Президент Буш открыто объявил, что все его «большие дела» с президентом Советского Союза не закрывают дороги контактам с президентами отдельных республик. Буш только не сделал последнего шага (на который его толкал Борис Ельцин) — не приравнял по важности союзного президента с региональными президентами. Когда Ельцин призвал Буша к формированию непосредственных двусторонних связей, Буш призвал «подождать» подписания Союзного договора — еще не зафиксированного на бумаге. В то же время — читатель, обрати на это внимание — президент Буш несомненно стимулировал ельцинскую сепаратистскую «гордыню», сказав тому, что визит Ельцина в США «произвел огромное впечатление»405. И это после того как брутальный Ельцин заставил американского президента прождать семь минут в своей приемной. Буш согласился (после этого) увеличить срок беседы в 15 минут до сорока плюс импровизированная пресс-конференция406. Дело того стоило, это понимал и Буш и Ельцин.

И действовали обе стороны соответственно. Президент Буш официально навестил Ельцина, постарался оценить настроение республиканских властей на Украине, пригласил на официальный обед глав нескольких республик

Ельцин в Кремле

Ослабление власти Горбачева было ощутимо. На относительно небольшой завтрак в Кремле наряду с Бушем Горбачев пригласил Ельцина, Назарбаева, Павлова, Бессмертных, Моисеева, Черняева и Болдина. Советский президент надеялся, что это удовлетворит желание Буша увидеть Ельцина. В последний момент Ельцин, однако, отклонил приглашение Горбачева, заметив при этом, что предпочел бы принять Буша у себя. Инаугурация Ельцина прошла всего несколько недель назад. Теперь Ельцин занимал те помещения в Кремле, которые были горбачевскими в бытность того Председателем Верховного Совета СССР. Именно здесь — а не в российском Белом доме — был принят президент Буш после указанного завтрака.

Посол Мэтлок полагал, что «недавние политические победы поспособствуют мутации Ельцина, прекращению его заведомо вызывающих действий. Этого, однако, не случилось. Он продолжал демонстрировать свое высокомерие и многозначительность: заставил Буша ждать почти десять минут, продлил запланированное время встречи намного больше. Вместо намеченных пятнадцати минут Ельцин беседовал с Бушем сорок минут. Он сказал Бушу, что сразу же после подписания союзного договора США и Россия сумеют развить тесные двусторонние отношения. А затем сияющий российский президент пошел к прессе и объявил, что очень рассчитывает на улучшение российско-американских отношений. Организовал совместную пресс-конференцию, не уведомив о ней заранее гостя. На государственном обеде у Горбачева — в зале Святого Владимира — Ельцин послал вперед свою жену одну, затем дождался прибытия Барбары Буш и пытался эскортировать ее к столу, словно это он был хозяином в доме. Барбара Буш со «стальной» улыбкой вынесла это испытание.

Этим российский лидер старался привлечь к себе внимание и поставить в ложное положение Горбачева. Советский президент никогда еще не выглядел столь жалким. Он прямо говорил о возможности гражданской войны на манер начинающейся югославской. Он уже видел опасность украинской сецессии.

Коронным элементом встречи в Москве было подписание Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений — (СНВ) — в том же Владимирском зале. Напомним, что переговоры по сокращению стратегических потенциалов велись уже десять лет. К предстоящей встрече Горбачева и Буша сокращения предусматривались неравные: 25 процентов сокращений для Соединенных Штатов и 35 процентов сокращений для Советского Союза407. Почему Горбачев пошел на несимметричное сокращение? Ведь ядерное орудие было последним козырным тузом в его уменьшившейся колоде?

Договор СНВ-1 представлял собой весьма объемистый документ в 700 страниц. Он не завершал темы сокращений, он обещал дальнейшее движение вперед. Наибольшему сокращению подвергались быстродействующие ракетные системы. На реализацию СНВ-1 отводилось семь лет. Обе стороны договорились продолжить переговоры по сокращению стратегических вооружений уже весной текущего года в Москве. Советская сторона желала знать, когда дело дойдет до сокращения тактического ядерного оружия, но руководство Соединенных Штатов довольно жестко отвергло подобные идеи. Подобным же жестким образом американская сторона ответила Горбачеву и по другому важному вопросу — о прекращении подземных испытаний. Ответ был краток: американская сторона не готова рассматривать этот вопрос408.

Киев

Резко ослабленная позиция Горбачева на внутреннем фронте и общая слабость Советского Союза изменили стиль американского поведения. Американцы попросту стали «читать лекции» советскому руководству по проблемам внешней политики и внутренних реформ.