Пассажир - Жан-Кристоф Гранже

Последний отпрыск угасающего рода стоял перед ним на коленях. В глазах его двумя свечками поблескивали слезы, придавая происходящему драматический пафос.

— Где моя картина, ты, урод?

— Н-н-не здесь…

— А где?

— В запаснике.

— Где этот чертов запасник?

— Внизу. Во дворе. Там мастерская.

Нарцисс рывком поднял его на ноги и ткнул носом в дверь:

— Ты первый.

— Мне звонили ребята из Ниццы. Обыскали «Виллу Корто».

— Что-нибудь нашли?

— Черта с два. Ни одного следа. Ни одной улики. Невозможно сказать, кто убил психиатра и санитаров. А свидетелей ты сама видела.

— Про меня кто-нибудь говорил?

— Они там в таком состоянии, что вообще не могут говорить. Ни о ком и ни о чем.

Анаис сидела во взятой напрокат машине. Голос Кронье звучал так, словно доносился с другой планеты. Она уже десять минут торчала в засаде на углу улиц Бак и Монталамбер, в коротком кривом тупичке, напротив величественного здания, в котором располагалось издательство «Галлимар».

— Еще что-нибудь?

— Жестянка умер.

Анаис и не надеялась, что он придет в себя. В любом случае Жестянка — пройденный этап. Она опустила пистолет на колени. Отсюда она хорошо видела обоих цепных псов, которые стояли в нескольких десятках метров впереди возле своей «ауди», припаркованной перед супермаркетом «Монопри» на углу улицы Бак. Номерной знак автомобиля и описание внешности предполагаемых убийц полностью совпадали с имеющейся у нее информацией. Черные шерстяные пальто. Костюмы от Хьюго Босс. Повадка высокопоставленных чиновников, уверенных в своем всемогуществе.

Сейчас они топтались возле своей машины, как какие-нибудь наемные водилы, время от времени озирая фасад дома номер 1 по улице Монталамбер. Нарцисс находился в доме. В квартире, принадлежащей Сильвену Рейнхардту.

— Я тебе перезвоню.

Из подъезда вышел Нарцисс с двумя картинами под мышкой. Одна была упакована в пупырчатый полиэтилен, вторая обмотана тряпкой и перевязана шпагатом. Наемники зашевелились. Анаис открыла дверцу машины. Виктор Януш, он же Матиас Фрер, он же Нарцисс, развернулся спиной к издательству «Галлимар» и двинулся в сторону улицы Бак.

Он миновал портик отеля «Монталамбер», отель «Пон-Руайаль», ресторан и «Ателье»[31] Робюшона. С картинами под мышкой он напоминал лунатика. Смотрел прямо перед собой явно невидящим взглядом. Со времени их последней встречи в его безликом доме в Бордо он похудел килограмма на три, если не на четыре.

Убийцы уже переходили улицу, лавируя между застывшими в пробке машинами. Анаис бесшумно захлопнула дверцу и сняла пистолет с предохранителя. Охотников и жертву разделяло не больше пары-тройки метров. Анаис положила палец на спуск. Она шла за ними, готовая в любую минуту броситься через улицу. Убийцы синхронно сунули руки под пальто. Анаис подняла пистолет.

Но ничего не произошло.

Охотничьи псы замерли на месте.

Нарцисс только что нырнул в центр медицинской диагностики, расположенный по соседству с аптекой в доме номер 9 по улице Монталамбер. Анаис спрятала пистолет под курткой. Вывеска на дверях центра сообщала: «Сканирование тканей и органов. Компьютерный рентген. Маммография. Ультразвуковые исследования».

Нарцисс методично выполнял свой план. Он забрал две картины — одну у Симона Амсалема, вторую — у Сильвена Рейнхардта. И теперь собирался просветить их рентгеном.

Мужчины в черном вернулись к своей машине. Анаис последовала их примеру и спряталась в арендованном «опеле». Они ее не засекли, в этом она не сомневалась. Движение на дороге почти остановилось из-за пробки. Автомобили едва не сталкивались бамперами. Отовсюду слышались раздраженные гудки. Разве в такой обстановке могло случиться что-нибудь непредвиденное?

Она не спускала глаз со своих противников, внутренне восхищаясь их спокойствием. Эти люди привыкли иметь дело со смертью. Оба широкоплечие, ростом около метра восьмидесяти пяти. Безупречно отутюженные брюки. Под пальто угадывались застегнутые на все пуговицы пиджаки. Один, седовласый, носил очки в металлической оправе фирмы «Том Форд». Второй был рыжеватым и уже начавшим лысеть блондином. У обоих правильные, даже красивые черты лица. От обоих за милю несло самоуверенностью, основанной на близости к сильным мира сего и безнаказанности.

Зато она чувствовала себя ужасно. От нее воняло потом. Руки тряслись. Ей вспомнились итальянские вестерны, которые она смотрела с отцом. Перестрелки на фоне античных арен или старинных кладбищ. Герой фильма всегда демонстрировал полнейшее самообладание. Потрясающее хладнокровие. Именно так и вели себя наемники в «ауди». Но не она.

На миг ее охватило искушение позвонить в местное отделение полиции, но она отбросила эту мысль. Они обязательно заметят приближение сил порядка и исчезнут без следа. А ей надо точно выяснить, кто они такие, откуда взялись и на кого работают. Может быть, последовать за Нарциссом в медицинский центр? Предупредить его? Попытаться вместе с ним выйти через запасной выход? Нет, не получится. Он ударится в панику. Не исключено, что откроет стрельбу. Любителям доверять нельзя.

Она опустила пистолет на колени. Изо всех сил сжала руками руль, стараясь унять дрожь в предплечьях. С лексомилом дело пошло бы лучше. Но мешать успокоительное с амфетаминами было все равно что заливать огонь бензином.

Надо ждать.

Просто сидеть и ждать.

— Месье Нарцисс?

Он вскочил, не выпуская зажатых под мышкой полотен. Именно этим именем он, не подумав, назвался в регистратуре. У него не было при себе ни карты медицинского страхования, ни направления от врача, но девушка в регистратуре проявила понимание. Он сочинил историю о том, что упал и теперь у него плохо сгибается локоть. Ему предложили подождать своей очереди. Остальные посетители центра не обращали на него ни малейшего внимания.

— Сюда, пожалуйста.

Регистраторша повела его за собой по коридору. На повороте он замешкался — мешали картины.

— Может быть, оставите их пока в регистратуре? Вам без них будет удобнее.

— Нет, спасибо. Пусть побудут со мной.

Он шел за девушкой, чувствуя себя совершенно измочаленным. После кошмарного инцидента с Рейнхардтом ему и так стало погано, но прикончила его вторая картина. На ней он изобразил себя в костюме почтальона восьмидесятых. Фуражка и куртка серо-голубого цвета, украшенные тогдашним логотипом почты — бумажным самолетиком. Что таилось за этими образами?

Девушка остановилась возле одной из дверей.

— Вы уверены, что хотите взять их с собой? — сделала она еще одну попытку.

— Спасибо. Они мне не мешают.

Она повернула ручку и пропустила его в узкий тамбур перед еще одной дверью.

— Раздевайтесь. Доктор сейчас вас вызовет.

Нарцисс закрыл дверь и положил картины на лавку, не потрудившись снять даже куртку. Через минуту вторая дверь распахнулась, и в проеме появилась женщина.

— Вы что, еще не разделись? — строго спросила она.

Нарцисс окинул ее оценивающим взглядом. Брюнетка, сильно накрашенная, туфли на высоких каблуках. Ее облик вызывал противоречивые чувства. С одной стороны, белый халат как символ научной беспристрастности, с другой — косметика и шпильки как свидетельство женского кокетства.

Он решил действовать мягко.

— Понимаете, у меня немного необычная просьба, — с улыбкой начал он. — Мне необходимо просветить рентгеном вот эти две картины. Я…

— Об этом не может быть и речи, — оборвала его женщина. — Наша аппаратура к этому не приспособлена.

— Уверяю вас, это широко распространенный метод. Во всех научных лабораториях французских музеев…

— Извините, но вы ошиблись адресом.

Она чуть не вытолкнула его обратно в тамбур. На лбу у Нарцисса выступили капли пота. Улыбка застыла на губах.

— И все-таки я очень прошу вас, — настойчиво повторил он. — Вам всего лишь придется…

— Месье, будьте любезны, освободите помещение. Меня ждут другие пациенты. И я не собира…

Она умолкла на полуслове. Нарцисс нацелил на нее «глок». Подхватив левой рукой картины, он протиснулся в кабинет и ногой закрыл за собой дверь.

— Что это? Что эт-т-то такое?

Все той же левой рукой Нарцисс начал сдирать с картины, изображавшей клоуна, полиэтилен:

— Помогите же, черт вас возьми!

Она послушно бросилась выполнять его указание. Наманикюренные ногти судорожно рвали пластик, пока не обнажилось кроваво-красное полотно. С него глядело напудренное лицо клоуна, на котором застыла печальная улыбка.

Нарцисс отступил на пару шагов, по-прежнему держа женщину на мушке:

— Суньте картину в аппарат!

Она неловко разместила полотно на смотровом столе.