Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку - Daniel Schulman

это будет предзнаменованием победы японского флота". Во время своей поездки Рузвельт убил не одного, а трех медведей. Японский флот, в свою очередь, уничтожил русский флот в Цусимском проливе в кульминационном сражении войны.

Через несколько дней после этой победы Япония дала понять, что готова принять предложение Рузвельта. Страна, тратившая деньги так быстро, как только могла их собрать, не могла долго продолжать финансировать конфликт. Финансовое положение России было еще более шатким. "Мы исчерпали все свои средства и потеряли кредит за границей", - вспоминал Витте в своих мемуарах. "Не было ни малейшей надежды на получение ни внутреннего, ни внешнего займа. Мы могли продолжать войну, только прибегнув к новым выпускам бумажных денег, то есть подготовив почву для полного финансового и, соответственно, экономического краха". В начале июня 1905 года царь Николай II, большая часть флота которого была потоплена или уничтожена у берегов Кореи, а внутри страны бушевала революция, сообщил американскому послу в России, что он тоже склонен к мирным переговорам. К июлю полномочные представители обеих сторон выбрали Портсмут, Нью-Гэмпшир, в качестве места проведения переговоров, которые должны были начаться в августе. (На самом деле переговоры проходили не в Портсмуте, а на военно-морской базе через реку Пискатакуа в Киттери, штат Мэн).

Царь Николай II назначил Витте главой российской делегации по вопросам мира. Обладая огромным ростом в шесть футов семь дюймов, Витте был не только физически внушительным, но и возвышенной политической фигурой в России, известной тем, что давал прямые, недвусмысленные советы. Это откровенное качество привязало его к Александру III, но раздражало его сына. Ярко выраженная оппозиция Витте империалистической политике Российской империи в Маньчжурии в 1903 году стоила ему должности министра финансов, с которой он был "продвинут" на роль председателя совета министров Николая, не имевшую реальных полномочий. Была только одна причина, по которой Николай выбрал Витте в качестве посланника России по вопросам мира: его лучшие кандидаты отказались от этой должности.

Витте, вторая жена которого приняла иудаизм, относился к евреям более благосклонно, чем многие высокопоставленные российские чиновники. Айк Селигман рассматривал назначение Витте как "обнадеживающий знак" - не только для установления мира, но и потому, что он был "дружелюбен к более либеральной политике в отношении русского народа и евреев". Селигман, Шифф, Оскар Страус и еще два видных американских еврея договорились о встрече с Витте во время мирной конференции, чтобы заступиться за своих русских собратьев, чье положение во время войны стало еще более тяжелым. Все чаще русские евреи сталкивались с вспышками насилия, включая погромы, спровоцированные ложным обвинением в том, что они вступили в союз с Японией. (На самом деле более тридцати тысяч евреев воевали за Россию во время конфликта.)

Внешне эта громкая встреча была посвящена правам человека, но в ней также присутствовал неизбежный финансовый подтекст. Часть миссии Витте в Соединенных Штатах включала в себя переговоры о займе для стабилизации экономического кризиса Российской империи. Столкнувшись с финансовым крахом, правительство Витте отчаянно пыталось прорвать блокаду, которую Шифф, Селигман и другие банкиры наложили на доступ России к американскому капиталу. Шифф и Селигман, тем временем, оставались непреклонны в своем намерении не сдаваться, пока Россия не изменит свою политику в отношении евреев.

Григорий Виленкин служил заместителем Витте в Портсмуте. В начале июля, еще до прибытия Витте в США, он встретился с Шиффом и Селигманом, чтобы проверить возможность получения российского займа в случае успеха мирных переговоров, предложив J.P. Morgan & Co., Kuhn Loeb и J. & W. Seligman & Co. выступить инициаторами выпуска облигаций. Позже в том же месяце Виленкин пригласил Айка Селигмана и Оскара Страуса на званый ужин, который он устраивал для нового посла России в США барона Романа Розена, где вновь зашла речь о займе. По словам Селигмана, во время беседы с послом они стремились "подготовить мысли Розена до приезда Витте по еврейскому вопросу, который так неразрывно связан с финансовым вопросом на этой стороне". В Портсмуте, отметил он, они намеревались "внушить [Витте] абсолютную необходимость более либерального отношения к русским евреям за границей как непременное условие открытия наших рынков для русских ценных бумаг".

Когда началась мирная конференция, Шифф уже находился в Новой Англии. Каждый август клан Шиффов и их свита прислуги с трудом переезжали из Си-Брайта в Бар-Харбор, штат Мэн; даже их лошади совершали это путешествие. Мало кто из евреев отдыхал в этом приморском анклаве, где у новоанглийских браминов, включая друга Шиффа Чарльза Элиота, президента Гарвардского университета, были свои летние коттеджи. Это говорило о статусе Шиффа и его уверенности в себе - он преодолел социальные барьеры, которые оттолкнули бы других людей его веры.

В Бар-Харборе Шифф с удовольствием гулял по прибрежным тропам и покорял вершины острова Маунт-Дезерт в том месте, которое впоследствии станет Национальным парком Акадия. Он всегда пытался уговорить кого-нибудь из внуков сопровождать его, и именно во время одного из таких походов Эдвард Варбург вспомнил "шокирующее откровение", увидев, как его аристократический дед, потусторонняя фигура в его воображении, мочится в лесу. "Он тоже должен был выполнять такие земные функции, а я считал его выше всего этого!"

В преддверии встречи с Витте Шифф признался в своих опасениях в письме к Филипу Коуэну, редактору газеты The American Hebrew. "Во-первых, - объяснил он, - потому что я знаю, что это не принесет пользы, а во-вторых, потому что я не хочу, чтобы говорили, что я пошел обсуждать русские финансы с г-ном Витте". Он продолжал: "Мы можем сделать только одно: нанести России как можно больше ударов, когда представится возможность, не принимать никаких обещаний в обмен на нашу помощь как банкиров, когда о ней попросят, и ничего не делать для России, пока она не предоставит гражданские права своим еврейским подданным".

Тем не менее 14 августа Шифф отбыл из Бар-Харбора в отель "Вентворт", обширный курортный комплекс за пределами Портсмута, где русская и японская делегации занимали противоположные крылья. В восемь тридцать вечера, после завершения еще одного напряженного дня переговоров, Витте принял Шиффа и его коллег-еврейских эмиссаров в своем двухкомнатном номере, где также присутствовали Виленкин, выступавший в качестве переводчика Витте, и барон Розен.

Шифф, фактический лидер группы, вошел первым. Еврейская делегация подняла вопрос о резне в Кишиневе, о том, как это нападение возмутило "цивилизованный мир", и заявила, что Россия не вернет себе расположение американского народа и не утихомирит разногласия внутри своих границ, пока не предоставит равные права своим еврейским гражданам. Даже когда его коллеги пытались смягчить