Цена власти - Илья Витальевич Карпов

Похожей на мышь и к тому же едва ли старше его собственной дочери. Мерайя представила их вместе и содрогнулась от омерзения.

Агна задержалась глазами на Грегорионе. Её губы искривились в усмешке, а гигант нахмурил кустистые брови.

За ней вошёл сир Гильям Фолтрейн, хмурый и мрачный, словно грозовая туча. Если бы речь шла о другом человеке, Мерайя решила бы, что он сейчас кого-нибудь убьёт. Но нет, то была лишь гримаса боли. Убивал сир Гильям с совсем другим выражением лица.

Следом зашёл светловолосый юноша с ужасным ожогом на лице, которого объявили, как магистра ордена Железной руки. Последним в шатре появился мужчина с неуловимо знакомыми чертами лица.

— Лорд Аран Кавигер, хранитель клинка Чёрного замка, — сказал посланник и покинул шатёр.

Мерайя взглянула на Дэйна. Он изо всех сил сохранял хладнокровие, однако его выдавали глаза. Они с отцом будто тянулись друг к другу одними лишь взглядами. Будто говорили друг другу «держись, я обязательно тебя вытащу!» но оба едва ли верили в это.

Переводчица сеньора Сфорца представила участников друг другу, и объявила начало переговоров.

— Итак, — заговорил король, — как инициатор этого мероприятия, я хочу предложить следующие условия. Они весьма просты. Вы, господин Сфорца, получите полную сумму, причитающуюся вам по договору найма и ещё половину сверху. За это вы выдадите для справедливого суда всех клятвопреступников, список которых я оглашу позднее, но главное — мою беглую дочь, предателя Дэйна Кавигера и бывшего патриарха Хельдерика. Армия аккантийских наёмников же получит свободный проход к ближайшему портовому городу и сможет благополучно вернуться на родину.

Выслушав перевод, кондотьер Эмилио Сфорца оглядел короля с ног до головы и, неожиданно для всех, рассмеялся на весь шатёр. Этот смех прекратился так же внезапно, как и начался, а кондотьер принялся что-то говорить, не отрывая от короля взгляда глаза в глаза.

— Сеньор Сфорца находит ваше предложение не только неуместным, но даже оскорбительным, — сказала переводчица. — Прежде всего для вас самих и всех ваших людей. Вы пытаетесь откупиться, не попытавшись даже оказать сопротивление. Деньги, полученные от труса… — она запнулась, пытаясь подобрать нужные слова, — … дурно пахнут. К тому же трусы не выигрывают войн, а сеньор Сфорца предпочитает быть на стороне победителей.

— Верно говорят — у аккантийцев язык без костей. Хоть я и надеялся, что вы станете исключением, — произнёс король, его лицо приобрело серьёзное выражение. — И всё же командир должен смотреть правде в глаза. У вас нет осадных орудий. Сколько жизней вы готовы положить, чтобы преодолеть стены столицы? Сотни? Тысячи? А что дальше? Чёрный замок неприступен. Не верите? Спросите господина Хельдерика.

— Как долго вы намереваетесь продержаться? — спокойно спросил патриарх. — Нам известно о пожаре, что лишил город запасов.

— Обратиться за помощью к тёмным эльфам — на какую ещё низость вы способны, Хельдерик? Быть может, к вам прямо сейчас движется подкрепление из Халантира? Если вы готовы продать королевство аккантийцам, то, быть может, не побрезгуете и эльфами? Но уверяю, кто бы ни стоял под стенами, мы будем держаться столько, сколько потребуется, чтобы последний враг испустил дух или трусливо убрался туда, откуда выполз.

— В таком случае, переговоры можно считать оконченными, — улыбнулся Хельдерик. — Вы предлагаете нам заведомо невыполнимые условия, а отступать мы не намерены.

— Возможно. Но прежде я бы хотел поговорить со своей дочерью, — король обратил взгляд на принцессу. — Вижу, ты выдумала себе новый герб. Белый грифон на синем. Знак Одерингов в цветах Таммаренов. Если желаешь моего мнения, выглядит совсем не по-королевски.

Принцесса ничего не ответила на это. Лишь молча смотрела в глаза отцу.

— Поначалу я думал, вы с сиром Дэйном сбежали как пара влюбленных, повинуясь велению сердца, — продолжил король. — Но когда я узнал, что ты, Мерайя, хочешь захватить мой трон и ведёшь сюда армию чужеземцев…

— Всё, о чём я могла думать, сбегая из замка, — это оказаться подальше от тебя, — проговорила она. — От того, чем ты стал и во что превратил мою жизнь. Если бы не сир Дэйн и господин Таммарен, я бы рано или поздно сошла с ума.

— В таком случае, полагаю, виной всему Явос Таммарен? Перед казнью он назвал меня безумцем.

— Боюсь, мы пришли к этому выводу независимо друг от друга, — с грустью сказала принцесса. — Но я всю жизнь буду благодарна господину Таммарену за помощь. И сиру Дэйну, и Грегориону за то, что оберегали меня в пути.

— Вижу, теперь у нас с сиром Дэйном стало больше общего, — с усмешкой заметил король, бросив взгляд на искалеченную руку. — Что ж, тем лучше. Ему не придётся поднимать оружие на собственного отца. А этот… — он внимательно посмотрел на Грегориона. — Не ты ли сорвал праздник на храмовой площади?

— Это был он, ваше величество, — произнесла Агна. — Бывший инквизитор, ныне предатель богов и всего рода людского. Владыка позволяет мне видеть больше, чем простым смертным. Ты мог умереть, как верный слуга церкви, Грегорион Нокс, но предпочёл жить как порождение отвратительного эльфийского колдовства.

— Даже если мне придётся умереть сотню раз, — разнёсся по шатру густой бас Грегориона, — я вернусь столько, сколько потребуется, чтобы отомстить за Марту. И чтобы вы больше никого не обрекли на подобную участь. Нет больших предателей церкви, чем вы двое…

Рука Эрниваля легла на рукоять шипастой булавы. Грегорион заметил это и добавил:

— Не спеши встретиться с богами, мальчик. Мы ещё успеем помериться силами.

— Полагаю, ваш телохранитель незнаком с порядком переговоров, — мягко сказал Хельдерик. — Так бывает, когда юные и малоопытные ни с того, ни с сего занимают высокий пост. Иными словами, пусть её святейшество держит своих цепных псов на коротком поводке. В этом шатре не прольётся кровь.

— Не вам, Хельдерик, человеку, что привёл на землю Энгаты иноземных захватчиков, говорить о кровопролитии, — парировал король. — Подумайте, сколько жизней вы можете спасти, если сложите оружие сейчас.

— Я наслышан о том, что происходило в столице после моего ухода, — с горечью в голосе проговорил Хельдерик. — Знаю о реформе церкви, казнях и охоте на магов, а чудовищная виселица у королевских ворот говорит о вас больше, чем любые слухи. Вы предали веру ваших предков, залили столицу кровью и засеяли родную землю семенами раздора. Вы не