Легенды и мифы Невского проспекта - Наум Александрович Синдаловский

бани в 2007 году были снесены, а с 2010 года на их месте возвышается новое здание.

Последняя улица, отходящая от четной стороны Невского проспекта перед площадью Восстания, до революции называлась Знаменской, по находившейся на углу Невского проспекта и площади одноименной церкви. После революции ее переименовании в улицу Восстания, в память о революции 1905 года.

В 1900–1901 годах на участке № 2 по Знаменской улице (№ 116 по Невскому проспекту) по проекту архитектора П.И. Гилева был выстроен доходный дом известного петербургского домовладельца Д.А. Дурдина. В доме была открыта гостиница с громким названием «Эрмитаж». Ее фольклорный адрес вошел в золотой фонд розыгрышей и шуток питерских острословов: «Гостиница “Эрмитаж”, второй этаж, форточка номер первый». Вскоре гостиница была переименована. Она стала называться «Отель дю Норд». В конце 1940-х годов, во время развернувшейся в стране борьбы с космополитизмом, ее вновь переименовали. Теперь уже она стала называться «Северной». Тогда же появился анекдот: «Никому из этих мерзавцев мужчин нельзя верить. Говорил, что его можно найти в “Отель дю Норд”, а сам оказался в “Северной”».

В постперестроечном Петербурге один за другим возникали общие экономические проекты и совместные предприятия. Одной из первых в Петербурге появилась финская компания розничной торговли и одноименная сеть магазинов по продаже одежды торговый дом Stockmann. Самый крупный торговый комплекс «Стокманн. Невский Центр» появился на углу Невского проспекта и улицы Восстания, на месте снесенного дома бывшей гостиницы «Эрмитаж». В городском фольклоре тут же возник каламбур, который сокращенное название комплекса превратил из нейтрального и ничего не значащего для русского слуха «Стокмана» в уничижительного «Скотмана». Затем появилось прозвище, вобравшее в себя еще более глубокий смысл сложных и противоречивых взаимоотношений маршала Финляндии, бывшего российского подданного Карла Густава Маннергейма с его исторической родиной – Петербургом. Торговый комплекс «Стокманн» стали иронически называть: «Месть Маннергейма». Между тем известно, что в Петербурге Маннергейм прожил 17 лет, здесь он сформировался как человек, офицер и политик. О Петербурге с неизменным уважением и любовью Маннергейм всегда говорил «мой город».

Отношение к Маннергейму в России сложное и неоднозначное. Но вот только две легенды, известные как в Финляндии, так и в Петербурге. Начало Великой Отечественной войны Советского Союза против фашистской Германии поставило Финляндию перед сложным выбором. Карл Маннергейм, популярнейший финский маршал, которого многие ленинградцы еще помнили как офицера царской армии, на одном секретном финско-германском совещании о судьбе Северной столицы России будто бы проговорил: «Разрушить, конечно, можно… Только ведь они его снова отстроят». А когда немцы все-таки потребовали от своего союзника начать наступление, то, как утверждают легенды, именно Маннергейм не позволил своим войскам перейти государственную границу 1939 года. Так всю войну и простояли финские войска на реке Сестре, вблизи русского города Сестрорецка. В своих мемуарах Маннергейм писал: «Я принял на себя обязанности главнокомандующего с тем условием, что мы не предпримем наступления на Ленинград».

3

Особенно заметные изменения исторического облика произошли в советское время на площади Восстания, бывшей Знаменской. Утраты начались со снятия конного памятника Александру III.

Памятник императору Александру III на площади перед Николаевским вокзалом был открыт 23 мая 1909 года. Памятник представлял собой редкий образец сатиры в монументальной скульптуре: грузная фигура царя с тяжелым взглядом тайного алкоголика, каким и, может быть, не без оснований, считали императора современники, о чем сохранилось немало свидетельств в городском фольклоре, восседает на откормленном тучном битюге, как бы пригвожденном к гробовидному пьедесталу. Почти сразу разразился скандал. Верноподданная часть петербургского общества требовала немедленно убрать позорную для монархии статую. Демократическая общественность, напротив, приветствовала произведение такой обличительной силы. В спор включилась Городская дума. И только автор памятника Паоло Трубецкой, итальянский подданный русского происхождения, воспитывавшийся вдали от «всевидящего ока» и «всеслышащих ушей», оставался невозмутимым и отшучивался: «Политикой не занимаюсь, я просто изобразил одно животное на другом». В салонах рассказывали анекдот про одного грузинского князя, который воскликнул, глядя на памятник: «Я знаю, цто Саса зопа, но зацем зе это так подчеркивать?» Надо сказать, что памятник и в самом деле вызывал неоднозначные чувства. Если верить фольклору, многие петербуржцы испытывали по отношению к нему обыкновенную неловкость. Сохранился анекдот о приезжем англичанине, который попросил своего петербургского друга показать ему новый памятник, «что Трубецкой сделал». – «И так мне братцы, обидно сделалось, – рассказывал впоследствии петербуржец, – что повел я его к фальконетовскому Петру Великому». – «Ну и что же англичанин?» – «Ничего, хвалил».

Первомайская композиция скрывающая памятник Александру III на площади Восстания. Фото, 1917

Существует легенда, что памятник Александру III, казавшийся в архитектурной среде Петербурга таким аляповатым и грубым, на самом деле будто бы предназначался для установки на Урале, «на границе Азии и Европы», высоко в горах. Смотреть на него предполагалось из окон движущегося по Транссибирской магистрали поезда. Это позволило бы по-иному взглянуть на монумент. Фигуры коня и всадника не казались бы такими массивными и неуклюжими.

Паоло Трубецкой приехал в Россию в 1897 году преподавать в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и сразу принял участие в конкурсе на проект памятника умершему за несколько лет до того царю. Одержав победу в конкурсе, скульптор приступил к работе. Он сделал 14 вариантов памятника, однако ни один из них не удовлетворил официальную комиссию. Легенда гласит, что, только услышав, как Мария Федоровна, вдова покойного императора, подойдя к одному из проектов, радостно воскликнула: «Вылитый Сашенька!» – члены высокого жюри, переглянувшись и удивленно пожав плечами, остановили наконец свой выбор на этом варианте.

Невиданному остракизму подвергли памятник в феврале 1917 года. Большинство сходилось на том, что:

Это новая игрушка

Для российского холопа.

Был царь-колокол, царь-пушка,

А теперь еще царь-жопа.

Как только тогда его не называли! и «Пугало», и «Комод», и «Скотина на скотине», и «Обормот на бегемоте», и «Медведь на слоне». Дети задавали друг другу загадку: «Стоит комод, на комоде бегемот, на бегемоте обормот, на обормоте шапочка». О том же была сложена так называемая загадка-пирамида, ответ на которую приводил в невероятный восторг уличную толпу. В фольклоре сохранилось несколько вариантов этой замечательной загадки:

На площади комод,

На комоде бегемот,

На бегемоте обормот,

На обормоте шапочка.

Какого дурака это папочка?

На площади комод,

На комоде бегемот,

На бегемоте идиот,

На идиоте шапка,

На шапке крест,

Кто скажет слово —