Тысяча Сынов - Грэм Макнилл

Но мысли о Каллимаке унеслись прочь, как только Ариман ощутил прикосновение теплой волны благожелательности. Ариман узнал это ощущение — воздействие на другого человека посредством осторожного внедрения частицы своей психики в его ауру. Ариман и сам был способен на подобное мастерство, но лишь на небольшое число людей. Одновременное воздействие на тысячи слушателей свидетельствовало о неограниченной силе.

Из ножен показался меч Императора, и взор Повелителя Человечества остановился на Магнусе, как будто они вели разговор, понятный только двоим. С трудом оторвав взгляд от Императора, Ариман увидел, что Магнус напряженно замер на своем месте, словно прикованный к стулу, и сильно побледнел. Единственный глаз примарха был крепко зажмурен, а его тело слегка дрожало, как будто под кожей бушевали энергетические потоки.

— Если я в чем-то и виноват, то только в погоне за знаниями, — пробормотал Магнус сквозь стиснутые зубы. — Клянусь, я держу его в своей власти.

Больше Ариман ничего не успел услышать, поскольку Магнус глубоко и порывисто вздохнул, как человек, только что вынырнувший на поверхность из глубин океана.

— А теперь выслушайте мое решение, — заговорил Император, и в амфитеатре раздался скрип множества перьев. — Я не могу не видеть нужды Империума, но не могу не видеть и реального состояния людских душ. Я слышал, как знания сравнивали с абстрактными понятиями, как утверждали, что оперировать ими так же просто, как мечом или ружьем. Но это не так. Могущество — это живая сила, и главная опасность в обладании силой заключается в одержимости. Человек, который добивается определенной меры могущества, вскоре подпадает под его влияние и не может думать больше ни о чем, кроме достижения новых пределов. Почти каждый из людей способен устоять перед превратностями судьбы, но лишь немногие обладают достаточно твердым характером, чтобы обладать силой и не поддаваться на ее темные соблазны.

Несмотря на то что Император обращался ко всей аудитории, у Аримана возникло отчетливое ощущение, что его слова предназначены только Магнусу.

— Заглядывать во тьму, чтобы получить знания из варпа, очень опасно, поскольку это пространство изменчивой реальности и причудливой лжи. Искатель истины должен быть уверен, что не поддался заблуждениям, поскольку лживые знания еще опаснее, чем невежество. Все люди стремятся к знаниям, но лишь немногие готовы за них платить. Люди всегда будут стремиться искать короткие пути и легкие способы завладеть силой, и на путь зла их увлекает не враг, а их собственные мысли. Истинное знание приходит только с достижением мудрости. Без мудрости человек, обладающий силой, никогда не обретет силу, но станет беспечным. Его сила обернется против своего хозяина и в конце концов разрушит все, что он построил.

Я прошел тропами, не доступными ни одному человеку, и я сталкивался с порождениями варпа, которые нельзя называть вслух. Я слишком хорошо знаю об опасностях и тайнах, подстерегающих во тьме, и эти испытания не для слабых умов, какими бы знающими и могущественными они себя ни считали. И мне удалось раскрыть некоторые секреты, но в качестве предупреждения, а не соблазна для дальнейшего исследования. А тех, кто проникает слишком далеко в погоне за тайнами, не предназначенными для смертных, ждет только гибель и вечные муки.

Ариман, слушая Императора, все сильнее бледнел. В каждом слове его речи он ощущал неизбежность осуждения.

— Теперь я вижу, что напрасно позволил своим сыновьям погружаться в глубины, о которых им лучше было бы и не знать. Все должны уразуметь, что никакой приговор вынесен не будет, поскольку конклав собирался ради объединения, а не ради раздоров. Но соблазны колдовства больше не должны прельщать никого из Астартес. С этого момента и впредь я повелеваю распустить все библиариумы. Все воины и инструкторы должны вернуться в боевые роты и больше никогда не применять психических сил.

По всему амфитеатру раздались удивленные возгласы, а Ариман похолодел от сознания неотвратимости приказа Императора. После всего, что здесь было сказано, он никак не ожидал столь сурового решения.

Но Император еще не закончил, и в его голосе зарокотали раскаты грома.

— Горе тому, кто осмелится проигнорировать запрет или попытается меня обмануть. Он станет моим врагом, а на его голову и головы его последователей обрушится такая кара, что до конца мира они будут проклинать тот день, когда отвернулись от моего света.

Книга третья

ПЛАЧ

ПРОСПЕРО

Глава 21

ЧТО-ТО ЛИЧНОЕ

РАЙ

ПРЕДАТЕЛЬСТВО ОТКРЫЛОСЬ

Лемюэль проходил вдоль крепостной стены Тизки и неожиданно обнаружил Махавасту Каллимака. Старик уснул в мягком кресле над раскрытым альбомом для зарисовок. Не желая попусту тревожить старого друга, Лемюэль постарался шагать как можно тише. Пять месяцев, проведенных на Просперо, пошли Каллимаку на пользу: свежий воздух и умеренный климат способствовали восстановлению истерзанной психики, и даже костлявая фигура летописца слегка округлилась.

Просперо пошел на пользу им всем. Лемюэль сбросил большую часть лишнего веса и теперь, зная, что выглядит гораздо лучше, чем в прошлые годы, держался с большей уверенностью. Впрочем, он и сам не мог сказать, повлиял ли на него размеренный образ жизни на Просперо или растущий опыт в манипуляциях с эфиром.

Лемюэль оторвался от созерцания окружающего пейзажа и перевел взгляд на сделанный угольным карандашом набросок в альбоме Махавасту. Там присутствовал тот же величественный вид: высокие горы, обширные леса и необъятное чистое небо. Вдали виднелась изломанная линия силуэта одного из покинутых древними жителями городов Просперо. Вот только представление Махавасту о ракурсе производило менее благоприятное впечатление.

— Я же тебе говорил, что я не художник, — произнес Махавасту, не открывая глаз.

— Ну не знаю, — протянул Лемюэль. — В этом есть своеобразное очарование.

— Ты бы повесил эту картину на стену?

— Подлинное произведение Каллимака? — переспросил Лемюэль, присаживаясь рядом. — Конечно. Я был бы безумцем, если бы отказался.

Каллимак сдержанно рассмеялся.

— Лемюэль, ты всегда был никудышным обманщиком, — сказал он.

— Это потому, что я слишком хороший друг. Я всегда говорю правду, а в противном случае все догадываются.

— Хороший друг и великий летописец, — сказал Махавасту и пожал Лемюэлю руку. Пальцы старика, лишенные сил, напоминали сухие веточки. — Посиди со мной, если у тебя есть немного времени.