Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

в Ану. Булуган-хатун и некоторые другие хатуны налегке сопутствовали ему под видом прощальных проводов. В субботу 12 числа месяца раджаба [2 III] [Газан-хан] расположился в городе Ане.

Воистину на свете нет места прелестней. Город находится на острове посреди Ефрата. С двух сторон шириною в один фарсанг [разбили] сады и баштаны, полные деревьев, цветов и пахучих трав, так что солнце сквозь них не пробивается до земли, выстроили кушки и из обтесанного мрамора прекрасные здания, основания которых возвели со дна [Ефрата], и по сторонам их вывели окна на Ефрат и раеподобные сады. Услада и отрада этих баштанов и пальмовых рощ больше того, что умещается в описание. Благоустроение Ефратской округи, начиная от плотины [у селения] Фаллуджа, которое находится в пределах Анбара, и кончая Саруджем и Харраном на протяжении девяти-десяти фарсангов все в таком же виде, как упомянуто. На указанном выше расстоянии и в ширину более фарсанга по обеим сторонам Ефрата садовые насаждения столь густы, что тень от деревьев совсем не прерывается. Подряд [одна за другой] построили плотины, по обеим сторонам день и ночь водою приводятся в движение мельничные колеса, и тесно примыкают друг к другу кушки и здания.

Итак, на восьмой день Булуган-хатун, распростившись, переправилась через реку и направилась в Синджар, а державные знамена с победоносным войском устремились к Рахбе Сирийской.

Прежде[687] чем державные знамена пришли в Рахбу Сирийскую распространилась молва, что со стороны Сирии показался враг. Хотя слухи были ложные, государь все же приказал, чтобы привели в боевую готовность дружины и исправили оружие и панцыри. 28 числа месяца |S 578| раджаба [18 III] домчались до Рахбы. Тамошние жители привели в порядок камнеметы[688] и прочие снаряды, но [Газан-хан] не обратил на это внимания и ночью, покинув свой шатер и лагерь, спал вблизи крепости. Эмир Алям-ад-дин Гитми и жители Рахбы заперлись в крепости. Государь ислама в последний день месяца раджаба приказал, чтобы старшие эмиры Сутай и Султан, составитель этой книги врач Рашид и ходжа Са’д-ад-дин, сахиб-диван, отправились к крепости и призвали их к покорности и послушанию. Согласно приказу они подъехали к крепости. [Газан-хан] повелел, чтобы по-арабски написали ярлык такого содержания: «Причиною настоящего похода являются несправедливые действия мисрцев, которые они с некоторых пор предпринимают. Неоднократно [к ним] посылались послы, возившие наставления и увещевания, но они, не принимая совета, присылали непочтительные ответы. Я приписывал [это] невежеству и неопытности в больших делах и терпел. Когда же это поведение преступило меру, победоносное войско по необходимости выступило с намерением отомстить, и поневоле путь [его] лежит через этот край. Кроме этого, к вам, сирийцам, [у нас] нет никакой причины для притязаний. Надобно, чтобы и вы, над этим делом поразмыслив, соблюли благо своей жизни и имущества и пришли к послушанию и повиновению, а так как вы знаете, что право на этой стороне, то не упорствуйте и не обрекайте себя на погибель». В таком роде был написан ярлык. Приложив к нему печать,[689] его отправили в крепость. Доставившего вернули обратно: «Поскольку-де слог указа весьма витиеват и цветист, мы на сегодняшнюю ночь просим отсрочки, дабы вникнуть в его смысл. Завтра днем скажем ответ».

На следующий день, в четверг 1 числа месяца ша’бана [21 III] с ответом на тот ярлык выслали Джемаль-ад-дина Искандери и шейха Шараф-ад-дина из мюридов великого Сейиди Ахмеда. Они доложили: «Мы слушаемся и повинуемся указу государя ислама». [Государь] их обласкал и отпустил обратно. На другой день спустился вниз Хусам-ад-дин Лачин, наиб Алям-ад-дина Гитми, который был кутувалом крепости, и выразил покорность и повиновение. Будучи обласкан, он вернулся назад. На следующий день он, Сейф-ад-дин Кылыч, старший сын Гитми, казий Наджм-ад-дин и толпа рахбинских вельмож спустились вниз и выполнили условия окончательного подчинения. Им была оказана честь приема в высочайшем присутствии. Относительно дел и занятий Гитми, [его] сыновей, тамошних наибов, казиев и служилого люда и безопасности жителей города, крепости и области были написаны по-арабски нерушимые указы и, снабженные тамгою, вручены им.

Во вторник 6 числа месяца ша’бана [27 III] [Газан-хан] выступил из крепости [города] Рахбы. Из Хорасана пришла радостная весть: войско Кайду разбито, [сам] Кайду умер, а Дува ранен. В эту пору эмиры Кутлугшах, Чобан и Мулай с войсками перешли через реку Ефрат в пределах Ракки и дошли до рубежей Халеба. Государь ислама расположился на берегу реки Ефрата выше Дейр-Басира. Простояв три дня, он всех эмиров с войсками вместе отправил в поход, чтобы они присоединились к эмиру Кутлугшаху и прочим. Так как уже наступила весна, началось половодье и погода стала жаркой, [Газан-хан], намереваясь пойти на Синджар и Мавсиль, 13 числа месяца ша’бана [2 IV] переправился через реку Ефрат, а в городе Максине перешел реку Хабур. Обласкав хорасанских гонцов Сайгана и Коничи-ахтачи, он разрешил им вернуться обратно.

Развлекаясь и охотясь, он шел той степью, полной тюльпанов и ромашки. В воскресенье 25[690] числа месяца ша’бана [14 IV] в местности Чехартак, ниже Синджара, он присоединился к хатунам, которые выехали к нему навстречу. Простояв два-три дня на месте, он в первый день месяца рамазана расположился в ставках в Тель-Я’фаре.[691] Правление над всем Диярбекром и Диярраби’а [Газан-хан] пожаловал султану Мардина Наджм-ад-дину и дал ему почетное прозвище ‛ал-малику-л-мансур’.[692] Перейдя реку Тигр, [Газан-хан] расположился в степи Кушафа. Мусульманские жители Мавсиля от руки насилия и гнета христианина Фахр-и Иса возносили вопли о помощи до седьмого неба. Было указано, чтобы султан Наджм-ад-дин, когда отправится в Мавсиль, прикончил бы его дело. Султан, соблазнив его тем, что он будет исправлять там должность наиба, через несколько дней его казнил.[693]

|S 578| Рассказ о встрече Кутлугшах-нойона с войском Мисра, обратном приходе оттуда[694] и возвращении державных знамен в Уджан

Государь ислама в Кушафе поджидал прибытия эмиров и войск, которые находились в Сирии. А они, когда дошли до Химса, приступили к грабежу и поголовному избиению. Когда они подошли к Дамаску и услышали, что приближается враг, то на заре в субботу 1 числа месяца рамазана [19 IV] сразу сели на коней, продвинулись вперед почти на пять фарсангов, переправились через множество речек и болот и в местности Мардж-ас-Суффар на твердой кочковатой почве добрались до врага. На другой день, который был 2 числом месяца рамазана [20 IV], они дали сражение. Левое крыло нашего войска ударило на их правое крыло и тринадцать их почтенных эмиров,