Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

надо, родной! Я чувствую себя виноватой. Будь я проклята! Почему нельзя ничего вернуть? Это нам знаешь для чего? Знаешь?

К о с т я. Для чего?

И н н а. Мы должны все понять. У нас теперь все будет хорошо. Да?

К о с т я. Да.

И н н а. Каждый человек когда-то умирает. Она ведь должна была умереть когда-нибудь. Подумай.

К о с т я (спокойно). Инна, я никогда тебя не любил. Никогда.

И н н а. Что?

К о с т я. Ни одного дня.

И н н а. Костя…

К о с т я. Я не могу больше.

И н н а. Ты болен, милый.

К о с т я. Нет, так не будет.

И н н а. А как будет?

К о с т я. Мы с тобой не встретимся больше. Разойдемся в разные стороны.

И н н а. Что?

К о с т я. Так будет. Я купил тебе и Жанне билеты на завтра, на утро. Тебе нужно собрать вещи.

И н н а. А ты?

К о с т я. Никогда больше не спрашивай обо мне. Это не должно тебя интересовать.

И н н а. Костя… Я понимаю, родной. Это — горе. Горе выбило тебя из колеи. Я прощаю. (Он смеется.) Не надо! Нельзя! Вспомни!.. Возьми себя в руки! Андрюшка дома, дома все твое — стол, кот ждет… Вспомни! Нужно ехать вместе. А работа? Это может плохо кончиться. Затонов уехал. Кандидов остался. Что он предпримет, неизвестно. Нужно ехать: если что, искать Затонова. С Кандидовым можно справиться…

К о с т я. Инна, собирай вещи.

И н н а. Ты серьезно?

К о с т я. Я взял вам билеты.

Пауза.

И н н а. Спасибо. Спасибо. (Индифферентно.) Когда мне было девятнадцать лет, Костя, у меня был жених…

К о с т я (смеется). Инна!

И н н а. Не смейся. Впрочем, смейся! Я любила его. И вся моя жизнь пошла бы по-другому…

К о с т я. Инна, посмотри на себя в зеркало.

И н н а. Да, конечно, это камень — то, что мы несем. Вдвоем тяжело. Теперь ты оставляешь это мне.

К о с т я. Иди, Инна!

И н н а. Побойся бога, Костя! У тебя не выдержит сердце. У тех, кто бросает, оно слабеет.

К о с т я. Ты не уйдешь? (Уходит на улицу.)

Пауза.

И н н а. Так… Что ж я сижу? Надо что-то делать. Делать. Конкретное, реальное… Делать. Так. Это — дом. Это — погреб. Сарай. Кто-то должен быть в доме. Должен быть! Кто? (Тихонько зовет.) Жанна! (Громче.) Ваня!.. Что он сказал? Собирать вещи? Надо собирать. Не унижаться. Выше голову! Ну, возьми себя в руки! Ну, встань! (Встает.) Сейчас умоешься, соберешь вещи… Умница. Красавица. Очень красивая. Ну зайди в дом. Зайди!

Во двор быстро входит Т а н я.

Т а н я. Инночка! Можно к вам на минутку?

И н н а. Как вы меня напугали!

Т а н я. А чего пугаться? Хотя, я понимаю, сейчас все на нервах. Я к вам на пару слов. Костя зашел к нам…

И н н а. Он у вас?

Т а н я. Да. Там и Жанна, и Ваня.

И н н а. Значит, он пошел туда.

Т а н я. А вы что же остались одна? Здесь одной тоскливо. Идите к нам.

И н н а. Хорошо, я сейчас.

Т а н я. Подождите, я к вам на пару слов. У меня дело, Инна.

И н н а. Дело? Какое дело?

Т а н я (разглядывает ее). Вы не больны?

И н н а. Нет.

Т а н я. Лицо у вас нехорошее.

И н н а. Некрасивое? (Разглядывает Таню.) Таня, а что у вас было с моим Костей?

Т а н я. Что?

И н н а. Тогда, в юности.

Т а н я. Ой, да что вы! Ничего не было! Что вспоминать!

И н н а. Ничего не было?

Т а н я. Не помню я. Инна, они сейчас могут прийти, а у меня к вам дело.

И н н а. Какое?

Т а н я. К Косте мне неудобно обращаться. Я вижу, он тяжело переживает, поэтому я к вам.

И н н а. А я? Не переживаю?

Т а н я. Инночка, все мы переживаем. А я? Как вы думаете? Я ведь Анну Федотовну раньше вас знаю, еще когда с Костей встречались… и даже с детства.

И н н а. Короче, я не переживаю. Что же вы хотите?

Т а н я. Я и сама толком не знаю… Меня надоумила мама.

И н н а. Что? что?!

Т а н я. Вы ведь теперь не станете приезжать сюда летом? Дом будет пустовать…

И н н а. Хотите купить?

Т а н я. Если бы так! Мама бы жила здесь, а мы все в нашем доме. Рамзесу здесь нравится, и я все-таки скучаю, очень. И маме одной тоскливо. Анны Федотовны нет…

И н н а. А вам одной половины дома достаточно? Та ведь Надина.

Т а н я. Маме, конечно, достаточно.

И н н а. А сколько вы дадите?

Т а н я. Ну, учитывая, значит, подсобные, палисадник…

И н н а. Сад, сарай, погреб. И там, за забором, пустырек считается наш.

Т а н я. Ну, это «считается».

И н н а. Хорошо. Сколько вы дадите?

Т а н я. Тысячу.

И н н а. О чем вы говорите? Две, как минимум. И это только потому, что сейчас такое состояние.

Т а н я. Я понимаю, не до торгов. Тысяча пятьсот.

И н н а. Две.

Т а н я. Хорошо. Я скажу Рамзесу. Только, Инна, вы уж нас имейте в виду, а то старый Родион хочет для внука… Мы обратились первые, мы с Костей знакомы давно, и Анна Федотовна была бы рада.

И н н а. Да, да.

Т а н я. Ну все. Я побежала.

И н н а. Стойте, Таня, стойте! Что же вы меня бросаете одну?

Т а н я. А что? Там Рамзес…

И н н а. Ну и что? А здесь — я одна. Давайте же мы с вами сядем, по-бабьи посудачим, поплачем…

Т а н я. Ох, конечно, вам не по себе, я понимаю.

И н н а. Вы уж меня не бросайте.

Т а н я. Не брошу, конечно.

Они садятся на скамейку.

И н н а (без выражения, твердо, медленно). Я работаю редактором, Таня. Я люблю свою работу. Она мне доставляет… Я люблю ее. Знаете почему? Я встречаюсь с одар… дар… та-лант-ливыми людьми. Пишут прекрасные вещи. Молодежь сейчас талантлива. Ваня бездарен. Стихи его плохие. Он меня потому и ненавидит, что я редактор. А сам ни разу не присылал стихов в наш журнал. Боится. Трусит. Трус. (Смеется.)

Т а н я. Что вы, Инна?

И н н а. Ничего, обойдется. У меня дочь, сын. Ничего.

Т а н я. Конечно.

И н н а. Идите, Таня.

Т а н я. Значит, я скажу Рамзесу. (Направляется к калитке.)

Навстречу Тане идут  В а н я  и  Р а м з е с.

Ты уже здесь?

Р а м з е с. Мы с Ваней.

Т а н я. Что же ты ходишь за мной, как пришитый?

Р а м з е с. Я люблю свою голубку, я люблю свою Таню.

Т а н я. Ну зачем ты сюда идешь?

В а н я. Я его пригласил. Понятно?

Т а н я. А где Костя?

Р а м з е с. Он там, с Жанной.

Таня уходит.

Побежала! Побежала. «Где Костя?» — и побежала. Костя — там, Рамзес — здесь!

В а н я. Не бери в голову. Иди сюда. Сейчас мы с тобой сядем, посидим. Вот здесь, под ивой. Я сейчас возьму два стаканчика. (Заглядывает в окно.) Кто там есть?.. Ничего, ничего… Это я так. (Подходит к Рамзесу.) Там — «эта». Не люблю. Ну, я сейчас. (Спускается в погреб, выносит сулею с вином и жестяную кружку.) Чтоб лишний раз не бегать. Это ничего. Мне