Птицеед - Алексей Юрьевич Пехов

у вас большая нужда, риттер. – Тиграи был настолько мил, что проявил немного напускного сочувствия.

– Дела отряда и личные дела требуют разного подхода к совершению сделок. Если у тебя ещё что-то появится в ближайшее время, дай знать.

Купленного было недостаточно.

Мне предстоял неприятный визит – и второй, куда более сложный, вариант. С высокой вероятностью, что мне откажут в помощи.

Я покатил на встречу к родной бабке. Второй раз за этот месяц, что можно объявить невероятным рекордом.

Когда-то она помогла одному молодому огранщику открыть собственное дело, ссудив ему деньги. Уж не знаю, чем Фрок руководствовалась, но мне было известно, что этот человек, спустя десятилетия, до сих пор считает себя ей обязанным.

Охранники у въезда в поместье при виде меня сразу отправили собаку с извещением о моём приезде.

Бабка в тёмном строгом платье, при шляпке с пером, собиралась уезжать – дворецкий уже распахнул перед ней дверцу кареты, и только новость о моём внезапном визите заставила её задержаться.

Я снова удостоился этого неприятного взгляда, словно она искала во мне какой-то изъян. За жизнь уже бы пора привыкнуть к этому, но что-то не очень получалось.

– Ритесса, вы обворожительны.

– Оставь это, Раус, – строго произнесла она, не подав руку для поцелуя. – Кто-то умер?

– Просто решил нарушить традицию и попросить вашей помощи, так как сам не справляюсь.

Это её ошеломило, и даже голова на секунду перестала трястись.

– Впечатлена. И что же тебе понадобилось от одинокой несчастной старухи, влачащей остаток своего века во всеми забытом старом доме с привидениями?

Я не стал ходить вокруг да около.

– Помните, вы помогли одному огранщику открыть дело? Он вроде вам обязан. Хочу, чтобы вы рекомендовали ему меня.

Глаза за очками тут же прищурились. Подозрительностью она обладала невероятной. Точнее – всегда чуяла подвох, если тот был.

– Зачем он тебе?

– Мне нужна помощь в покупке хорошей руны.

– Хм… Как интересно. В тебе проснулся дар? – прозвучало так же небрежно, как напильник по содранной коже.

– Нет.

– Слава Сытому Птаху.

Мне на мгновение пришлось разорвать обмен взглядами, ибо тяжело смотреть в глаза столь опасного и проницательного существа, как бабуля.

– И зачем тебе руна?

– Не задавайте неудобных вопросов, и я буду избавлен от необходимости вам лгать.

Я думаю, она догадывалась зачем. Для кого. И ответь я прямо, не получил бы и песчинки посреди пустыни. Оделия – ненавистный враг, укравший у Фрок любимого внука. И что бы я ни говорил в её защиту, переубедить бабку не получится.

Кольнула совесть. Теперь я знал намного больше о том, что случилось с Рейном, куда он дошёл и где исчез, но рассказать ей пока не могу. Ибо это приведёт нас снова к Оделии.

– Ха. Ты такой же дерзкий, как мой сын, даже когда просишь помощи. Иногда я ловлю себя на мысли, что вы куда больше похожи друг на друга, чем Рейн на отца. Странно складывается память крови. Странно… – И внезапно произнесла со злым пренебрежением: – Огранщик дурак. Проявил беспечность, решил, что ему ничего не грозит, и стал касаться булыжников голыми руками до их обработки. Ил влез к нему в сердце и отправил в могилу.

– Печально. – В уме я уже перебирал оставшиеся, совершенно тухлые варианты.

Фрок презрительно фыркнула, подводя итог каким-то своим мыслям, достала ключ на цепочке, протянула дворецкому, сказав:

– Меня ждут во дворце Первых слёз. Я не в том положении, чтобы задерживаться. Фридрих, открой ему кабинет.

– Да, ритесса, – поклонился старый дворецкий.

Я вопросительно посмотрел на бабку, не понимая, зачем мне в кабинет, святая святых, куда вход внукам заказан с самого детства. Кроме неё там мог появляться лишь отец и Фридрих.

– Ты думаешь, если огранщик лежит в могиле, то я, как партнёр, не выбью свою долю с его предприятия? – мрачно усмехнулась бабка. – Не настолько я готова швыряться деньгами. Забрала причитающееся рунами. Ты редко просишь, а я редко помогаю. Сделаем приятное исключение. Выбери нужную из тех, что есть у меня.

– Спасибо, – только и смог я сказать.

– И даже не напоминаю, что они не должны всплыть и привести ко мне, если будут твориться грязные дела.

– Никаких грязных дел, – пообещал я, надеясь, что правда никаких.

Она села в карету и прежде, чем Фридрих закрыл дверь, сказала ровным холодным тоном:

– Даю совет: возьми самую крупную, если это для проклятой жены моего внука, то пусть она подавится ею и отправится к Птицам в Гнездо на веки вечные.

Вот с таким вот благословением, или напутствием, я отправился в её кабинет, следуя за дворецким.

– Вы останетесь на обед, риттер? – спросил он меня, отпирая ключом дверь напротив библиотеки.

– Не сегодня.

– Хорошо, риттер.

Кабинет, это тайное место и обитель моей бабки, разочаровал. Не знаю, каких секретов или откровений я ожидал, но здесь практически ничего не было, кроме кресла, письменного стола и небольшого стеллажа с книгами, которые брались из библиотеки. Всюду – идеальная чистота, ни пылинки. Тёмно-зелёные шторы откинуты, впуская солнечный свет через решетчатое окно.

На столе, затянутом синим сукном – латунная каштановая лампа и остро заточенный карандаш. На стенах – рисунки.

Несколько пейзажей, сделанных небрежным и грубым штрихом. Восемь портретов. Один из них – Когтеточка. Человек в широкополой шляпе и с лицом точно таким же, какое у памятника на центральной городской площади. Другой – мой отец: кудрявый, длинноволосый, с насмешливым взглядом из-под полуопущенных век. Здесь он даже младше, чем я.

– Верхний ящик стола, риттер. – Фридрих счёл, что я слишком долго пялюсь на картинки, которые, вне всякого сомнения, когда-то рисовала моя бабка. Эту руку я узнаю и с закрытыми глазами.

Дворецкий прав. Я не должен забывать, ради чего пришёл.

– Первая Нянька не проснулась?

– Нет, риттер.

Выдвинув верхний ящик, я достал тяжёлую прямоугольную шкатулку из чёрного железа. Присвистнул, когда откинул крышку.

Настоящая сокровищница. Если бы даже здесь лежало столько же сапфиров, то они были куда дешевле, чем эта внушительная коллекция огранённых рун. Разных размеров и форм. В основном пирамидки и кубики. Но я нашёл и шестигранную призму, и даже маленький, треснувший вдоль одной из плоскостей октаэдр.

– Серьёзно?

– Совершенно верно, риттер, – согласился Фридрих. Он подчёркнуто смотрел в окно. – Осмелюсь сказать, если вы не заметили, ритесса не указала, какое количество рун вы можете взять.

– Я буду скромен.

– Как всегда, риттер. Это достойно вашей семьи.

Я выбрал кубик с чуть сглаженными гранями и… помешкав несколько мгновений, взял на всякий случай крохотную пирамидку. Этого более чем достаточно.

Оделия обладает двумя полными секторами Перламутровой колдуньи, то есть у неё два треугольника, шесть мощнейших заклинаний. И рун ей хватит на порядочное количество использований.

Но я очень-очень надеюсь, что этого ей делать не придётся.

Несмотря на то