Птицеед - Алексей Юрьевич Пехов

манерами нашего света, спокойно рассуждающую о собственной болезни, которая не оставит в ней ничего человеческого.

– Ты можешь вернуться в Ил. Это спасёт тебя.

Оделия сложила пальцы в замок, распрямила, так, что хрустнули суставы.

– Мой дом здесь. Я стремилась вернуться многие годы. Не вижу причин уходить.

– Умереть лучше?

– Я уже мертва. А потерять себя не желаю. Не хочу становиться приспешником какого-нибудь жалкого себялюбивого божка новой эпохи, который даже грязи на сапоге Когтеточки не стоил.

Я мог бы сказать, что она бы сумела не только выжить там, но ещё и найти останки Рейна, прежде чем Ил безвозвратно захватит её.

Мог.

Но не стал.

Не вправе влиять на выбор разумного человека в подобной ситуации. Я слишком ценил наше общее прошлое, чтобы вот так его перечеркнуть.

– Как ты ушла?

– Ушла? Я вырвалась. Убила одного из младших слуг, завладела его руной, сорвала солнцесвет, пока остальные рыскали где-то у Гнезда, и отправилась сквозь Ил, назад. Кое-что готовится в Айурэ, Малыш. Нечто странное и опасное. Способное перетряхнуть уже сложившееся положение вещей.

И полагаю, это связано с полями солнцесветов и той гнилью, что теперь пожирает цветы.

– Рассказала Фогельфедеру?

– Намекнула. Если они узнают про то, с кем я была все эти годы, они навсегда закроют меня в каком-нибудь подземелье. Или сразу убьют.

– Мы нашли тебя на кладбище Храбрых людей. В воронке. С кем ты сражалась?

– С теми, кого отправили за мной. Я потратила весь резерв и разрушила портал.

– Портал?

– Колыхатель Пучины устроил там лазейку. Кроличью нору, считай под самым нашим боком. Кладбище редко посещают, так что «дверь» могла дождаться своего часа, если бы я не прыгнула через неё. И не знаю, кто кроме меня мог так прийти из самых дальних уголков Ила.

Кто угодно. Притащить армию, разрушить несколько андеритов, прежде чем подоспеет помощь, ибо появление врага было бы внезапным, ни один разведчик не отследит путь армии из глубины Ила. А после, если Небеса перестанут получать силу солнцесветов, рискнуть заявиться в Айурэ.

– А те люди, что пришли за тобой на кладбище? Из Племени Гнезда?

– Прости, Малыш. Они пришли, когда я была обессилена. Но да, это не просто совпадение. Искали именно меня и нашли, что означает – им передали новость, кого ловить и где.

– Ты разрушила портал Светозарного, отбилась от его слуг. Кто-то заключил, что, растеряв все силы, ты останешься там, и прислал на подмогу прихлебателей – людей, находящихся или в рейде, или в андерите. Тобой очень дорожили. И желали вернуть.

– И желают. – Её глаза стали колючими, недобрыми. – Я важна. Не только для моего пленителя. Но и для других Светозарных. Пожалуйста, не спрашивай, почему. Я защищаю в первую очередь тебя. И здесь, в городе, мне тоже грозит опасность. А я никак не могу себя защитить – никто не продаст мне ни руну, ни солнцесвет, пока не убедятся, что мне можно доверять.

Я щёлкнул пальцами, выражая досаду:

– А доверять тебе – нельзя. Во всяком случае, так они полагают. Советники лорда-командующего осторожные люди, особенно когда дело касается Ила. Ты привлекаешь внимание не только потому, что Перламутровой ветви, но и потому что отсутствовала восемь лет. Они ждут подвоха.

– И не зря. Просто пока не могут разглядеть его.

– Но разглядят. Принцип воздействия Ила на тех, кого он считает своей собственностью, работает всегда. Здесь, как и любой суани или даже Светозарный, ты теряешь силы. Ибо Ил пьёт их. Не только способности к колдовству, но жизнь и здоровье. Пройдёт какое-то количество дней, и начнутся изменения, в том числе внешние. Тогда случится то, чего ты боишься – тебя запрут под землёй и перестанут церемониться с вопросами. Припомнят и прошлые грехи, и оскорбление лорда-командующего. И ни один Великий Дом не скажет и слова против.

– Ибо в их глазах я стану опасным чудовищем. Да. Время на исходе. …У меня здесь есть еще одно дело, Малыш. И я хочу успеть его завершить. Оно связано с высоким риском… Солнцесветы в Айурэ умирают. Поверь мне. И я смогу остановить это.

Она не знала, что я видел поле цветов, сжираемое гнилью. А ещё я помнил слова Фрок о том, что Перламутр может противостоять этой гнуси.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил я, чем несказанно обрадовал её, не задав вопросов, на которые она совершенно не желала отвечать.

– В доме отца хранится запас солнцесветов. И я взяла несколько. Но… никто и нигде не продаст мне надёжную, хорошую руну. Ты… – Она осеклась и посмотрела на примолкшую Элфи. – Вы единственные, к кому я могу обратиться за помощью.

Ни у кого из нас не возникло вопроса «почему мы должны это делать»? Семья есть семья.

– Дай мне день, – попросил я.

Она назвала адрес. Я знал, что это за место. Ещё одна память о прошлом.

– Отправь с посыльным. Не приходи. Не рискуй.

– Я принесу сам.

– Нет! Просто забудь обо мне, Малыш. Рядом со мной слишком опасно теперь. Обещаешь?

– Надо ли напоминать о моём величайшем упрямстве?

– Обещай!

Я вздохнул. Она лишь поцеловала меня в щёку на прощание.

– Ты можешь положиться на меня, – сказала колдунье девчонка, когда мы проводили гостью к дверям. – Рано или поздно я вырасту и найду его. Если не сейчас, то через двадцать лет. Но обязательно найду.

Оделия обняла её.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. КОРОЛЬ РОЗМАРИНА

Возможно, когда-то, сам затрудняюсь сказать когда, скорее всего в прошлой жизни, за тысячи лет до появления в Золотом Роге города Айурэ, я умудрился прогневить Рут Одноликую. Уж не знаю причину своей оплошности или даже страшного проступка.

Есть вероятность, что я потоптал люпины на Первозданной поляне, на скошенной вершине хребта Рут, где, по преданию, разочаровавшись в своём прошлом мире, она появилась.

А быть может, гонял её воронов, хотя в последнем я очень сомневаюсь, судя по легенде, скорее эти твари, сотканные из теней и принявшие облик мудрых птиц, гнали всех, кто смотрел на них косо. Ибо не каждое существо может провести свою покровительницу из Хаоса, сквозь багровое пламя, в место столь прекрасное, как Золотой Рог.

Короче, чем бы я ни прогневил Одноликую, но наказала она меня жестоко. Я редко вижу сны. Обычно проваливаюсь в безмятежный мрак, когда голова касается подушки, и всплываю из него, когда приходит время проснуться. Большинство моих снов похожи на смерть и на воскрешение. Там меня окружает благословенный покой, и я порой убеждаю себя, что быть мёртвым довольно приятно. Пускай и не всегда.

Но иногда вместо мрака приходят эти самые редкие сны. И вот Рут, в своей