Птицеед - Алексей Юрьевич Пехов

странной мести вашему покорному слуге, превращает каждый сон в кошмар. Ибо я всегда вижу лишь Ил. Оказываюсь в нём, блуждаю и умираю. Или нахожу мёртвых.

В этот раз я стоял по щиколотку в ледяном серебре. Озёрная гладь, спокойная и сонная, уходила за горизонт, куда бы я ни смотрел. Лодка остророгого месяца, бледно-розового, точно плоть форели, занимала всё небо, была настолько непривычно-огромной, что казалось, вот-вот и она, не удержавшись, полетит вниз, рухнет в озеро, раздавит меня.

Даже голова закружилась и ноги на несколько мгновений стали чужими, непослушными, готовыми подогнуть колени и грохнуться в воду, лишь бы не видеть это. Я опустил взгляд, но месяц отражался и в серебре, я начал тонуть в нём, так что пришлось закрыть глаза и сосчитать до десяти, чтобы подступившая паника убралась к павлину под хвост.

Стало легче.

Чуть-чуть.

А после я увидел Иду. Она появилась с ветром, пахнущим тиной, пряностями и сладким запахом магнолии. А может быть, всё время была здесь.

Всего-то в пяти шагах от меня.

Кобальтовая колдунья, с волосами собранными в высокий хвост, стояла ко мне вполоборота, водя тонким изящным пальцем по розоватой огромной раковине наутилуса. Сейчас пустой, но я помнил Калеви и создание, которое из этой раковины выбралось.

Ида была обнажена.

Почти… обнажена. Лепестки магнолии, липнущие к её влажному телу, мало что скрывали, но эта странная цветочная туника ей шла и, чего уж врать, притягивала мой взор.

Она сплюнула на ладонь нечто, показала мне многогранник. Руна была невероятной, я никогда не встречал ничего подобного. Плоскостей на ней было столько, что я не готов назвать истинное число. Быть может сотня, а может и пять.

Но точно очень и очень много.

– Ты ведь тоже теперь её ищешь? – спросила у меня Ида.

– Нет, – искренне ответил я. Руна Когтеточки мне была ни к чему.

– Хм… Всё-таки необычный ты человек, Раус. Твой предок ради неё убивал, предавал, становился чудовищем. А ты… ты хоть и похож на него внутренне, но и только. – Женщина подула на ладонь, и руна исчезла. – Здесь одиноко. Пусто и зябко. Из собеседников только ветер. Никто давно не приходит сюда, но ты всё же смог найти меня. В другой жизни, после сотен лет. Или я лишь убеждаю себя в этом наваждении? Выдаю желаемое за действительное?

Одним плавным движением колдунья оказалась рядом, положив горячие руки мне на плечи, обожгла дыханием.

Довольно неприлично с её стороны быть настолько настойчивой. И довольно неприлично, с моей стороны, не остановить её.

Но я не желал останавливать.

Когда губы Иды коснулись моих, я увидел, как месяц охватывают огромные когтистые тёмно-лиловые пальцы, с той стороны луны появляется круглый бездонно-жемчужный глаз, хищный клюв, плешивая голова без перьев, и Сытый Птах, собственной персоной, таращится на происходящее с величайшим интересом.

Он так старался ничего не пропустить, что подался вперёд, высунувшись по плечи, и всё-таки уронил треклятый месяц прямо на нас, не удержав его на небосводе…

– Дери меня совы, – произнёс я, глядя в потолок. – Проклятый любопытный старый хрен.

Невероятно смешно, друзья мои, ругать мифологическую тварь из кошмара, прервавшую его на самом интересном, глупо отрицать, месте. Но ругать очень хотелось.

Я ещё чувствовал губы Иды. Понимал, что там, в несуществующей реальности, она заменила мне видение Калеви и поцелуй Осеннего Костра. Точь-в-точь как мне показала Личинка.

Эта Светозарная всё-таки как-то пробралась мне в голову, через память мёртвого человека. Или я просто слишком часто думаю об Иде? Пожалуй, стоит пригласить её на ужин, как только я разберусь со всем, что навалилось.

Оделии необходима руна. И, как я уже сказал вам однажды, нельзя прийти в ближайшую лавку и купить нужное за пару воробьёв, завалявшихся в кармане.

Рун нет в свободной продаже. К ним не допускают тех, у кого нет патента Школы Ветвей. Сложные руны или изымает государство, или же они распределяются среди военных, грачей, Великих Домов и прочая, прочая, прочая. Без специальной бумаги, подписанной очень важными людьми и украшенной печатями, словно бедолага, забравшийся в болото Ила и вытащивший из него десяток добрых прожорливых пиявок.

То есть, если кто не понял, я рожей не вышел, чтобы в нескольких официальных конторах меня встречали с распростёртыми объятьями. Никто даже не станет спрашивать: зачем не имеющий дара ищет сложную руну, для кого она предназначена и тому подобное. Меня сразу выпроводят вон, а бдительный хозяин так ещё и в Фогельфедер донесёт.

Существовал ещё чёрный рынок. И там теоретически время от времени могло появляться… всё. Но… было… хм… два этих самых «но».

Первое – не только за продажу, но и за покупку можно без долгих ожиданий отправиться на корм чайкам. Второе – брак у подпольных продавцов из-за ошибок в огранке булыжников – вещь не редкая. И колдун очень рискует закончить свою карьеру, как мой добрый друг, Август Нам, если руна лопнет или хотя бы треснет под языком.

Поэтому чёрный рынок всегда был для отморозков, глупцов или совершенно безнадёжных случаев.

Всё это я обдумывал, пока бритва цирюльника, работавшего на соседней улице, скребла мой подбородок.

Можно было бы обратиться к Капитану. Уж у такого хваткого человека точно есть знакомые из «приличных», кто готов обменять кубическую руну на гору золотых сов. Но мне не очень-то хотелось быть должником. Да и он ясно, крайне ясно, кристально ясно (и ещё много всяких-разных «ясно») дал мне понять, что ни при каких обстоятельствах не желает иметь ничего общего с тем, что хоть как-то касается Оделии Лил.

В последние дни я начал понимать его стремления куда лучше.

А значит, оставались ещё два самых простых и быстрых варианта. Ни один мне не нравился. Но здесь уж не до капризов, дери меня совы.

Разумеется, из этих вариантов я предпочёл самый лёгкий. Взял извозчика и направился в лавку Лиама. Тиграи, в любимом шерстяном клетчатом балахоне, встретил меня на удивление любезно. Кажется, несварение у него на мою физиономию было лишь когда ему приходилось расставаться с деньгами.

Выслушав просьбу, отказывать сразу не стал, подумал несколько мгновений:

– Я сдаю всё, что получаю, риттер. Контроль жёсткий. – И тут он хитро улыбнулся, так, что веснушки заплясали по плоскому лицу. – К пальцам прилипает лишь мелочь, не думаю, что она вас устроит.

Мелочью были три пластинки.

Перламутровые колдуны «сжирают» такую обычную «дешёвку» порой за одно заклинание. Мне же нужна дорогая, сложноформенная руна для того, чтобы Оделия могла использовать магию, без оглядки на сильно ограниченные лимиты.

Я купил все три. Заплатил не торгуясь, чем привёл Лиама в изумление.

– Видно