Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

она прикладывала руки к вискам и говорила: «Я до сих пор не могу поверить в это… Зачем? Почему?» Она вопросительно смотрела то на Сергея, то на Никиту.

Оставалось только посочувствовать несчастной женщине, пережившей потерю мужа и чуть ли не ставшей свидетельницей еще одного убийства.

— В этом нам предстоит разобраться, — сказал Сергей. — Расскажите, как всё это произошло.

— Идемте в комнату. Что в коридоре стоять, — сказала Людмила Сергеевна.

Они прошли в гостиную.

— Итак?

Было видно, как Людмила Сергеевна внутренне собралась, взяла себя в руки и начала рассказывать.

— Ко мне пришел Иги.

Увидев вопросительный взгляд Сергея, она объяснила:

— О гибели Васи он узнал от вас. А наш новый адрес ему дали на старой квартире новые жильцы, с которыми мы сделали обмен.

— Понятно.

— Он уже несколько раз приходил меня приободрить. А в этот раз чуть ли не следом за ним явился Морозов, и между ними произошла ссора.

— Из-за чего?

— Право, не знаю. Я была на кухне. Хотела приготовить им чай и легкую закуску. Вроде канапе. Всё-таки гости пришли. Они остались вдвоем. В гостиной. Я услышала крики и вошла. Они катались по полу. Оба были в крови… Я оттащила Иги, и с ним случился припадок.

— А Морозов?

Людмила Сергеевна нахмурилась, вспоминая.

— Он встал… Ну да, конечно встал, а потом рухнул в кресло. Только мне показалось, что он больше был напуган, чем реально пострадал.

— Из-за чего они поссорились?

— Понятия не имею. Иги ничего объяснить не мог. Морозова била нервная дрожь. Он тоже ничего объяснить не мог. Конечно, после такого не сразу оправишься.

— Что было дальше?

— Дальше я вызвала полицию. Их увезли. Вот, собственно, и всё, что я могу вам рассказать.

— Раньше они пересекались?

— Нет.

Помолчав, Людмила Сергеевна спросила:

— Мне можно будет увидеть Иги?

— Сейчас нет, — ответил Сергей.

— Видите ли, он очень эмоциональный человек. У него был нервный срыв, — сказала Людмила Сергеевна, очевидно, пытаясь оправдать небезразличного ей человека. — Ему сейчас крайне необходима хоть какая-то поддержка.

— Я понимаю. Но это вряд ли возможно. И, признаться, особой необходимости в этом нет. Ему сделали укол. Он успокоился и вроде как чувствует себя нормально. Насколько это возможно в его обстоятельствах.

— Только, пожалуйста, не усердствуйте с уколами. Он и так пристрастился… Вы уже, конечно, знаете, о чем я. А тут еще это. Тогда ему совсем не оправиться.

Людмила Сергеевна посмотрела на обоих полицейских. Никита с Сергеем не подхватили эту тему.

— Если сейчас нельзя увидеть его, то, может, чуть позже? — спросила она.

Сергей не стал обнадеживать Людмилу Сергеевну перспективой скорой встречи.

«Старая любовь не ржавеет», — подумал Никита.

От нее они поехали к Морозову.

Он лежал в койке с тоскующим видом. Даже не встрепенулся, увидев Никиту с Сергеем. С их приходом на его лице появился только вопрошающий взгляд: а теперь что вам от меня надо?

— Ты зачем приперся к Людмиле Сергеевне? — бесцеремонно спросил Сергей.

— А почему нет?

— Тебя вызывали?

— Нет.

— Тогда зачем?

— От нечего делать. А что? Нельзя?

— Нашел чем заняться от нечего делать, — рассмеялся Сергей. — По чужим домам без приглашения шляться. Неужели опыт дамского парикмахера тебя ничему не научил?

— Кто о чем, а вы всё о том же.

Морозов отвернулся к стене.

— В Америке бы тебя привлекли к ответственности за нарушение чужого покоя и частной жизни, и Власов был бы оправдан, — сказал Никита.

— Мы, кажется, еще не в Америке, — заметил Морозов.

— Как ты объяснишь, что Игнат Власов напал на тебя с ножом? — спросил Сергей.

— Игнат Власов? Я даже не знал его имени. Не говоря уж о фамилии.

— Теперь знаешь.

— Псих он.

— Приревновал тебя?

— Спросите у него.

Дальнейший разговор с Морозовым свелся к одному: он решил навестить Людмилу Соколову, поскольку был с ней знаком, и это не запрещено законом. И вдруг из кухни прибежал разъяренный псих с ножом, которого он увидел впервые в жизни, и напал на него. Слава богу, не убил.

Сергей взял с него подписку о невыезде.

— Куда ж я могу уехать, — пробормотал Морозов, расписываясь. — В моем теперешнем состоянии.

— В каком это состоянии?

— В состоянии большой потери крови.

Сергей с Никитой самым бессовестным образом рассмеялись и, не прощаясь, вышли из палаты. После их ухода Морозова выписали из больницы. Сергей с Никитой вернулись в отделение.

— Что дальше? — спросил Никита.

— Думать.

— Это по твоей части, начальник.

— Знаешь что? Брось ты эту привычку бывшего репортера уголовной хроники в захудалом таблойде приходить на всё готовенькое и потом строчить вздорную заметку для своей колонки, — раздраженно сказал Сергей. — Включайся в оперативную работу. И это прежде всего работа головой, а не беготня по местам происшествий.

— Хорошо, хорошо. Думаю, думаю, — сказал Никита и посмотрел на часы. — Еще лучше будет думаться дома, поскольку рабочий день закончился.

Сергей последовал его примеру и тоже посмотрел на часы.

— Ты прав. Пора домой.

— Значит, до завтра.

— А то нет, как говорят в таких случаях интеллигентные люди.

Глава 21

Объявленная в розыск машина Ганеева была задержана в нескольких десятках километрах от границы с Украиной, а сам он этапирован по месту запроса.

Когда его ввели в кабинет на допрос к Сергею, это был уже не прежний щеголеватый и самонадеянный парень с завышенной самооценкой. Это было нечто новое. Былой лоск пропал, словно его не было, и обнажилась его суть, которая была под стать стареньким, затертым джинсам и ветровке не по погоде, из-под которой проглядывала маечка не первой свежести. Смотрел он исподлобья настороженным взглядом.

— Зачем вы угнали машину? — спросил Сергей. — Решили удрать в Украину?

— Ничего я не угонял и никуда не собирался удрать.

— Перестаньте, Ганеев. Факты говорят сами за себя. Отвечайте на вопросы.

— Не угонял я машину, — упрямо сказал Ганеев.

— А как вы объясните, что выехали с автобазы без путевки?

— Спешил. Забыл ее взять.

— Куда вы спешили? — спросил Никита.

Ганеев смешался. Но после недолгой заминки вновь проглянул прежний самонадеянный, нагловатый и не очень умный человек.

— Забыл, — сказал он, ухмыляясь.

— Ничего. У вас будет время всё вспомнить. Мы вас задерживаем на трое суток.

— Из-за машины-то? Так я ее не угонял. И вопрос этот утрясу. Лично с Фроловым.

Самым удивительным в этой ситуации было то, что до сих пор с автобазы не поступало заявление об угоне машины.

— Нет, не за угон машины.

— А за что же тогда?

— По подозрению в убийстве Василия Соколова. Начнем с того, что у вас нет алиби. Зато у нас есть веские основания вас подозревать в совершении этого преступления. У вас для этого была очевидная возможность, и своим