И.о. поместного чародея-2 - Мария Заболотская

— Запомнила, — кивнула я. — Что еще?

— Если ты увидишь что-то похожее, — тон Искена стал сухим и деловым, но я видела, чего стоит ему спокойствие, — то тебе следует переписать все тексты, что окружают этот знак. Магией пользоваться внизу не стоит. Безоружной туда соваться неразумно, но, насколько я заметил, у тебя нет меча. Ты можешь взять мой, и…

— И намертво застрять в этой норе — с эдакой здоровенной ерундовиной на поясе, — ответила я мрачно. — К тому же, я препаршиво владею мечом. В ремесле поместного мага благородное оружие бесполезно, вопреки тому, что, гм-гм, пишут в учебниках.

— Никогда не понимал, как можно посвятить свою жизнь столь убогому делу, — приятнейшим тоном произнес Искен, верно истолковавший мой сарказм и не преминувший ответить на него равноценно.

На этом мы закончили нашу беседу и вернулись к провалу, лишь найдя среди вещей Искена веревку, фонарь и письменные принадлежности вроде тех, что обычно используют в дороге. Все было заготовлено заранее, и остатки моих сомнений улетучились — Искен и впрямь собирался спуститься в подземелье — это не было уловкой или хитростью, призванной отвлечь мое внимание от истинной цели. Тьма подземных древних залов пугала меня куда больше, чем я старалась показать, и стоило только заподозрить, что меня попросту водят за нос, как я тут же передумала бы. Но, к счастью, или к сожалению, повода отказаться от своих слов у меня не имелось.

— А ведь эта штука может продолжить рушиться в любой момент! — таково было напутствие магистра Леопольда, в ответ на которое я лишь уныло хмыкнула. Хоть мы и проверили, крепко ли держатся остатки кладки вокруг провала, но полностью безопасной назвать эту вылазку язык не поворачивался.

— Дергай за веревку, как только почуешь какую-либо опасность, — сказал Искен, и мне на пару мгновений показалось, что он и впрямь за меня волнуется.

Для успокоения я нашептала пару заклятий на узлы, и принялась протискиваться в дыру, из которой тянуло затхлым духом. В тот момент, когда я, все еще лежа на животе, почувствовала, что под ногами у меня нет опоры, решимость моя значительно поколебалась — я живо вообразила, что сейчас чьи-то костлявые руки схватят меня за щиколотки и утянут вниз. Однако я сумела перебороть приступ страха и, махнув на прощание своим компаньонам, потихоньку отпускающим веревку, скрылась под землей.

Спускали меня медленно, и оттого мне казалось, что подземелье воистину бездонно. Фонарь тускло освещал свод, через в дыру в котором я и пробралась сюда. Дневной свет почти не проникал сюда, но мои глаза быстро привыкли к скудному освещению, и вскоре я смогла разобрать, что подземная часть храма сохранилась куда лучше, чем надземная Я опасалась, что меня встретят сырость, плесень и стоячая вода, однако ничего из этого не случилось — подземелье оказалось не столь уж неприятным местом, не считая духоты и запаха, указывающего на то, здесь давно уж нет живых существ. Я запрещала себе думать о том, что может скрываться в темноте за моей спиной, зная, что стоит только дать слабину — и я не смогу справиться с испугом. Я осторожно ступала вперед, веревка с шелестом тянулась за мной.

Помещение, в котором я очутилась, спустившись под землю, напоминало широкий коридор, пройдя по которому я попала в зал побольше. В слабом свете моего фонаря рассмотреть в подробностях обстановку было не так уж просто, но никаких надписей на стенах я найти так и не смогла. И лишь подойдя к небольшой арке, находящейся напротив входа в зал, я увидела то, что могло заинтересовать Искена: два больших камня, служивших основаниями для пят арки, были покрыты старыми письменами. Сооружение это, к моему разочарованию, не являлось входом в другое помещение или коридор — простое архитектурное украшение, за которым находилась глухая каменная стена, покрытая выцветшей росписью. Зал оказался тупиком.

Но я знала, что многие важные магические входы незаметны человеческому глазу до поры, до времени, и не спешила уходить. Что-то удерживало меня от того, чтобы ступить под сень арки, выступавшей из стены. Я была слишком напряжена для того, чтобы сразу сообразить, какое именно странное чувство появлялось у меня, стоило только подойти поближе к арке. И лишь когда моя рука сама по себе потянулась ко лбу, чтобы почесать невыносимо зудящую кожу, я поняла, что это горит метка, поставленная королем Ринеке. Торопливо взглянув на свои запястья, я увидела, что на них проявился бледный рисунок — побеги плюща. Переход был здесь, вне всякого сомнения.

Тут я впервые догадалась посмотреть себе под ноги. Хотя плиты, которыми был устлан пол, и покрылись вековой пылью, еще можно было угадать, что некогда они складывались в определенный рисунок. Я стояла на почти черной плите, большая же часть пола была светло-серой. Шаг за шагом я отступала, пытаясь охватить взглядом рисунок, складывающийся из черных плит, и лишь одновременно с тем, как лоб мой ожгло огнем — незаметно для себя я очутилась под аркой — догадка моя подтвердилась: на полу была изображена та самая руна, что начертил Искен.

Я отпрянула от проклятой арки, но, все равно, перед моими глазами промелькнули страшные сцены, видимо, относящиеся к моменту разрушения храма — старые камни решили рассказать незваной гостье о том, как проливалась кровь в этих стенах, где падали тела тех, кто защищал храм. Больше всего из увиденного мне не понравилось то, что сейчас в зале не было никаких останков, а это значило, что тела погибших кому-то понадобились. Я вздрогнула, но напомнила себе, что нечисть чует страхи даже лучше, чем запахи и звуки.

— Не смейте влезать в мою голову! — процедила я и обвела стены угрожающим взглядом. В ответ мне раздался едва слышный шорох, похожий на недобрый вздох. Я поняла, что нужно поторапливаться.

Как можно быстрее я переписала выбитые на камнях тексты, надеясь, что Искен разберет мои каракули — сама я не поняла ни слова из написанного. Тишина и темнота угнетали меня все больше, порой мне начинало казаться, что я задыхаюсь, но я повторяла себе, что это всего лишь иллюзия, вызванная страхом.

Когда от напряжения перед глазами у меня заплясали черные точки, я подняла голову, сморгнула пару раз, и увидела, что рисунки на стенах стали ярче. Если раньше я не могла разобрать, что изображено на фресках, то теперь ясно видела: под аркой двумя красными пятнами выделяются отпечатки человеческих ладоней, обрамленные плющом, листьями папоротника и какими-то неизвестными мне растительными побегами с острыми, точно кинжалы, шипами. Я не хотела вновь ступать под арку, поэтому не могла проверить — кажется ли мне, что некоторые из них обагрены кровью.